Христианство и революции: скука и однообразие безбожных переворотов

В США Ленин, Сталин и Брежнев слились сегодня в одном лице – в фигуре старого, страдающего маразмом, но при этом абсолютно нетерпимого и авторитарного Джозефа Байдена. Чем он, а вернее, представляемая им идеология могут грозить всему миру – в нашей программе обсуждают Дмитрий Бабич и Евгений Никифоров.

Почему христиане-традиционалисты в США так обеспокоены победой Байдена на выборах? Почему Польша в ужасе от решения Евросоюза не выделять финансирование ЕС для тех польских городов, которые объявили себя «зонами, свободными от ЛГБТ-идеологии»?

Дело не только в том, что за Байденом стоят те политические силы США, которые открыто антирелигиозны. И не только в том, что польским городам так уж нужны деньги ЕС.

Дело в том, что христиане и в США, и в Восточной Европе чувствуют, что западное общество вступает в новый революционный цикл. Опять повторяются события 1789 года во Франции, 1917-го года в России, 1933-го года в Германии. Все это были годы огромных революций, в корне менявших жизнь огромных европейских наций: французской, русской, немецкой.

Все эти революции обещали людям избавление от «традиционалистской скуки», от якобы сковывающих общество христианских норм. На самом же деле настоящая скука наступает именно после революций – именно их унылая похожесть вызывает тот ужас, с которым мы сейчас ожидаем победы новых революционеров (они называют себя либералами).

Обязательно некий класс (или иная часть общества) объявляется угнетенным («третье сословие» во Франции; пролетариат в России; негры и гомосексуалисты в сегодняшних США и ЕС). Во имя этого угнетенного сословия ограничиваются права других людей, они лишаются прав, среди которых главное – право возражать, по крайней мере публично. Провинция не принимает такой новый порядок – начинается гражданская война революционных столиц против контрреволюционной периферии (Вандея во Франции, белоказачий Дон в России, Средний Запад против столиц в сегодняшних США, Донбасс против Киева на Украине и т.д.). Даже если эта гражданская война заканчивается, потом революция «убивает своих детей» - идут репрессии против тех, кто не успевает «колебаться вместе с линией партии». И заканчивается это все приходом диктатора – Наполеона, Сталина и т.д.

После диктатора непременно начинается период старческого маразма, брежневизма – запуганное репрессиями общество не готово мыслить, не способно вводить необходимые технические изменения и экономические реформы – мы все это помним.

И вот результат: вдруг выясняется, что революции не дают ни свободы, ни вожделенного прогресса (Наполеон был авторитарнее Людовика Шестнадцатого, а Сталин по жестокости давал сто очков вперед Ивану Грозному).