Русский Север принял полярный ислам

Крайний Север шаг за шагом превращается в третий исламский макрорегион России после Кавказа и Поволжья, заявили эксперты по миграционным потокам из ВШЭ. Именно эти нефтеносные регионы притягивают к себе безработную молодежь Кавказа и Центральной Азии, поэтому «полярная умма» там неуклонно растет. В городах вроде Воркуты и Нового Уренгоя она составляет уже 15-20%. Грозит ли исламизация региона новыми конфликтами и как их можно избежать?

Северные нефтеносные провинции России (Тюмень, Югра, Ямал и Коми) в перспективе станут еще одним исламским макрорегионом России после Кавказа и Поволжья. К такому выводу пришли авторы исследования Института социальной политики НИУ ВШЭ, представив его итоги на семинаре «Миграционные исследования». По их мнению, доля мусульманского населения там неуклонно растет.

Инженерные кадры из Татарии и Башкирии начали активно мигрировать на Север еще на фоне советского промышленного бума, напоминают исследователи из ВШЭ. В 90-е годы к ним примкнули выходцы с Северного Кавказа и трудовые мигранты из Азербайджана и Средней Азии. В некоторых крупных городах доля мусульман достигает уже 10-15%. Например, в «газовой столице» России – городе Новый Уренгой (Ямал) – сложилась одна из крупнейших в стране общин ногайцев, а ведь этот этнос прежде был связан исключительно со Ставропольем и Дагестаном. В Тюменской области, включая Югру и Ямал, действует 94 официальных исламских организации – больше, чем в Чечне. Исследователям ВШЭ известны факты, когда ислам принимало и коренное население, например, ненцы.

Причем «полярный ислам» приобрел обрядовую специфику. Так, из-за вечной мерзлоты умерших приходится хоронить в гробу, а не в саване. По этой же причине помещения для омовения (вуду) находятся внутри мечети, а не во дворе. В местных магазинах на прилавках появляются и необычные продукты, например, халяльная оленина, замечают в своем докладе эксперты ВШЭ.

«На Крайнем Севере выходцы с Северного Кавказа живут еще с советских времен, – соглашается чеченский политолог Руслан Мартагов. – Численность этих общин начала быстро расти с 1990-х. В частности, потому что безработица на Северном Кавказе резко зашкаливает. Люди вынуждены уезжать, чтобы где-то точно заработать на кусок хлеба. А сейчас в России такое гарантированное место – Крайний Север, там есть нефть».

Один из участников семинара в ВШЭ, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности МГИМО Ахмет Ярлыкапов добавляет в интервью газете ВЗГЛЯД: «Как правило, приезжие из Средней Азии интегрируются в местную жизнь через представителей кавказских регионов.

Например, таджики больше взаимодействуют с выходцами из Дагестана, а азербайджанцы, так повелось, больше с чеченцами.

Добавлю, что татары меньше участвуют в интеграции выходцев из Средней Азии, чем можно было бы ожидать», – считает Ярлыкапов. Хотя, возможно, для властей было бы лучше, чтобы интеграцией приезжих из других мусульманских стран занимались как раз татары, добавляет эксперт.

«Тем не менее никаких особых трений между мусульманами и другими группами населения «на северах» нет, потому что большинство населения – приезжие. Создается своеобразное равенство. Одни не могут назвать других «понаехавшими». Что касается коренных народов, то они заняты своими делами вдали от городов. Урбанизированной части населения Крайнего Севера удается поддерживать достаточно гармоничное сосуществование», – считает Ярлыкапов.

Зато практикующие ислам на Крайнем Севере сталкиваются со специфическими «широтными» проблемами, отмечают эксперты. Ведь полярный день и полярная ночь там не совпадают с привычным суточным ритмом, от которого зависит график молитв (намазов) или поста в священный месяц Рамадан.

«Условия жизни там значительно корректируют жизнь практикующего мусульманина, привыкшего совершать намаз по часам и поститься в Рамадан, – отмечает Мартагов. – В Коране сказано: нельзя есть и пить в пост, пока не отличишь черную нить от белой, то есть до захода солнца. А «на северах», где полярный день сменяет полярную ночь, на эти нитки будешь полгода смотреть».

Действительно, подобное своеобразие создавало некоторые проблемы для приезжих мусульман, вторит ему Ярлыкапов. «Но проблема решена. В частности, духовные управления решили, что порядок обрядов будет привязан ко времени ближайшего города, где нет ни полярного дня, ни полярной ночи. Например, для Ямала – это Тюмень. То есть община (умма) Ямала молится или держит пост в то же время, что и умма в Тюмени. Может светить солнце, а мусульмане совершают ночную молитву», – пояснил эксперт.

По словам Ярлыкапова, на Севере многие мусульмане относятся к соблюдению норм даже строже, чем на родине. «Приезжает мусульманин, начинает интегрироваться, завязывает какие-то деловые отношения. Все это происходит внутри уммы. Приезжий понимает: соблюдая обряды, он быстрее сможет освоиться, будет легче принят местными. Получается, что в условиях Крайнего Севера мы наблюдаем феномен реисламизации», – пояснил эксперт.

По данным Росстата, этнические мусульмане в Югре (Ханты-Мансийский автономный округ) в прошлом году составляли почти 15% населения. Самые крупные общины – у татар и башкир. На третьем месте – азербайджанцы. Далее идут кумыки, лезгины, узбеки и таджики. Всего в ХМАО проживает 1,6 млн человек. В Республике Коми, как сообщает Росстат, татары в прошлом году составили 1,3% населения, это четвертый по численности народ республики. Население Коми – 830 тыс. человек.

«Когда я очень давно впервые приехал в Коми, то встречал настороженное отношение к себе, – вспоминает геолог, уроженец Чечни Адам. – Тогда мало кто хотел брать мусульман на работу, устанавливать близкие отношения. Держались вежливо, но холодно». Сейчас атмосфера стала заметно дружелюбнее, добавляет он. «Жизнь в Коми суровая – и, наверное, поэтому люди здесь в первую очередь обращают внимание на поступки человека, на его характер. И только потом уже спрашивают про его национальность и религию», – пояснил Адам газете ВЗГЛЯД.

Имам-хатыб мусульманской общины Воркуты (Коми), уроженец Дагестана Махмудапанди Магомедов свидетельствует, что в его городе из 60 тысяч населения – около 10 тысяч этнических мусульман, в основном они работают шахтерами.

«В нашей «заполярной кочегарке» не бывает межнациональных конфликтов с участием мусульман. Не было даже маленьких инцидентов такого рода, – свидетельствует Магомедов. – Наша община проводит много культурно-просветительских и спортивных мероприятий, куда активно вовлекается молодежь. Все это мы делаем совместно с государственными и общественными учреждениями города и республики. В том числе чтобы предотвращать конфликтные ситуации в нашем многонациональном городе».

Правда, смешанные браки в городе – редкость, отмечает имам Воркуты. «Бывают случаи, когда вышедшие замуж за местных мусульман славянки принимают ислам. Но в целом уроженцы Средней Азии заключают браки в своей среде, кавказцы, татары тоже стараются брать себе жен из своей родной среды. Если нет в городе невест, они едут на родину, оттуда привозят в Воркуту девушек», – говорит имам.