«За Советы без коммунистов»

Считается, что в 1920 году у нас закончилась Гражданская война.

Фото: pixabay.com

Но это не совсем так, особенно для Сибири. Здесь случилось нечто совершенно неожиданное и на первый взгляд труднообъяснимое. Сибирское крестьянство, создавшее мощное антиколчаковское партизанское движение и способствовавшее разгрому белогвардейцев, вдруг так же мощно и массово восстало против Советской власти.

Ровно 100 лет назад, 31 января 1921 года, полыхнуло Западно-Сибирское восстание, да такое массовое, что превзошло по своему размаху всё прежнее партизанское движение против белых армий. Крестьяне формировали полки, дивизии и даже армии. Более 100 тысяч человек приняло непосредственное участие в боевых действиях. А помогало им практически всё население региона. Омск оказался надолго отрезанным от центра страны. По площади занятых районов восстание было намного масштабнее, чем те территории, которые были заняты партизанами в тылу белых. Достаточно сказать, что в «ширину» повстанцы занимали районы от Ишима до Урала, а с севера на юг от Салехарда до Кокчетава.

Уже в феврале 1921 года повстанцы на три недели парализовали движение по обеим линиям Транссибирской железнодорожной магистрали, а затем заняли города Петропавловск, Тобольск, Кокчетав, Сургут, Берёзов, Салехард (тогда Обдорск) и Каркаралинск. Ишим несколько раз переходил из рук в руки.

Что заставило сибирских крестьян, вчера ещё числившихся «красными партизанами», выступить с оружием в руках против новой власти, которой они помогли утвердиться в этом регионе? Да, в общем, то же самое, что и подвигло их на восстания против Колчака.

Дело в том, что крестьяне Западной Сибири существенно отличались от крестьян Европейской России. На данную тему я могу достаточно компетентно рассуждать, так как в своё время долго работал в архивах над своей диссертацией «Переселенческая деревня Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв.» Сибирское крестьянство было значительно более зажиточным, чем в Центральной России. Если в Европейской части страны крестьянин с одной рабочей лошадью считался вполне «справным» середняком, то в Западной Сибири крестьянин с двумя лошадьми считался бедняком - относительно других, имевших по 3-4 и более лошадей. А с землёй здесь было несравненно лучше: её было не просто достаточно, её было в избытке. В подавляющем большинстве крестьянских общин значительные части угодий оставались неиспользованными. (На эти целинные земли и поедут потом при Хрущёве новосёлы.) Помещичьей земли в Сибири не было вовсе. Поэтому сибирские крестьяне от ленинского Декрета о земле не получили ровным счётом ничего. Это отмечал и сам Ленин. Так что любить Советскую власть сибирякам было пока не за что.

Это и отразилось на голосовании в ноябре 1917 года на выборах в Учредительное собрание: за большевиков проголосовало менее 9 процентов сибиряков (исключительно в городах). В сельской местности за партию большевиков голосовало менее одного процента селян. Да и вообще, Советская власть к лету 1918 года не дошла до сибирской глубинки. А уже в начале лета её свергли, 7 июня пал красный Омск. Абсолютное равнодушие сибиряков к большевистской власти проявилось и в том, что, когда вспыхнул чехословацкий мятеж и Советы объявили мобилизацию, то она в Сибири повсеместно провалилась. В Омском уезде на призывные пункты не явился ни один крестьянин (!).

Таким образом, никаких политических симпатий сибиряки по отношению к большевикам не испытывали. Но почему тогда восстали против Колчака? А мятежность сибирских крестьян в 1918-1922 годах объяснялась следующим. Начиная с февраля 1917 года сибирские крестьяне, почувствовав ослабление государственной власти (старая рухнула, а новая совсем ещё себя не проявляла), немедленно и повсеместно прекратили платить все подати и налоги, принялись свободно и бесплатно рубить лес в казённых и кабинетских дачах и так далее. В общем,

сибирская деревня «выпряглась» и перестала признавать государство. Началось замечательное вольготное существование свободных селян. А тут и война закончилась: все солдаты вернулись. На Октябрьскую революцию сибирские крестьяне не обратили особого внимания и спокойно продолжали не платить налоги и сборы. И так продолжалось два года: 1917 и 1918.

А потом в деревню пришли «колчаки» и потребовали уплаты налогов, да ещё и с погашением недоимок и долгов за прошлые года. Затем была объявлена мобилизация призывных возрастов в белую армию. И к этому добавились принудительные закупки продовольствия и лошадей. Ну могло ли это понравиться сибирской деревне, которая так привольно «расслабилась» в этот период практически полного отсутствия государственного гнёта?! Вот это и явилось причиной начала партизанского движения, которое почему-то потом стали называть «красным».

Да не было оно никаким «красным»: не за непонятный «сициализм» они поднялись, они восстали против мобилизаций, реквизиций и взыскания налогов. Это было довольно стихийное антигосударственное выступление.

И было наивное мечтание, что со свержением власти белых исчезнут эти неприятнейшие обязательства и повинности. Но вместо белого государства к сибирским крестьянам пришло коммунистическое. И оказалось, что и у этих органов власти точно такие же требования к крестьянам. Большевики объявили мобилизацию в Красную Армию, стали проводить насильственные реквизиции лошадей и фуража (денег в отличие от белых они вообще не платили) и заставляли выплачивать налоги. Но самое страшное - в Сибирь с Красной Армией пришла прод-развёрстка. А это - насильственное изъятие у крестьян продовольственных запасов, и прежде всего зерна.

Ещё 20 июля 1920 года Совет Народных Комиссаров РСФСР принял постановление «Об изъятии хлебных излишков в Сибири», по которому Иркутская, Енисейская, Томская, Омская, Алтайская, Семипалатинская губернии должны были сдать 110 млн пудов хлеба, Тюменская губерния - 8177 тысяч пудов, Екатеринбургская губерния - 10 млн пудов, Челябинская губерния - 17 млн пудов, что составляло одну треть общегосударственного задания в 440 млн пудов. Крестьяне обязывались сдать зерно, мясо (на Сибирь было наложено 6270 тысяч пудов мяса), масло, яйца, картофель, овощи, кожи, шерсть, табак, рога, копыта и многое другое. Всего на них распространялось 37 развёрсток. Кроме того, всё трудовое население с 18 до 50 лет должно было исполнять различные повинности: рубить и вывозить лес, поставлять подводы и так далее. За уклонение предусматривались строгие меры наказания.

Введённые с конца августа 1920 года в Тюменской губернии многочисленные развёрстки особенно были непосильны для крестьян Ишимского уезда, потому что в 1920 году этот регион постиг сильный неурожай. Однако местное партийное и советское руководство, изымая в ряде мест даже продовольственный хлеб и семена, осуществляло беспрецедентное насилие по отношению к крестьянству. Вот теперь сибирские крестьяне на своей шкуре ощутили, что из себя представляет новая власть, которой они объективно помогли утвердиться. И они снова поднялись.

В ноябре 1920 - январе 1921 годов восстания произошли в Безруковской, Бердюжской, Больше-Сорокинской, Голышмановской, Дубынской, Ларихинской, Пегановской, Уктузской волостях Ишимского уезда, Юргинской волости Ялуторовского уезда, Любинской волости Тюкалинского уезда. Но власти с помощью вооружённой силы жёстко расправлялись с недовольными.

А 31 января 1921 года стало стартом огромного всеобщего восстания. Это восстание обычно называют «антисоветским», но это не совсем верно. Дело в том, что крестьяне, понимая Советы как выборные демократические органы власти, совсем ничего не имели против них. Даже напротив: они выступали за Советы. Первичной и основной характеристикой Западно-Сибирского восстания была его антикоммунистическая направленность. Требования повстанцев наиболее полно отражал лозунг «За Советы без коммунистов». Они также добивались свободы слова, собраний и союзов, обеспечения свободы торговли, права свободно распоряжаться своей землёй и продуктами своего труда, то есть ликвидации хлебной монополии.

В воззвании Тобольского штаба повстанцев ко всем жителям Сибири 25 марта 1921 года объявлялось: «Мы добиваемся настоящей Советской власти, а не власти коммунистической, которая до сих пор была под видом Советской». На освобождённых территориях восстанавливались свободно избранные волостные и сельские крестьянские Советы. Таким образом, повстанцы ни в коей мере не могут считаться «белыми». Восстание было чисто крестьянским: даже командирами полков, дивизий и армий были бывшие унтер-офицеры из местных крестьян.

На подавление восстания были брошены огромные силы: 4 дивизии, 5 бригад и 9 полков. Силы были неравными. Расправы с повстанцами были чрезвычайно жестокими. Особенно широко применялся метод взятия заложников: красноармейцы и чекисты брали в заложники детей и жён восставших, предлагая мужчинам-крестьянам выходить из леса и сдаваться. Если те медлили, то производились расстрелы этих невинных членов семей. Последние очаги восстания были подавлены только в конце 1922 года.

Результатом восстания явилось то, что правящая коммунистическая партия в марте этого же года приняла на своём X съезде решение об отмене ненавистной для крестьян продразвёрстки. Была восстановлена и свободная торговля хлебом. Страшно дорогой ценой досталось крестьянам это смягчение режима. Но впереди предстояло ещё более страшное - коллективизация, то есть полное уничтожение крепкого хозяйственного крестьянства.

Александр Минжуренко