Как детство и юность Бориса Ельцина подготовили его к большой политике

Сегодня, 1 февраля, исполнилось бы 90 лет первому президенту России Борису Ельцину. Доводилось слышать, что Ельцин был карьеристом и намеренно выстраивал драматургию противостояния с горбачевским политбюро, планировал роль «изгоя» и «мученика», чтобы затем на волне почти безоговорочной народной поддержки взмыть к высотам верховной власти. Мы обратились к воспоминаниям о детстве и юности первого президента, во время которых он пережил испытания, повлиявшие на всю его жизнь и карьеру.

Музейно-выставочный комплекс УрФУ

«Раз выдержал такое испытание, значит, нарекается Борисом»

Начнем с того, что первый президент России родился… не 1 февраля 1931 года, а 12-го. По данным авторов книги «Борис Ельцин» из серии «Жизнь замечательных уральцев», так записано в акте рождения, оформленном 14 февраля того же года: по-видимому, родственники новорожденного придерживались «старого стиля» летоисчисления.

«Кроме официальной советской справки, факт рождения в зажиточной крестьянской семье [каковой была и семья Ельциных] всегда фиксировался в главной семейной книге — псалтыре, — сообщают авторы. — Система записи семейных событий на листках церковного календаря дала сбой уже в первые месяцы советской власти. По декрету Совета народных комиссаров РСФСР от 24 января 1918 года датой, следующей за 31 января, было объявлено не 1, а 14 февраля. Перерасчеты производили не специалисты, а крестьяне, не слишком сведущие в переходе с григорианского на юлианский стиль. Так появилось 1 февраля как день, который считался церковным днем рождения Бориса Ельцина, его семейным днем рождения, а позже и официальной датой появления на свет».

В Уральском федеральном университете имени Б. Н. Ельцина хранятся уникальные документы, связанные с прославленным выпускникомЯромир Романов / Znak.com

Борис Ельцин родился в деревне Бутка недалеко от большого села Басмановского (с 1960-х годов — в составе Талицкого района Свердловской области). Роды прошли в чужом доме, где мать, Клавдию Васильевну, приютили во время раскулачивания и после конфискации имущества.

Вот что рассказывает о первых днях жизни сам Борис Николаевич, в своей книге воспоминаний «Исповедь на заданную тему»: «Учитывая, что очередь [на крестины] до меня дошла только ко второй половине дня, священник уже с трудом держался на ногах. Подали ему меня, священник опустил в бадью, а вынуть забыл, давай о чем-то с публикой рассуждать и спорить… Родители, были на расстоянии от этой купели, не поняли сначала, в чем дело. 

А когда поняли, мама, крича, подскочила и поймала меня где-то на дне, вытащила. Откачали… Кстати, батюшка сильно не расстроился. Сказал: ну, раз выдержал такое испытание, значит, самый крепкий и нарекается у нас Борисом (созвучно с „борись“ — прим. Znak.com). Так я и стал — Борис Николаевич».

Места в районе Бутки осваивались со второй половины XVII века, преимущественно черносошными (позже — государственными) крестьянами, которые, в отличие от крепостных, не были лично зависимыми, владели землей, могли по собственной воле менять место жительства, жениться, решать споры в гражданских судах и работали не на помещиков, а на государство.

Первые Ельцины упоминаются в переписных книгах как жители Басмановского уезда с середины XVIII века («ельцом» называли не только рыбу, распространенную на Урале, но и проворного человека). 

Предки Бориса Ельцина были старообрядцами, «русскими протестантами», бежавшими от преследований властей после церковного раскола XVII века.

Старообрядцы известны самостоятельностью, выносливостью, трудолюбием, упорством, бережливостью, нетерпимым отношением к несправедливости, к «вредным привычкам». (Наверное, поэтому Борис Ельцин не выносил курение и матерное сквернословие. Также широко известно, что даже коллег по работе, не говоря о незнакомых, он неизменно называл на «вы»).

Дед Бориса Николаевича по отцу, Игнат Екимович, был «из зажиточных»: владел в Басмановском большим домом, пятью гектарами земли (арендовал еще 12 га), водяной и ветряной мельницами, молотилкой, жаткой, держал пятерку лошадей, четыре коровы, овец и коз. Размер налога, который уплачивал Игнат Екимович, был одним из самых больших в Басмановском. Игнат и Анна Ельцины подняли четырех сыновей и дочь.

Средний, Николай, и женился на односельчанке Клавдии Старыгиной — из такой же, «кулацкой», семьи, но победнее. Василий Егорович Старыгин был мастеровым человеком, столяром и плотником, его супруга Афанасия Кирилловна — знатной в округе портнихой и вышивальщицей.

Надежное крестьянское благополучие большой семьи Ельциных-Старыгиных, и без того подорванное советской властью, в одночасье под корень и бесповоротно разрушила коллективизация. Старших Ельциных — без денег, с минимумом вещей — сослали на Северный Урал, в Надеждинск (сейчас Серов), туда же немного погодя выселили Старыгиных. Ельцины, как и тысячи таких же «лишенцев», бедствовали в землянке, впроголодь. Под жестокими ударами судьбы Игнат Екимович начал слепнуть, стремительно терял здоровье и силы и умер в 1936 году, едва перевалив за 60-летний рубеж, хотя выглядел как 80-летний старец. Старыгиным повезло: дед Василий зарабатывал изготовлением мебели, умудрился построить небольшой дом. И он, и Афанасия дожили до конца 60-х и умерли в девяностолетнем возрасте.

«Он никогда не был близок к коммунистам и сам не был коммунистом»

Николай Ельцин, отец будущего президента, спасая свою молодую семью от голода, в 1932 году вместе с братом Андрианом уехал в Казань на строительство авиационного завода. Рукастый и работящий Николай стал бригадиром плотников, поступил в строительный техникум, получал стабильную зарплату. Вскоре к нему переехала Клавдия с маленьким сыном. 

Жизнь понемногу налаживалась, но в 1934 году Николая Ельцина с братом арестовали по доносу «за антисоветскую пропаганду». Дескать, кулаки заняли в бригаде главенствующее положение, не дают проходу беднякам.

Например, им чаще достаются талоны на усиленное питание, Николай запрещает читать газеты во время работы, неодобрительно отзывался о принудительном займе в помощь рабочим, томящимся в тюрьмах капитализма, клеймил плохое качество питания в столовой. Арестованные виновными себя не признали, но получили по 3 года лагерей и были отправлены на строительство Волго-Балтийского канала.

От предков-староверов и от родителей Борис перенял почтительное отношение к труду, амбициозность, стремление к совершенствуЯромир Романов / Znak.com

Американский биограф Ельцина Тимоти Колтон пишет, что Николай и Андриан, «в отличие от многих других в сталинские времена, отказались сотрудничать с тайной полицией. Когда представители ОГПУ пришли к ним с таким предложением, оба решили прикидываться обычными сельскими дурачками. В протоколах ОГПУ, отосланных в лагерь, говорилось, что „оба непригодны к вербовке“». У Николая, как и у Андриана, были все шансы погибнуть: на строительстве Волго-Балта выживал только каждый шестой. Но они выжили (Андриан впоследствии погибнет на фронте). Николая «за ударный труд» освободили досрочно, за семь месяцев до истечения срока.

Клавдию с трехлетним сыном, оставшихся без мужа, отца и кормильца, спасла семья фельдшера Василия Петрова, который сидел в одной камере с Николаем: у Петровых они прожили до его возвращения. В конце 90-х Борис и Наина Ельцины разыскали дочь Петровых Нину и в знак благодарности купили ей на гонорары от изданных мемуаров двухкомнатную квартиру в Казани.

После освобождения Николая и сразу после рождения второго сына, Михаила, Ельцины (в том числе Андриан) переехали из Казани в Пермскую область, в город Березники, где в это время возводили гигантский калийный комбинат: туда в 1935 году сослали старшего из братьев Ельциных — Ивана. К 1937 году сюда же перебрался еще один из братьев — Дмитрий, а также их мать, вдова Василия Екимовича Анна, и оба старика Старыгины. 

После нескольких лет горестей и скитаний большая семья воссоединилась в новом качестве, продиктованном предвоенной индустриализацией: из крестьянской она становится городской, но с деревенским «уклоном».

В 1944 году, спустя дюжину лет мытарств по баракам, Николай, как ценный работник получивший бронь и оставшийся в тылу, построит четырехкомнатный дом с огородом. Тогда же появится на свет третий ребенок — дочка Валентина.

Николай Игнатьевич дослужится до должности старшего прораба, начальника заводского строительного подразделения, руководителя технического бюро, будет удостоен медали «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны», в 1950-х его как заслуженного рационализатора наградят и отметят командировкой на ВДНХ, его имя внесут в книгу почета. О лагерном прошлом он не будет вспоминать не только в семье, но и в официальных анкетах, вычеркнет этот кошмар из своей биографии. Но не из памяти.

«Он никогда не был близок к коммунистам и сам никогда не был коммунистом. Это отразилось в его убеждении, что коммунизм — не тот путь, по которому должна пойти Россия, — рассказывал Борис Ельцин в „Исповеди на заданную тему“. — В целом в нашей семье не очень было принято обсуждать советский режим и коммунистов. Но мы говорили сдержанно. Очень сдержанно».

«Семья Ельциных — не антисоветская. Но и не советская. Мировоззрение его [Бориса Ельцина] семьи — мировоззрение простых людей, которое, как древний разлом в толще земли, определяет строение всей геологии, всей тектоники национального характера. Оно и подготовит глубочайший разлом 90-х годов. В глубине этого характера таится крестьянская, могучая, не нашедшая выхода в судьбе отца и деда энергия сопротивления, вызов, потребность ответа — ответа на то, что сделала с их крестьянским миром новая власть.

И ответ будет дан. Ответом станет он сам — такой, каким сделала его история», — сформулировал писатель Борис Минаев, написавший биографию Бориса Ельцина для серии «ЖЗЛ».

«Уже тогда чувствовался характер крутой, темперамент горячий»

В 1939 году Боря Ельцин пошел в березниковскую школу при железной дороге. Он на год старше одноклассников. Высокий, волевой, с ярко выраженным лидерским характером. Отличник в учебе и замечательный спортсмен, пробующий силы в лыжах, легкой атлетике, гимнастике, боксе, борьбе, десятиборье. Капитан школьной команды-чемпиона города по волейболу. Староста класса. И хулиган, которому неоднократно грозили исключением из школы.

То подговорит весь класс сбежать с урока, выпрыгнув со второго этажа. То воткнет в учительский стул патефонную иголку (учительница садилась — раздавался крик). То ввяжется в драку стенка на стенку и получит оглоблей по переносице, да так, что едва жив останется. То придумает во время паводка перебегать через речку Зырянку по сплавляемому лесу («чуть не рассчитал — и бултых в ледяную воду, а сверху бревна, они не пускают голову над водой поднять, пока сквозь них пролезешь, воздух глотнешь, уже и не веришь, что спасешься»). Постоянно ходил по краю смерти, испытывал себя, закалял характер.  

Самое знаменитое его школьное приключение: ночью, минуя вооруженного часового (а ведь тот, будь повнимательнее, открыл бы огонь без предупреждения), проник через несколько рядов колючей проволоки на склад боеприпасов, пропилил решетку, стащил пару гранат РГД-33.

В лесу на глазах у товарищей попытался расколотить гранату молотком, не вынув запала. Взрывом покалечило левую руку. Началась гангрена, пришлось ампутировать два пальца — большой и указательный.

В Ельцине уживались две натуры — «отличник» и «хулиган»Музейно-выставочный комплекс УрФУ

Неразговорчивый и суровый отец частенько брался за ремень и от души «воспитывал» сына. Но пришло время — и Борис решительно положил этому конец. Читаем в «Исповеди на заданную тему»: «Однажды меня из школы все-таки выгнали. Это произошло после окончания семилетки. В зале собрались родители, преподаватели, школьники, настроение веселое, приподнятое. Каждому торжественно вручают свидетельство. Все шло по привычному сценарию… И тут вдруг я попросил слово. Почти как на октябрьском Пленуме ЦК. Конечно, сказал добрые слова тем учителям, которые действительно дали нам немало полезного в жизни, развивали привычку думать, читать. 

Ну, а дальше заявляю, что наш классный руководитель не имеет права быть учителем, воспитателем детей — она их калечит. Учительница была кошмарная. Могла ударить тяжелой линейкой, поставить в угол, унизить парня перед девочкой, и наоборот. Заставляла у себя дома прибираться. Для ее поросенка по всей округе класс должен был искать пищевые отбросы, ну и так далее.

Я этого, конечно, никак не мог стерпеть. Короче, на этом торжественном собрании я рассказал, как она издевалась над учениками, топтала достоинство ребят, делала все, чтобы унизить любого ученика — сильного, слабого, среднего, и с довольно яркими примерами, очень резко обрушился на нее. Скандал, переполох. Все мероприятие сорвано. На следующий день педсовет, вызвали отца, сказали ему, что свидетельство у меня отнимают, а вручают мне так называемый „волчий билет“ — „без права поступления в восьмой класс на территории страны“.

Как учиться на отлично. Мастер-класс от студента Ельцина. Газета Уральского политехнического института „За индустриальные кадры“Яромир Романов / Znak.com

Отец пришел домой злой, взялся, как это нередко бывало, за ремень — и вот тут-то я схватил его руку. Первый раз. И сказал: „Все! Дальше я буду воспитывать себя сам“. И больше уже никогда я в углу не стоял целыми ночами, и ремнем по мне не ходили».

С решением педсовета Борис решительно не согласился, дошел до районо, гороно, горкома партии, добился создания специальной комиссии, проведения проверки. В конце концов учительницу отстранили от работы, а Ельцину выдали свидетельство об окончании семи классов с единственным «неудом» — по поведению. Так он перешел в более престижную школу, к другой классной руководительнице — Антонине Павловне Хониной.

Много лет спустя она дала «звездному» ученику такую характеристику: «Высокий, статный, серьезный юноша. Взгляд прямой, внимательный, умный. Не терпел лжи, спорил горячо, доказательно. Много читал, любил стихи. Когда отвечал, смотрел чуть-чуть из-под бровей. Говорил убежденно, подчеркивая основное, без пустых слов. Уже тогда чувствовался характер крутой, темперамент горячий. Был искренен, доброжелателен по отношению к товарищам».

Вскоре поход по инстанциям повторился. По воспоминаниям соседей, усердно помогая любимой матери, в то же время Борис все время «стремился куда-то удрать, убежать, уплыть, уехать». Во время летних каникул после 9 класса Ельцин подбил товарищей отыскать исток реки Яйвы у отрогов Уральского хребта. Двинулись в непростой и далекий путь. Исток нашли. Но по дороге назад увлеклись глубокой пещерой и вышли в дремучую тайгу. Заблудились, пили болотную воду и все поголовно заболели брюшным тифом. Наконец кое-как вышли к реке, к лодке.

«Температура — сорок с лишним, у меня тоже, но я на правах, так сказать, организатора, держусь, — вспоминал Борис Николаевич. — На руках перетащил ребят в лодку, уложил на дно, а сам из последних сил пытался не потерять сознание, чтобы лодкой хоть как-то управлять, она шла вниз по течению.

Скоро и я стал впадать в беспамятство. Около одного железнодорожного моста решил, что все равно нас заметят, примкнул к берегу и сам рухнул. Нас действительно увидели, подобрали, привезли в город, а уже месяц, как занятия в школе начались, и конечно, все нас разыскивали».

Три месяца горе-туристы провалялись в больнице, на две четверти отстали от учебной программы и остались на второй год. Все, но не Ельцин: он твердо решил сдать экзамены экстерном и жадно набросился на учебу. Не тут-то было: выяснилось, что в выпускном классе экстерном сдавать экзамены нельзя. Тогда Борис дошел уже проторенной дорогой до районо, гороно, горисполкома, горкома партии. Чемпиону города по волейболу пошли навстречу. Десятый класс он окончил с восемью пятерками, в том числе по всем математическим предметам. Первым в роду Ельциных он получил среднее образование и готовился к поступлению в вуз.

Здесь учился Ельцин. Римская аудитория главного учебного корпуса УрФУЯромир Романов / Znak.com

А страсть к путешествиям не забросил. В студенческие годы один, почти без денег, с чемоданчиком легкой одежды, за летние каникулы проделал путь из Свердловска в Москву и Ленинград, в Белоруссию и на Украину, через Крым, Грузию, вдоль Дона и Волги обратно на Урал. Где в тамбуре, где на крыше вагона, рядом с освободившимися уголовниками. Сначала продул им в карты весь нехитрый «гардероб» и — очутившись на волосок от смерти, собравшись с духом — все отыграл обратно. Такие «смертельные виражи», но уже в политике, он проделает еще не раз — и в конце 80-х, и в 91-м.

«Риск был колоссальный, сердце мог погубить навсегда»

Вообще-то, он мечтал поступить в судостроительный, строить корабли — как его кумир Петр I. Но окончательный выбор сделал в пользу профессии отца, подал заявление на строительный факультет крупнейшего в регионе Уральского политехнического института, УПИ (сейчас — Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина, УрФУ). И до родительского дома не так уж далеко: между Березниками и Свердловском — прямое железнодорожное сообщение.

Упрямый дед Старыгин как отрезал: не пущу, пока сам что-нибудь не построишь, а построишь ты мне баньку. Сам и пальцем не пошевелил, лишь договорился насчет делянки леса. Намаялся внучок «по полной программе», но к сдаче вступительных экзаменов баня была готова. Дед благословил.

Легко сдав все экзамены на пятерки и четверки, в 1949 году Борис был зачислен в студенты УПИ по специальности «промышленное и гражданское строительство». По воспоминаниям однокурсников, с первых же дней он проявил себя как прирожденный харизматик: энергичный, работоспособный, при этом обаятельный, щедрый, душа компании, умеющий прислушиваться, признавать ошибки, доброжелательный, веселый, даже озорной.

Первый семестр окончил с одной четверкой, второй, третий и четвертый — круглым отличником: сказались и напористый лидерский характер, и самолюбие, запрещавшее болтаться в рядах посредственностей, и стремление получать повышенную стипендию (денег все равно не хватало, приходилось разгружать вагоны).

Чтобы выбить Ельцина из игры, соперники разрабатывали целые комбинацииМузейно-выставочный комплекс УрФУ

Учился урывками, по ночам (благо, освоил технику быстрого чтения, к тому же отличался поразительной, фотографической памятью и с ходу запоминал учебники целыми страницами), спал по четыре часа. Виной всему — любимый волейбол. «Поначалу его не хотели брать в волейбольную секцию — все-таки нет двух пальцев на левой руке. Однако, фанатично тренируясь, он попадает в сборную курса, затем факультета, а потом и всего Уральского политехнического. Становится одним из лучших волейболистов института, — узнаем из книги Бориса Минаева. — Волейбол — командная игра, в которой роль лидера неоценима. Кто-то должен обязательно „заводить“, волевым усилием изменяя ход игры. Этим „кем-то“, лидером команды, конечно, всегда был он. Его магнетическое присутствие на площадке — а не только высокий рост, хорошая реакция, мощный прыжок, „подкрученные“ удары — становилось главным фактором победы».

Однокурсник Ельцина Павел Богдашин рассказывал: «В волейбол Борис играл красиво, с азартом, с несокрушимой волей и стремлением победить. Рослый, упругий, как пружина, возбужденный, с горящим взглядом, он был в эти моменты прекрасен… Как капитан и самый сильный игрок получал основной заряд ироничных и обидных реплик, имеющих цель „завести“ и деморализовать его. Но результат получался обратный. Борис буквально свирепел хорошей спортивной злостью, собирал всю свою волю и концентрировал ее на победу, заражая азартом и увлекая своих товарищей по команде. Когда он выходил к сетке, атаки его, сопровождавшиеся каким-то хрякающим возгласом, были неотразимы. Удары у него были пушечными, бил он прицельно, и если такой удар вместо площадки адресовался не в меру разошедшемуся болельщику, тот буквально слетал с копытков». И к товарищам по команде (как и отец к подчиненным на стройке) был очень требователен, за промахи устраивал разносы.

На третьем курсе волейбол чуть не свел Ельцина в могилу. Днем — тренировки по шесть-восемь часов, ночью — учебники. Перенапрягся, а недолеченная ангина довела до температуры под сорок. И все равно пошел на тренировку. Сердце не выдержало. Пульс 150, слабость. Отвезли в больницу.

Врачи распорядились: отлеживаться четыре месяца, иначе — порок сердца на всю оставшуюся жизнь. Да разве выдержит такое испытание неугомонный ельцинский нрав! Уже через несколько дней сбежал из палаты по скрученным простыням в Березники — и тут же на волейбольную площадку.

За месяц, прибавляя по минуте-другой, восстановил привычный режим тренировок.

«Когда вернулся в Свердловск, пришел к врачу, он говорит: „Ну вот, хоть вы и сбежали, но чувствуется, что все время лежали, не вставая, сердце у вас сейчас в полном порядке“. Надо честно признаться, риск, конечно, был колоссальный, потому что мог сердце погубить навсегда. Но я считал, что надо его не жалеть, а напротив, нагружать как следует и клин клином вышибать», — рассказывал Ельцин про себя в «Исповеди на заданную тему».

Потом не только тренировался, но и — за надбавку к стипендии — тренировал факультетские команды. Был принят в состав команды «Буревестник», выступавшей в высшей лиге чемпионата СССР, начались долгосрочные сборы, поездки на матчи по всему Советскому Союзу.

Девушки обращали внимание на красавца Бориса, но он относился к поклонницам с мягкой ирониейМузейно-выставочный комплекс УрФУ

По окончании института Борису предлагали остаться на кафедре, поступить в аспирантуру, защитить кандидатскую, преподавать: Ельцин проявлял недюжинные способности, решал сложные, нестандартные задачи, которые до него не мог «раскусить» никто, две трети оценок в зачетке — пятерки, диплом защитил на отлично (хотя и написал его, как всегда, «ударными темпами» — за месяц вместо трех с половиной). Но делом жизни выбрал волейбол. Декану Станиславу Андреевичу Рогинскому, высоко ценившему научные дарования выпускника Ельцина, пришлось пристыдить: «Учат вас, учат, государство деньги тратит, чтобы специалистов получить, а вам, видите ли, играть хочется!»

«Может самостоятельно руководить производством строительно-монтажных работ при возведении гражданских и промышленных зданий», — говорилось в итоговой характеристике. Вернувшись с летних сборов и соревнований 1955 года, Ельцин отправился по направлению в Нижне-Исетское строительное управление треста Уралтяжтрубстрой.

«У нас сначала были странные отношения, мы были вроде подружек»

Весной 1952 года из-за проблем со здоровьем (от которых он сбегал из больничной палаты по простыням) Ельцина отчислили в академический отпуск, а затем перевели на курс годом младше. Так он оказался однокурсником Наины Гириной из группы «водоснабжение и водоочистка». (Ная — домашнее, семейное имя. На самом деле при рождении ее нарекли Анастасией. Но обращение «Наина» нравилось девушке больше, и в годы студенчества она взяла это имя официально).

Родом из Оренбургской области, старший ребенок в многодетной семье фронтовика, железнодорожника, Наина запомнилась невозмутимой, дружелюбной, аккуратной (могла пожертвовать часом лекций, чтобы прийти на занятия привлекательной).

«Всегда была скромная, приветливая, какая-то мягкая, — описывал ее Борис Ельцин в „Исповеди на заданную тему“. — Это очень подходило к моему довольно неуемному характеру. Наши взаимные симпатии нарастали постепенно, но виду мы не подавали, и даже если с ней целовались, то как со всеми девчатами, в щечку. До каких-то пылких объяснений дело не доходило. И так наши платонические отношения продолжались долго, хотя я внутренне понимал, что влюбился, влюбился крепко и никуда тут не деться».

В этом, ныне уже не существующем, общежитии и обитал «Колхоз „Шкодник“»Музейно-выставочный комплекс УрФУ

«Он был очень высокий — таких на курсе было человек пять, не больше, его трудно было не заметить. Но сказать, что я увидела его — и ах… Такого не было», — в свою очередь делится Наина Иосифовна в своих мемуарах «Личная жизнь».

Ная любила танцы. И вместе с Борисом они ходили в танцевальный кружок, разучивали вальсы, танго и фокстроты. Сдружившись с еще четырьмя однокурсниками, учредили «колхоз „Шкодник“», Борис был выбран председателем (а кем же еще!), а Наина «сангигиеничкой» — «наверное, потому, что я всегда спрашивала: руки мыли?». Вскладчину покупали продукты, вместе посещали театры, концерты, кино.

«У нас с Борисом Николаевичем сначала странные были отношения, мы были вроде подружек. В него было влюблено полкурса, и эти девушки, зная про нашу дружбу, ходили ко мне плакаться в жилетку, поверять свои тайны, просить о помощи в делах сердечных. Я честно помогала, рассказывала ему, какая очередная замечательная девочка в него влюбилась», — вспоминает Наина Иосифовна.

Однажды, по ее словам, Ельцин увел ее от друзей на антресоли второго этажа [над институтским актовым залом], и там за колонной они впервые поцеловались. «В тот вечер между нами как будто пробежала искра. После этого оставаться на танцах, болтать с друзьями было невозможно, и мы ото всех сбежали. До глубокой ночи гуляли по улицам, снова целовались, болтали ни о чем. Мне с ним было тепло и уютно… А утром я вдруг почувствовала, что очень боюсь встречи с Борей. Чувство влюбленности меня почему-то пугало. Я была совершенно не готова к тому, чтобы менять наши дружеские отношения на что-то другое. Как я поняла позже, он чувствовал примерно то же, что и я… Несколько дней мы не виделись, Боря был занят на тренировках, а когда случайно столкнулись в коридоре, поздоровались, как будто и не было этого вечера. И вздохнули с облегчением. Стало понятно, что мы оба ничего пока не хотим менять. Все осталось по-прежнему. До конца института мы даже больше ни разу не гуляли вдвоем. Хотя все пять лет были душевно очень близки, чувствовали друг друга. Для того, чтобы решиться изменить свою жизнь, нам понадобилось еще четыре года».

Все эти годы они говорили друг другу, что «надо пожениться», но, кажется, оба не верили сказанному. «Боря сам сказал мне, когда он защищает диплом. Я специально пришла к аудитории, где он защищался, чтобы встретить его, — продолжает Наина Ельцина. — Он вышел и объявил: „Получил отлично“. И вдруг говорит очень серьезно: „Слушай, ну мы же с тобой должны пожениться“. И я в первый раз серьезно сказала: „Не понимаю, о каком замужестве речь. Я уезжаю в Оренбург, ты остаешься в Свердловске“. Он сказал: „Хорошо, давай разъедемся на год, проверим наши чувства и встретимся на нейтральной территории“. Я согласилась, и мы расстались. Я понимала, что это надолго, а может, и навсегда».

Борис деликатно и шутливо ревновал Наину к ухажерам. Но все же ревновалМузейно-выставочный комплекс УрФУ

Связи они не теряли, обменивались письмами. А через год Наина получила телеграмму от их общего друга, из Куйбышева (сейчас Самара), где Борис в это время играл на всесоюзных соревнованиях по волейболу: «Приезжай, у Бориса плохо с сердцем». Девушка, не медля, сорвалась в Куйбышев, нашла гостиницу, ужасно переживала. «И вдруг видит его. Он выходит из гостиницы прямо ей навстречу. Совершенно здоровый, веселый, улыбающийся. Но она — не сердится на этот дурацкий розыгрыш. „Почему?“ — спросил я у Наины Иосифовны.  — „Ну… я просто очень хотела его увидеть, — ответит она просто. — Я очень обрадовалась“. Да — он предложил ей сценарий, на который так чутко отозвалось ее сердце, воспитанное на романтике советских фильмов, на эстетике великих чувств — любовь сквозь испытания. Он угадал то, что ей было нужно, чтобы окончательно во все поверить», — пишет Борис Минаев.

Гуляя ночью в парке над Волгой, они окончательно решат пожениться. Через месяц он приедет в Оренбург к ее родителям — просить ее руки. Потом она упрекнет его и друга за этот розыгрыш. И он ответит: «Я боялся, что ты не приедешь». «Когда Наина Иосифовна начала рассказывать мне о том, как все это было, — заключает Борис Минаев, — она сделала паузу и, волнуясь, сказала: „Понимаете, у меня с самого начала нашего знакомства было какое-то странное чувство… что я знаю Борю давно, с самого детства, как будто мы выросли вместе“».

Post scriptum

В книге Бориса Минаева встречается такой эпизод. Однажды Боря с мамой случайно оказались у открытой двери в продуктовый спецотдел для партийной номенклатуры: нарядные баночки импортных консервов, небывало приятные запахи… Клавдия Васильевна осторожно объяснила Боре, куда они чуть не угодили — в советский рай. «Мама, я стану начальником, — пообещал ей изголодавшийся сынишка. — Я обязательно стану начальником».

Музейно-выставочный комплекс УрФУ

И стал, сдержал слово. И телебашню в Свердловске почти достроил. И многое чего еще. И переучредил российское государство на принципах демократии, федерализма, политической и рыночной конкуренции, прав человека. Правда, недавно его снова переучредили, избавившись от ельцинских принципов. Это вызов нашей воле, энергии, выносливости, упорству, отваге, нашей обязательности. Борис Ельцин свой вклад в Россию сделал сполна, и это великий вклад.

Благодарим за помощь в создании материала директора Музейно-выставочного комплекса Уральского федерального университета Юлию Шатон, пресс-секретаря Уральского федерального университета Максима Жужгина.

Использованы материалы книг:

• Ельцин Борис, «Исповедь на заданную тему». — Средне-Уральское книжное издательство, 1990.
• Ельцина Наина, «Личная жизнь». — Синдбад, 2017.
• Каета Григорий, Кириллов Анатолий, «„Первая жизнь“ Бориса Ельцина, 1931-1985». — Екатеринбург: Уральский рабочий, 2011.
• Колтон Тимоти, «Ельцин». — Москва: КоЛибри, 2013.
• Минаев Борис, «Ельцин» (серия «Жизнь замечательных людей») — Москва: «Молодая гвардия», 2014.
• Пихоя Рудольф, Зезина Мария, Малышева Ольга, Михайлова Фатима, «Борис Ельцин» (серия «Жизнь замечательных уральцев»). — Екатеринбург: Сократ, 2011.