Некуда сажать: вместо 25 млн новых рабочих мест россияне получат камерные?

Чего только нет в путинской России! Вот оказалось, нет мест для рекордного улова задержанных на митингах за Навального против Путина. Об этом пишет ужасы МК – и делает признание голос Кремля Песков:

«Действительно, прошедшие незаконные акции доставляют много хлопот... Задержано больше, чем могут обработать эти вот изоляторы. Поэтому возникают, к сожалению, такие последствия...»

Так и видится табличка на отделе полиции «Мест нет!» И на дверях суда: «На ближайшие числа очередь на оформление митинговых арестантов не занимать!»

Смех смехом, но вновь вышла картина Репина «Не ждали». Наплодили этих уличных космонавтов до черта, но словно не чаяли, что они станут делать то, для чего и предназначались: хватать политических узников. Хотя тот же Песков, мастер охотничьих рассказов (см. картину Перова «Охотники на привале»), нимало не краснея говорит: «Никаких репрессий нет, есть меры в отношении участников незаконных акций». То есть не стрижено, а брито – не репрессии, а задержания и аресты!

Но как это ни назови, стало ясно, что Росгвардия – самая большая в мире армия по защите власти от народа – строилась как гигантское пугало. Мол дикое число этих пугающе одетых монстров отшибет у людей всякую охоту следовать мифической статье Конституции РФ о праве собираться без оружия. Но расчет не оправдался – и налоги граждан пойдут теперь в карманы всяких Ротенбергов, коим с царского плеча будут пожалованы жирные подряды на строительство новых узилищ для тех же граждан.

Впрочем государству и узилища нужны. Тут важно только – кто, за что и чего ради в них сидит. Вот, скажем, в сказке «Приключения Чиполино», ставшей жутко актуальной в путинской России – вплоть до запретов на нее, в тюрьмах обитал как на подбор честной народ:

«– Бедный мой отец! Тебя засадили в каталажку, как преступника...

– Что ты, сынок, в тюрьме полным-полно честных людей!

– А что плохого они сделали?

– Ровно ничего.

Принцу Лимону порядочные люди не по нутру... Тюрьмы построены для тех, кто ворует и убивает, но у принца Лимона все наоборот: воры у него во дворце, а в тюрьме сидят честные граждане...»

А вот на романтической заре советской власти и пенитенциарная система замышлялась как кузница кадров для строительства социализма. Об этом повествует капитальный труд «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства 1931-1934 гг.» Авторами этой книги очерков о великой перековке стали 36 советских писателей, включая Горького, Зощенко, Шкловского, А. Толстого и прочих классиков. И они ярко показали, как сложно, но успешно шел процесс: базарному вору или проститутке ох как нелегко было полюбить честный труд. Но из осужденных каналоармейцев вышла масса ударников труда, ученых, руководителей, орденоносцев, лучший пример – знаменитый академик Дмитрий Лихачев.

Потом вся эта воспитательная колыбель, организованная ОГПУ, увы, захлопнулась: какого-то коксу не хватило той махине с кучей школ, технических и художественно-литературных кружков. Но высшей похвалы заслуживает проработавший все же сколько-то самым успешным образом почин: преступление за наказание как открытая дорога в будущее, а не как крест на нем.

Сегодня ж у Кремля и в мыслях нет какого-либо беспокойства о дальнейшей участи людей, угодивших в карательные жернова. Как впрочем и об участи туда не угодивших. Для них всех, с одной стороны – дубинка и сапог «запотевшего» гвардейца, бьющего сходу в лоб или в живот. С другой – словоблудие Пескова, что никаких репрессий нет, просто народ сдуру повелся на ту Конституцию, которой, значит, после путинского обнуления нет тоже.

Картина ясная: нынешней власти нужны не строители чего-то, а зашуганные и оболваненные вконец молчуны. Проблема же с нехваткой для них, вдруг заборзевших не по чину, камер-скотоприемников с одной на полста рыл парашей в красном углу, я думаю, будет решена в самом скором времени. Вместо 25 млн высокотехнологичных рабочих мест, обещанных Путиным народу, чего ему не увидеть как своих ушей, сойдут и эти нерабочие, чье назначение – гасить безвыходностью полной вызванный протест.

Александр Росляков