Предельная и неизменная агрессивность СТАЛИНСКОЙ ИМПЕРИИ.

“Предельная и неизменная агрессивность сталинской империи находила свое выражение…. Например, в Государственном гербе СССР, на котором серп с молотом накрывали весь земной шар, на каковом шаре границы “пролетарского государства не были обозначены даже тончайшей линией. Тех, кто считает этот факт малозначимой деталью, я попрошу назвать мне хотя бы одно еще государство с подобными претензиями в официальной символике. Я другой такой страны не знаю.

 Агрессивность созданного Лениным – Сталиным государства вырастала из откровенного, демонстративного произвола и беззакония во внутренней политике (“диктатура пролетариата есть власть, завоеванная и поддерживаемая насилием пролетариата над буржуазией, власть не связанная никакими законами” – В.И. Ленин), из неприкрытых мессианских амбиций коммунистических лидеров: вооруженный переворот, приведший их к власти объявлялся “величайшим событием мировой истории”, созданный на развалинах России тоталитарный монстр был назван “осуществленной мечтой человечества”. Агрессивность сталинской империи формировалась всепроникающей официальной пропагандой, которая денно и нощно внушала населению (и прежде всего – бойцам и командирам Красной Армии) тезис о том, что они не только имеют право, но даже обязаны (“наш интернациональный долг”) вооруженным путем “помочь” установить советские порядки в любой стране, на которую им укажет начальство. Впрочем, с началом мировой войны лицемерные разглагольствования об “интернациональном долге начали сменяться откровенно имперскими призывами.  

“Наша партия и Советское правительство борются не за мир ради мира, а связывают лозунг мира с интересами социализма, с задачей обеспечения государственных интересов СССР….Где и при каких бы условиях Красная Армия ни вела войну, она будет исходить из интересов своей Родины, из задач укрепления силы и могущества Советского Союза. И только в меру решения этой основной задачи Красная Армия выполнит свои интернациональные обязанности…..”

 К началу лета 1941 года советская военная пропаганда практически сбросила всякий камуфляж и начала прямую подготовку армии и народа к широкомасштабной захватнической войне. Подготовленная в начале июня 1941 года лично секретарем ЦК ВКП(б) А.С. Щербаковым Директива “О состоянии военно-политической пропаганды” была уже составлена в таких выражениях: 

 ”….Внешняя политика Советского Союза ничего общего не имеет с пацифизмом, со стремлением к достижению мира во что бы то ни стало ….Ленинизм учит, что страна социализма, используя благоприятно сложившуюся  международную обстановку, должна и обязана будет взять на себя инициативу наступательных военных действий (подчеркнуто мной. – М.С.) против капиталистического окружения с целью расширения фронта социализма. До поры до времени СССР не мог приступить к таким действиям ввиду военной слабости. Но теперь эта военная слабость отошла в прошлое….В этих условиях ленинский лозунг “на чужой земле защищать свою землю” может в любой момент обратиться в практические действия….. ”

  Агрессивность сталинской империи находила свое ежедневное подтверждение в деятельности глобальной подрывной организации, которая, игнорируя государственные границы и элементарные нормы международного права, непосредственно из Москвы пыталась (к счастью - безуспешно) организовать насильственное  свержение власти и насадить контролируемую Сталиным диктатуру в любой стране мира. Причем еще до достижения каких-либо успехов  контроль НКВД над деятельностью Коминтерна  был уже настолько полным, что любой нерадивый, неисполнительный, непослушный функционер мог быть физически уничтожен.

  Наконец, в 1939-1940 годах агрессивная внешняя политика сталинской империи нашла свое прямое выражение в захвате и аннексии территорий,  свержении конституционной власти, осуществленных вооруженным насилием (или угрозой его применения) по отношению к Финляндии, Эстонии, Латвии, Польше и Румынии. После этих событий фиговый листочек фиговый листочек вступительной фразы 2-го параграфа Полевого Устава (“Если враг навяжет нам войну”) мог ввести в заблуждение только тех, кто упорно не желает знать и видеть реальные факты. Кремлевские правители откровенно показали, что толковать эту фразу они будут безгранично широко.

 17 сентября 1939 г. Польша “навязала войну” и “вынудила” Советский Союз в одностороннем порядке разорвать Договор о ненападении (заключен 25 июля 1932 года, затем в 1937 году пролонгирован до 1945 г.) тем, что превратилась – по официальному заявлению главы правительства Молотова – в “удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР”.

 В конце сентября 1939 года Эстония и Латвия “вынудили” Советский Союз прибегнуть к угрозе вооруженного вторжения тем, что на их суверенной территории, границы которой были определены в 1920 году мирными договорами с советской Россией, находились морские порты, которые Сталину и Молотову очень понравились. 24 сентября 1939 года г. Молотов так прямо и говорил министру иностранных дел Эстонии К. Сельтеру: “Советскому Союзу необходим выход к Балтийскому морю (Ленинград таковым “выходом” уже не считался? – М.С.). Если вы не пожелаете заключить с нами пакт о взаимопомощи, то нам придется искать для гарантирования нашей безопасности другие пути…..Советую вам пойти навстречу пожеланиям Советского Союза, чтобы избежать худшего …..”

Обещанное “худшее” было близко и возможно. Директива наркома обороны СССР № 043/оп от 26 сентября 1939 г.

требовала “немедленно приступить к сосредоточению сил на эстоно-латвийской границе и закончить таковое к 29 сентября.”. Войскам была поставлена задача “нанести мощный и решительный удар по эстонским войскам ….разбить войска противника и наступать на Юрьев и в дальнейшем – на Таллин и Пярну…..быстрым и решительным ударом по обеим берегам реки Двина наступать в общем направлении на Ригу…”.

 28 сентября 1939 года командование Краснознаменного Балтфлота получило приказ привести флот в полную боевую готовность к утру 29 сентября. Перед флотом была поставлена задача “захватить флот Эстонии, не допустить его ухода в нейтральные воды, поддержать артогнем сухопутные войска на побережье Финского залива, быть готовым к высадке десанта ….”. Лишь “добровольное” согласие правительства Эстонии и Латвии на заключение договоров с СССР сделало запланированную военную акцию излишней.

  Финляндия “навязала войну” Советскому Союзу и “вынудила” его неизменно миролюбивое правительство нарушить договор о мире, подписанный в 1920 г., и Договор о ненападении, заключенный между Финляндией и СССР в 1932 г. и пролонгированный в 1936  году ”возмутительными провокациями финляндской военщины, вплоть до артиллерийского обстрела наших воинских частей под Ленинградом, приведших к тяжелым жертвам в красноармейских частях” (речь Молотова от 29 ноября 1939 г.). Как теперь известно, использование Молотовым множественного числа было чистым (т.е. грязным) враньем: имела место только одна провокация и один обстрел одной красноармейской части (68-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии у деревни Майнила), в каковой части, однако, никаких жертв (судя по подлинным документам полка и дивизии, введенным в научный оборот П. Аптекарем) вообще не было. Дискуссионным остается лишь вопрос о том, был ли в реальности этот “обстрел” (т.е. провокация, организованная сталинскими спецслужбами) или же весь “майнильский инцидент” вымышлен от начала и до конца.

  Еще более зверскими были “провокации литовской военщины”, которая “похищала и пытала” с целью получения военных тайн рядовых красноармейцев из состава расквартированных в Литве с осени 1939 г. советских воинских гарнизонов. 30 мая 1940 г. в газете “Известия” было опубликовано официальное сообщение Наркомата иностранных дел СССР об этих возмутительных преступлениях. Правда, фамилии “похищенных красноармейцев” советская сторона все время путала…Предложение литовской стороны о проведении совместного расследования было с гневом отклонено (“литовские власти под видом расследования и принятия мер по отношению к виновным расправляются с друзьями СССР” – директива Политуправления РККА № 5258 о 13 июня 1940 г.). 15-17 июня 1941 г. все три прибалтийских государства (Литва, Латвия и Эстония) были полностью оккупированы Красной Армией, а спустя месяц – аннексированы. Самое же удивительное заключается в том, что судьба “похищенных красноармейцев” так никогда и не была выяснена! О них просто забыли – причем именно тогда, когда установление полного военного контроля над Прибалтикой открыло неограниченные возможности для “поиска похищенных”, для предания виновных суду, а тел “замученных литовской военщиной красноармейцев” – земле. Ни советская пресса, ни секретные приказы советского военного командования так ничего и не сообщили бойцам и командирам РККА о судьбе их “пропавших” товарищей………

 Что же касается Буковины, которая даже никогда не входила в состав Российской империи (и никак не была упомянута в секретном протоколе о разделе сфер влияния в Восточной Европе между Гитлером и Сталиным), то в качестве причины, “вынуждавшей” советское правительство требовать от Румынии передачи этой территории и угрожать при этом вооруженной интервенцией, Молотов 26 июня 1940 г. сослался на то, что “военная слабость СССР отошла в область прошлого, а сложившаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения нерешенных вопросов”. После этого Молотов выразил надежду на то, что “ответ будет дан без опозданий, и если он будет положительным (подчеркнуто мной. – М.С. ), то вопрос будет решен мирным путем”.

  Стоит отметить и то, что единственный из “уцелевших” западных соседей Советского Союза (Турция) был на самом деле очень близок к тому, чтобы пополнить список жертв агрессии. 25 ноября 1940 года глава правительства СССР и нарком иностранных дел В.М. Молотов сообщил послу Германии в Москве графу Шуленбургу условия, при которых “СССР согласен принять в основном проект пакта четырех держав об их политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи, изложенный г. Риббентропом в его беседе с В.М. Молотовым в Берлине 13 ноября 1940 года”. В качестве одного из условий присоединения СССР к так называемой  “оси Рим-Берлин-Токио” были названы “организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл”. При этом должно было быть оговорено, что в “случае отказа Турции присоединиться к четырем державам Германия, Италия и СССР договариваются выработать и провести в жизнь необходимые военные (подчеркнуто мной. – М.С.) и дипломатические меры, о чем должно быть заключено специальное соглашение”.

……вся дискуссия о “превентивной войне”, которую готовил то ли Гитлер, то ли Сталин, то ли они оба одновременно, является дискуссией совершенно беспредметной. Ни сталинская империя, ни гитлеровский Третий рейх не могли – в силу агрессивного и преступного характера самих этих режимов и проводимой ими внутренней и внешней политики – готовить и вести “превентивную войну”. Два величайших преступника готовили и вели агрессивные, захватнические войны, результатом которых был захват чужих территорий, разрушение государственности других народов, грабеж, насилие и массовые внесудебные репрессии по отношению к целым группам населения (национальным или социальным) порабощенных стран. Тот факт, что большая (большая по продолжительности и числу жертв) часть войны прошла на территории Советского Союза, говорит лишь о слабости сталинского режима, а вовсе не о его большом “миролюбии”. (Марк Солонин “23 июня: “день М”, Москва, 2007, стр. 144-150).