МЕЛ: Отличник чаще дома ест с ножом, чем троечник ходит к зубному врачу

Как выглядит классовая структура в современном российском обществе? Социолог Михаил Соколов из Европейского университета в Санкт-Петербурге не один год исследует этот вопрос и отвечает однозначно: представителей разных классов разделяют возраст и оценки в школьном аттестате.

Для стиля жизни россиян возраст важнее класса
Самый влиятельный социолог второй половины прошлого века Пьер Бурдье писал, что высшие, средние и низшие классы общества отличаются друг от друга стилем жизни. Который, в свою очередь, формируется их предпочтениями: одеждой, любимой музыкой, способами проведения досуга или политическими взглядами.

Но в России всё не совсем так. Для стиля жизни россиян возраст (вернее, поколение) оказывается важнее класса. Там, где в Европе мы встретим классовые границы, в России пролегают возрастные. Младшие, а не богатые, много путешествуют, участвуют во всевозможной культурной жизни и более открыты новому опыту.

Отличники регулярно ходят к зубному врачу, театр посещают всего 29% троечников
Но еще более важным становится другой вопрос, до этого мало кем в опросах задававшийся: «Каким (приблизительно) был средний балл в вашем школьном аттестате?» В исследовании Центра институционального анализа науки и образования Европейского университета в Санкт-Петербурге 2019 года мы задавали этот вопрос 3200 респондентам.

 Результаты показали, что именно этот вопрос оказывается чем-то вроде универсальной отмычки, позволяющей наилучшим образом угадать ответы на большинство дальнейших вопросов о стиле жизни.

Например, те, кто сказал, что в их аттестате были в основном пятерки, отличались от тех, кто сказал, что там были в основном тройки, по следующим параметрам:

Бывшие отличники активнее принимают участие во всех формах культурной жизни (59% отличников и 29% троечников были в драмтеатре за последние 12 месяцев; 15% отличников и 50% троечников не читают художественную литературу).
Отличники ходят к зубному врачу регулярно, даже если у них не болят зубы (не ходят, пока ничего не болит, 35% отличников — и 71% троечников).
У отличников выше уровень финансовой грамотности (10% отличников и 29% троечников не знают, что такое кешбэк).
Отличники предпочитают оливковое масло майонезу (так делают 48% отличников и 10% троечников, при доле не употребляющих ни того, ни другого около 35% во всех группах).
Отличники чаще едят дома ножом и вилкой (48% отличников и 33% троечников едят так за обычным ужином дома).
Отличники реже курят (ежедневно курят 16% отличников против 38% троечников).
Отличники не любят Дарью Донцову и русский шансон, зато, по их словам, «очень любят» джаз, блюз и классическую музыку и признают «Черный квадрат» Малевича искусством, даже если он им и не нравится.
Группы с промежуточными уровнями успеваемости имеют и промежуточные значения по всем этим переменным. Хорошисты курят, любят Донцову и едят майонез чаще отличников, но реже троечников. Частично различия между троечниками и отличниками гендерные.

Среди тех, кто учился преимущественно на пятерки, 70% девочек, а на тройки — 80% мальчиков

Однако когда мы берем мужчин и женщин отдельно, то наблюдаем внутри каждой группы ту же самую картину, пусть и слегка менее выраженную.

Все пункты вопросника были напрямую взяты из описания образа жизни разных классов у Бурдье и его последователей во Франции, Британии и США (с поправкой на местный контекст). Сами по себе корреляции между разными элементами стиля жизни были бы такие же в любой из этих стран, и все они коррелировали с успеваемостью в школе. В условном западном контексте вопрос об успеваемости тоже был бы метрикой классовой принадлежности.

15% бывших отличников зарабатывают больше 100 000 рублей в месяц
В капиталистических обществах образовательная система — это скелет, на который надета классовая структура. Социолог из Гарварда Мишель Ламон в своей книге о культурах разных классов во Франции и США определила «средний класс» как совокупность индивидов, окончивших колледж (вуз). В этом, понятно, есть некоторое допущение: и в Америке можно быть бездомным с докторской степенью. Однако в целом в США корреляция между образованием и доходами очень сильна. По всем параметрам типа перечисленных выше (или, скажем, по готовности голосовать за Трампа) выпускники университетов действительно будут отличаться от тех, кто не зашел дальше средней школы.

Но с тем, чтобы считать российских троечников и отличников представителями разных классов, есть одна беда: класс все-таки сложно представить себе в полном отрыве от экономического неравенства, а в нашем случае связь с богатством будет ускользающе слабой.

Корреляция между успеваемостью и доходами 0.074 — значимая, но практически неощутимая

Большинство перечисленных выше переменных, которые на условном Западе коррелировали бы с доходами очень сильно, у нас не коррелируют с ними никак.

Забавным образом даже то, что хорошо учившиеся в школе лучше разбираются в финансовых инструментах, не очень помогает с семейным бюджетом. А связь между успеваемостью и стилем жизни, которая все же есть, — весьма специфическая.

В чем ее специфика, можно понять, взглянув на рисунок ниже.

На нем видно, что почти вся отдача от образования приходится на одну группу — отличников (или, вернее, отличниц). 15% бывших отличников и отличниц указали, что их личные доходы превосходят 100 000 рублей в месяц, в то время как во всех остальных группах таких счастливцев было не более 5%. На отличников приходится почти половина (49,5%) высшей доходной категории.

При этом между тем, чтобы учиться на хорошо и отлично, и тем, чтобы получать хорошо и удовлетворительно, нет значимой разницы с точки зрения экономической отдачи. Во второй сверху доходной категории (между 70 000 и 100 000 в месяц) троечников столько же, сколько отличников, и больше, чем всех остальных групп (как многие узнали недавно, примерно на такую зарплату может рассчитывать, например, рядовой боец Росгвардии).

Все это легко объяснить, разумеется, стратификацией внутри нашего высшего образования. Те, кто учился хорошо, поступают на наиболее привлекательные специальности в лучшие университеты. Остальные занимают места по остаточному принципу, причем их экономические перспективы мало чем отличаются от перспектив тех, кто завершил свою образовательную траекторию с аттестатом средней школы. С учетом денег, которые не были заработаны, потому что человек учился в университете, хорошисты из среднего вуза вообще экономически проигрывают от решения получить высшее образование. Только для лучших из лучших игра по правилам образовательной системы приносит ощутимую отдачу.

Все это могло бы быть аргументом против идеи использовать повышение доступности высшего образования как средства обеспечения социальной мобильности. Ведь высшее образование, которое можно сделать доступным для плохо успевавших в школе учеников, никакой мобильности им не обеспечивает.

Повсеместность высшего образования в России привела к тому, что большая его часть не дает экономической отдачи вовсе

К какому самому общему знаменателю можно свести различие между троечниками и отличницами? Кажется, что помощь в этом нам может оказать не Бурдье, а Толкотт Парсонс — американский классик социологии, описавший еще в 1950-х годах процессы дифференциации в школьном классе как основной генератор различий в последующих карьерных траекториях.

Отчаянные троечники вместо покорных пролетариев
Школа в современных обществах — это первый формальный институт, с которым сталкивается ребенок. Это первый контекст, где детям приходится иметь дело с системой формальных и безличных правил, которые постоянно ранжируют их на основании того, насколько хорошо они справляются с требованиями. Базовое деление проходит между теми, кто признает эту систему правил, доверяет воплощенному в ней авторитету и ассоциирует себя с ее целями (что в школьном контексте означает готовность учиться тому, что написано в учебниках, и подчиняться школьным правилам), и теми, кто в той или иной форме бросает ей вызов.

Те, кто доверяет институциональному авторитету, тщательно делают домашние задания и слушаются учителей, после школы начинают слушаться врачей, финансовых экспертов и дипломированных искусствоведов.

Те, кто не доверяет «преподам», отправляются в шестом классе курить за угол школы

А в девятом оставляют ее без больших сожалений — по всей видимости, уносят с собой недоверие ко всем формам академического авторитета. Что-то подсказывает, что отличники все как один носили маски в 2020-м, а троечники — нет.

Вместо вальяжной и самоуверенной высшей буржуазии, описанной французом Бурдье, в России мы видим на одном полюсе культурной стратификации тщательных и прилежных ботаников. А вместо покорных пролетариев на другом полюсе мы обнаруживаем отчаянных троечников. Троечники (и более редкие троечницы) не слишком хорошо учатся, поскольку не видят в этом большого смысла: учиться нужно, если собираешься поступать в вуз, но они как раз не собираются этого делать.

Российская особенность в том, что троечники, в общем, не ошибаются экономически. Только ботаники, наделенные, помимо конформизма, недюжинными способностями и удачей, могут проложить себе путь в высокодоходные слои, играя по правилам, но таких все равно незначительное меньшинство. Большинству же самоограничение и подчинение не приносит особых выгод — во всяком случае, если мы смотрим на эти выгоды в чисто денежном выражении.

Обучение, впрочем, может принести определенные преимущества детям тех, кто не учился на отлично. Есть много свидетельств того, что отношение к институциональному авторитету передается в семьях от старшего поколения к младшему, причем передается вне зависимости от того, приносит ли оно старшему поколению какие-то экономические преимущества или нет.

Те, кто бывает сегодня в театре и у зубного врача, не курит и ест ножом и вилкой. Это дети, которых родители водили в музыкальную школу. Нынешние отличники и отличницы не происходят из более обеспеченных семей, но происходят из более образованных. В этом смысле сделанные по учебнику инвестиции родителей в детей иногда оправдываются, даже если самим им советы этого учебника приносят мало прибыли.