О "выдающемся" ораторском мастерстве Александра Лукашенко

Есть целый набор устоявшихся политических оценок относительно Александра Лукашенко еще с середины 1990-х гг. И среди этих оценок непременно присутствует понимание Лукашенко как харизматичного лидера и выдающегося оратора.

Причём эти оценки можно встретить также в интервью так называемых независимых политических комментаторов. Мол Лукашенко пришёл к власти на волне небывалой народной любви благодаря своей волевой позиции и благодаря великолепному умению быть прекрасным оратором. А сейчас он просто утратил свои навыки в связи с отсутствием конкурентной борьбы, но, бесспорно, сохраняет запал харизматичного лидера.

Александр Лукашенко. Фото: БелТА / РИА Новости

Этос, логос, пафос

Специфика гуманитарных наук в том, что многие считают себя в них специалистами, не имея при этом даже базовых знаний. История, психология, философия. И риторика здесь же. В итоге, среди малообразованных людей есть ошибочные штампы, согласно которым оратором подразумевается тот, кто говорит громко, с модуляциями в голосе и не боится аудитории.

Это примерно как оценка оперного исполнения людьми без музыкального образования и слуха: петь громко и, конечно, с модуляциями. Попадание в ноты, что очень непросто, выносится за скобки.

Те же проблемы и с ораторским исполнением. Считается, что нужно говорить громко и с модуляциями. Но, во-первых, это не является достаточным для риторического успеха, а, во-вторых, это даже нисколько не является необходимым для успешной речи.

В риторике как науке есть три измерения оценки успешной речи: этос, логос, пафос. Начинается все с этоса. Под этим этапом выбора стратегии выступления подразумевается учёт характера аудитории: её образования, возраста, пола, настроения и многих иных характеристик, влияющих на понимание.

Так что для разных аудиторий речь обязательно разная. Вместе с тем, этос требует сформулировать речь так, чтобы она содержала некое этическое послание, учила чему-то именно данную, конкретную аудиторию. В этом плане на всем постсоветском пространстве сложно найти другого политика, за исключением Александр Лукашенко, который никогда не учитывает этос ни в одном из своих выступлений. Его речь не меняется оттого, перед кем он собственно говорит – министрами, солдатами, учёными, доярками. 

Речь будет одинаково эмоциональной и содержать одни и те же фамильярные обращения к аудитории. Никаких этических посланий в контексте настроений конкретных аудиторий при этом никогда не формулируется. Говорить громко и не бояться аудитории – вот, что для него главное и единственно важное.

С позиции логоса речь должна быть стройной и непротиворечивой. В ней должны присутствовать хотя бы отчасти аргументы и логические выводы. Между тем логос подчиняется этосу. Логос не самодостаточен. Аргументы всегда подчиняются общему замыслу выступления в рамках конкретного этоса.С аргументами Александра Лукашенко также много проблем. Теории заговора, штампы из давно умершей советской идеологии, замена аргументации псевдориторическими приёмами.

И, наконец, на этапе пафоса необходимо добавить в речь какие-то эмоции, но только в контексте соответствующего логоса и этоса. Иными словами, пафос всегда подчинен конкретному логосу и конкретному этосу. Чаще всего пафос выражается через яркий пример, иллюстрирующий основную тему выступления.

С пафоса никогда нельзя начинать и им же нельзя заканчивать. Это азы риторики. И Лукашенко этого не знает, поэтому в первые минуты своего выступления на Всебелорусском народном собрании 2021 г. он стал напрямую спрашивать о чём-то аудиторию. Такие вещи можно позволить себе лишь тогда, когда аудитория уже разогрета выступлением и никогда в самом начале.

И пафос должен идти по нарастающей, повторяя куполообразную кривую со смещением пика вправо, т.е. пик пафоса должен приходиться на золотое сечение тайминга всего выступления. Потом пафос должен непременно спасть. Лукашенко же всего этого не понимает и не умеет.

Пафос вставляет по своему желанию, и на Всебелорусском народном собрании постарался закончить речь на пике пафоса, что с позиции риторики является нонсенсом.

Общий вид этого пафоса был крайне неуклюжим. Пожилой человек, с охрипшим голосом, закашлявшись возглашает, что любимую он не отдаст.

Лукашенко в своем ближайшем кругу пребывает в атмосфере тотального обожания. И эту узкую аудиторию он переносит на всех. Поэтому не задумывается о том, что его пафос с позиции риторики неуклюж и неуместен. Это как если бы кто-то рассказывал анекдот и смеялся бы при этом только сам. В частности, любой профессиональный политтехнолог запретил бы произносить фразу, что любимую не отдают. Это фраза абьюзера, которая любую аудиторию будет только злить.

Как видим, выступления Лукашенко абсолютно провальные с позиции риторики. И такими они были всегда. И оценивать его иначе, а именно как великолепного оратора, могут лишь люди с никаким гуманитарным образованием. А таких в среде политических комментаторов в Беларуси очень много. Сам же Лукашенко считает себя высочайшим оратором. Он напоминает чем-то римского императора Нерона, который, не имея музыкального слуха, считал себя при этом необычным певцом и заставлял Сенат слушать свое пение. Те, конечно же, были в полном восхищении, хотя им просто ничего другого не оставалось.

Почему же Лукашенко всегда считали великим оратором? Эта проблема вызвана ошибочным пониманием лидерства на постсоветском пространстве. Лидером может быть только вождь, эмоциональный регистр которого выходит сильно за рамки нормы.Всё дело в том, что в СССР любой политический лидер понимался исключительно как вождь. К вождизму приучали с раннего детства – с этапа принятия в «октябряты». Эталоном политического лидера считался при этом Владимир Ленин (на броневике).

На фоне вождизма в СССР делалось все, чтобы препятствовать развитию эмоционального интеллекта – набора компетенций, которые позволяют использовать в коммуникации широкий набор эмоций, выражая их через развитую мимику, жесты, сочетающиеся с умением считывать эмоции собеседника. Советский человек был заметно зажатым и зашоренным, не умеющим выражать весь букет эмоций, адекватно по отношению к собеседникам, а также не обладающим никакими навыками риторики или хотя бы языка жестов или мимики. Говоря проще, советский человек был внутренне несвободным и, поэтому, эмоционально совершенно неразвитым.

Зато послушным и приемлющим в качестве своего вождя кого угодно, любого, кого объявят – хоть Леонида Брежнева.Это все поддерживалось жесткой цензурой во всех сферах, а также отсутствием практик развития эмоционального интеллекта. Советский человек был сер и невзрачен своими эмоциями.

С развалом советской системы цензуры и идеологии с конца 1980х гг. людям пришлось начать с нуля – с тренингов личностного роста в живых ситуациях: публичные выступления, споры, дебаты, но без какого-то знания, как это делается правильно. И героями становились фрики – те, кто страдал эмоциональной деформацией, отсутствием эмпатии и мог устроить ор, истерику, вылить стакан воды на оппонента в прямом эфире.

Именно таков был идеал популярного политика в начале 1990х гг. Чем громче, тем лучше. Чем эмоциональнее, тем эффективнее. Вот идеал «оратора» тех лет. Ещё устроить скандальчик. Например, в пьяном виде, будучи президентом страны, дирижировать оркестром, как это делал Борис Ельцин.

Выводы

Александр Лукашенко никогда не был хорошим оратором. Просто в контексте низкой политической культуры и неразвитого эмоционального интеллекта советских людей в начале 1990х гг. была мода на эмоциональных политиков в контексте тотального неумения и неспособности выражать собственные эмоции. Но эта мода давно прошла. Эмоционально люди успели развиться.

И ещё одна проблема – устаревшее понимание лидерства исключительно через вождизм. Вождь, только вождь может позволить себе любые эмоции, которые священны для окружающих. Это странный политический реликт давно умершего СССР.