Ощущение предсказуемости и тупиковости происходящего

Ощущение предсказуемости и тупиковости происходящего

           АВТОР   Владислав Иноземцев   д.э.н, директор Центра исследований постиндустриального общества

События 31 января продемонстрировали новый уровень противостояния между несогласными и властями, доведя до предела ожидания разрастания конфликта накануне вынесения приговора по делу А.Навального. Масштаб репрессий, как отмечается в блогосфере, «превысил все мыслимые и немыслимые пределы». Манифестации и их итоги вызывают у меня сложные эмоции, основными среди которых являются ощущение предсказуемости и тупиковости происходящего.

Начну с того, насколько радикальной была реакция властей. Да, число задержанных стало рекордным в российской истории, о чём уже много сказано. Однако нельзя не видеть, что действия полиции ещё накануне воскресных выступлений не оставляли сомнения в её решительных намерениях – и несмотря на имевшиеся эксцессы, задержания в основном заканчивались составлением протоколов для оформления штрафов. По информации ОВД-Инфо, до понедельника в отделах полиции осталось менее 200 человек, или 4% задержанных. Я не собираюсь оправдывать действия полиции, но недавние события во Франции, где на демонстрациях против нового закона о безопасности было задержано и оштрафовано более 1200 человек, а полиция разгоняла толпу водомётами, не делают российскую ситуацию уникальной. Печально, но у меня нет сомнения в том, что градус взаимного неприятия протестантов и власти будет расти, и пока я не вижу попыток поиска компромисса.

Причиной жёсткости властей видится категорическое неприятие А.Навального как лидера нынешнего протеста. Отношение к нему со стороны Кремля всегда было крайне неровным – от приказа депутатам от «Единой России» собирать подписи в поддержку выдвижения его в мэры Москвы в 2013 году до его отравления в Томске летом прошлого года. В последнее время эта эпическая битва между правящей бюрократией и созданным А.Навальным ФБК является стержнем российской политической активности. Судя по всему, однако, завтра А.Навальный получит реальный срок и начнётся новый этап противостояния – у меня нет сомнения в том, что возвращаясь в Россию, он не просчитывал такого варианта. Персоналистский характер отечественной политики, таким образом, имеет шансы лишь укрепиться.

И власть, и протестующие сделали рискованные ставки: первая – на то, что протест скоро схлынет; вторые – на то, что им удастся добиться освобождения А.Навального. Оба предположения, скорее всего, ошибочны. Экономическая ситуация в стране ухудшается уже семь лет подряд; «закручивание гаек» и принятие все новых рестриктивных законов вызывает у людей естественное стремление к сопротивлению; в то же время Кремль убеждён, что любой компромисс означает признание слабости и намерен добиться полного подавления митинговой активности и прекращения деятельности ФБК.

Так как обе задачи практически недостижимы, недовольство будет загоняться вглубь и периодически прорываться по самым разным, а порой и непредсказуемым, поводам. Осенние выборы в такой ситуации будут предельно зарегулированы и давно назревшее обновление политического ландшафта отложится до лучших времен.

Именно это и вызывает у меня сегодня ощущение тупиковости складывающейся ситуации. Я много раз писал о том, что в посткоммунистических странах самым мощным фактором разогрева общественного недовольства, способным привести к переменам, является широкое неприятие результатов выборов. В России такой демократический консенсус сложился в 2011-2012 гг. – в него, напомню, оказались вовлечены даже парламентские партии. Нынешний протест ломает эту логику, лишая стороны возможности компромисса. Мы находимся, скорее всего, в начале очередного нисходящего витка в экономике: политическая нестабильность (даже если власти и будут убеждать всех, что нынешние протесты ни на что не влияют) продолжит давить на настроение и инвесторов, и потребителей. Ухудшающееся экономическое положение будет поддерживать протест, который власть будет и дальше давить. К чему это приведёт, сейчас сложно сказать.

Наконец, последнее: степень (воображаемой) вовлеченности внешних игроков в процесс вызывает у меня некоторое удивление. Я помню времена принятия Акта Магнитского, преполагавшего санкции в отношении полицейских и судей, нарушающих права обвиняемых. Универсальность проблемы послужила успеху данного закона, и он сейчас касается далеко не только России и принят во многих странах. Однако письма «на деревню Байдену» с просьбой ввести санкции против российских чиновников и даже бизнесменов из-за преследования А.Навального и жестокости полиции в Москве – это явный перебор. Американцы не предпримут ничего, кроме обычного выражения озабоченности – потому что в противном случае было бы логично вводить санкции и против того же французского правительства, ведь несогласованные акции оно называет незаконными, а действующие нормы не только дают властям широкие полномочия, но даже запрещают фотографировать полицейских «при исполнении». Так что подобная «интернационализация» протеста скорее снизит доверие к его лидерам, чем наоборот.

Я не пытаюсь защищать созданную в России систему. Она сегодня препятствует развитию страны, которая достойна больших свободы и процветания. Но то, что сегодня происходит на улицах наших городов, не вызывает у меня оптимизма – в отличие, например, от митингов и демонстраций 2011-2012 годов…

Оригинал