«ШИЗОФРЕНИЯ, КАК И БЫЛО СКАЗАНО». ОПЫТ ИССЛЕДОВАНИЯ ПСИХИАТРИИ «ДНЯ ЗЛУКИ»

Ни дня без свята

Одни и те же люди: 

🔺 празднуют актик злучки;

🔺 осуждают пакт Молотова-Риббентропа, по которому Украине досталась Галичина;

🔺 называют улицы именем Петлюры, который подписал Варшавский договор, передававший ЗУ Польше.

Если вы видите в этом противоречия - значит вы ватник и матёрый сепаратюга.

Вообще люди не обязаны быть логичными и последовательными.

Мы ведь вполне понимаем внутреннюю логику высказываний типа «джаз люблю, блюз люблю, негров – нет, не люблю». Нелогично, но не противоречиво.

Но когда речь идёт о политике, то лёгкая противоречивость в посылах всё ставит на головуХарактерным примером этого является празднование с 1999 года «Дня злуки» (объединения, воссоединения) Украины.

Исторический факт состоит в том, что 22 января 1919 года было торжественно провозглашено объединение Украинской и Западно-Украинской народных республик.

При этом ЗУНР самораспускалась, а в Трудовой Конгресс Украины (парламент УНР времён Директории) входили делегаты от Галичины.

К этому моменту ЗУНР своей территории де-факто уже не имела, поскольку Галичина и Волынь были заняты польскими войсками.

Положение УНР тоже было так себе — к Киеву подходила Красная армия, которая и заняла его уже в первых числах февраля (эти события описывают последние сцены пьесы «Дни Турбиных»: «вежливо идут» — отмечает Мышлаевский).

Уже по этой причине заниматься реальным объединением властям самопровозглашённых республик было недосуг.

Оно свелось к координации в военной сфере и перевооружению Украинской галицкой армии на амуницию российского типа.

Это позволило ей совершить рывок на запад — «Чорткивскую офензиву», но Львов вернуть не удалось.

Уже в ноябре УГА подписала соглашение с Добровольческой армией о прекращении боевых действий и военном союзе.

В конце 1919 года акт был окончательно денонсирован диктатором ЗУНР Евгением Петрушевичем.

Кстати, до конца войны УГА (в советской литературе — «галицкий корпус») успела ещё и соглашение с большевиками заключить…

Таким образом, очевидно, что так называемое объединение было историческим фейком. Скорее это день недообъединения.

И праздновать его имеет смысл только как отрицательный пример (кстати, Порошенко так и делал, приводя недоговороспособность УНР в пример современным политикам).

Но вот прославление Симона Петлюры в качестве одного из создателей единого украинского государства в контексте развития событий уже понять нельзя.

Конечно, акт 19-го года был уже отменён, но заключение в апреле 1920 года Варшавского договора («пакт Петлюры—Пилсудского»), по которому Польше отходили земли западнее линии реки Збруч (т.е.

Галичина и Западная Волынь) было явным предательством идеи единой и целостной Украины.

Если славим Петлюру — то какая же тут соборность? Если мы за соборность — то Петлюра должен быть предателем… Но нет, всё сочетается.

Ещё одно явление того же порядка. УНР существовала примерно три с половиной года в постоянно меняющихся границах и обладала весьма сомнительным контролем над территорией (как говорили в те времена: «в вагоне — Директория, под вагоном — территория»).

Современная Украина считает себя её преемницей. ДНР существует уже скоро шесть лет в довольно стабильных границах, причём не как исторический факт, а как явление реальной политики, с которым приходится считаться. Но Украина её не признаёт.

В октябре 2016 года Верховная Рада Украины осудила пакт Молотова—Риббентропа.

Нет, понятно, что это был акт союзнических отношений с Польшей и Литвой (хотя вопрос о том, насколько они вправе обижаться на Сталина и даже на Гитлера — дискуссионный: Польша дружила с фашистской Германией и упорно отказывалась от военной помощи со стороны СССР).

Но у Украины-то должен быть своей интерес — ведь в результате заключения этого пакта земли, отданные Пилсудскому Петлюрой, вернулись в состав Украины.

Пакт заключали не те политики?

Ну, тогда давайте пойдём путём окончательной декоммунизации и объявим юридически ничтожными все акты большевиков — о признании границ УССР (кстати, с включением в них территории Донецко-Криворожской Советской Республики), о присоединении Галичины и Волыни, Северной Буковины и Бессарабии (включая территорию Аккерманской/Измаильской области, позже присоединённой к Одесской), Закарпатья и, разумеется, Крыма.

В любой шизофрении есть своя логика. Например, славословия в адрес Петлюры и осуждение пакта Молотова—Риббентропа вполне между собой сочетаются.

Это такое себе признание исторического права Польши на «Всходни кресы» — Западную Украину.

Другое дело, что поляки всерьез это не воспринимают, потому что знают, что имеют дело с шизофрениками (сами такие). Украина намекать — намекает, но стоит дойти до дела…

По поводу Крыма и Донбасса на Украине тоже говорили, что они дотационные, бесполезные, национально несознательные и генетически неполноценные.

Но как только они всё это восприняли всерьёз и сказали: «Ну раз мы вам не нужны, так до свидания» — сами знаете, что началось.

Так что поляки, пожалуй, ещё подождут. Но политику национальной памяти современной Украины будут держать в уме — уж очень она перспективная с точки зрения польских интересов.