КУЛЬТУРА ВРАНЬЯ И ОТСТАЛОЙ ПРОДАЖНОСТИ

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ

Система пропустила удар невиданной силы. 

Сегодня еще рано говорить о том, какое влияние на текущую российскую политику будет иметь проведенное Bellingcat и рядом СМИ блестящее расследование покушения на Алексея Навального и установление, как в нем утверждается, как минимум, части непосредственно вовлеченных в него лиц (про феерический разговор Алексея с одним из возможных участников покушения я даже и не говорю), однако очевидными выглядят два важных вывода, которые можно сделать о системе, которую обвинили в том, что именно она выступила заказчиком неудавшегося убийства.

Первый касается профессионализма всего государственного аппарата и масштабов лжи, сконцентрированной в нем. Лично у меня нет сомнения в том, что Владимир Путин, которого столь эффективно подставили те, кого он по бумажке поздравлял на днях с Днем чекиста, действительно уверен в важности работы «органов», а также в ее эффективности. При этом мы видим, что в последние годы количество провалов и их масштаб настолько феноменальны (что можно наблюдать от скандала с допингом на Олимпиаде до попытки отравления Скрипалей или убийства Хангошвили), что единственным объяснением происходящему является, на мой взгляд, масштаб обмана и дезинформации внутри сложившейся системы.

На каждом ее этаже создаются мифы о прекрасно организованной работе и объяснения на случай неудачи. При этом крайне сложно предположить, что, например, практика регистрации автомобилей сотрудников на один и тот же адрес, которая во многом стала причиной раскрытия «солсберецких», могла быть не изменена какими-то внутренними регламентами — и поэтому все проблемы наверняка давно были «взяты на контроль» и исправлены. Однако, как это сплошь и рядом случается в госструктурах, — только на бумаге.

В основе проблем отечественной бюрократии, которые сегодня видны уже невооруженным глазом, лежит тотальная ложь. Когда президент на пресс-конференции даже не стремится предложить реалистичные версии происходящего, когда он пытается представлять совершенно лживые «факты» о том же советском прошлом, когда с готовностью цитируется не отражающая никакую реальность«медицинская» статистика и принимаются за чистую монету отчеты губернаторов о хозяйственных успехах вверенных им территорий — задается стандарт поведения в бюрократической системе.

Мы часто видим, что в судах показания силовиков воспринимаются как истина, даже когда они идут вразрез с документами или видеоматериалами — и это тоже характерная черта путинской системы. Создав обстановку, в которой внутри чиновничьего сословия сформирована культура вранья, официально принимаемого за правду, власть оказывается не в состоянии контролировать свои собственные«винтики». Нельзя признаться, что задание провалено из-за тупости исполнителя; что начальники получили свои должности за взятку и теперь заняты лишь тем, чтобы добиться хорошей доходности на сделанную инвестицию; что данные, которыми министры и губернаторы сыплют перед прессой, взяты «с потолка» и противоречат теории вероятностей.   

В 2014 году мы впервые увидели, как президент открыто врал в общении с прессой и иностранными лидерами относительно участия российских военных в захвате Крыма.

Однако затем он признался в этом с определенной бравадой, подчеркнув, что это был подход спец службиста, вводившего врага в заблуждение, и в тот момент нельзя было поступить иначе. В данном случае обманываться были рады все: россияне, обуянные патриотическим порывом; крымчане, избежавшие кровопролития; и даже западные лидеры, которые хотели поскорее забыть о Будапештском меморандуме и о своих обязательствах перед Украиной.

С тех пор минуло почти семь лет, и вранье окончательно стало нормой: если раньше оно было в основном «низовым» и спонтанным, то теперь спускается сверху и возведено чуть ли не в достоинство. И пока ситуация обстоит именно так, ни о какой эффективности функционирования госаппарата не приходится говорить. Бессмысленно требовать от подчиненных честности и эффективности, если все сходит с рук, а разбираться с обманом означает по сути расписываться в катастрофическом положении дел на всех направлениях.

Сегодня в России цифры экономического роста, показатели смертности от коронавируса, отчеты о реализации тех или иных стратегических программ — все они настолько же достоверны, как и информация о том, что все следы заметены, а каналы утечки информации перекрыты. При этом уже сейчас понятно, какова основная линия поведения властей: Путин говорит о том, что за всеми провалами стоит ЦРУ, Олег Дерипаска призывает ввести уголовную ответственность за призывы к санкциям против России, а все большее число проблем в экономике списывается на давление со стороны Запада. Все это значит, что власть никогда не откажется от вранья, и оно будет нарастать как снежный ком, в результате чего все чаще прорываться наружу. В этом отношении звонок Навального своему возможному несостоявшемуся убийце — это просто колокол, который звонит по всей путинской системе.

Второй момент, который нельзя не отметить — это проблема продажности чиновников и исполнителей, которая существенно отличается от коррупции, связанной с неисполнением или выборочным исполнением законов, созданием привилегированных условий для «нужных» людей или же «распилом» бюджетов. Речь скорее о том, что «дело об отравлении Навального» еще раз высветило давно не являющуюся секретом практику «коммерциализации» всей возможной информации, которую собирает государство. Известно, что Путин уже не первый год говорит о «цифровизации» экономики, толкает речи на междусобойчиках по искусственному интеллекту (в ведущих международных конференциях на эту тему российские специалисты не участвуют), и даже мечтает, чтобы каждая бутылка не то чтобы водки или коньяка, но даже минеральной воды и молока была «чипирована» и отмечена в глобальной системе слежения за движением товаров.

«Цифровизация» в России является не случайным явлением, а важнейшим экономическим и финансовым трендом: она становится «золотым дном» для олигархата, контролирующего эти технологии от «Платона» до «Честного знака»; для крупнейших банкиров (не зря пионером в данной сфере выступает «Сбер», пытающийся всеми правдами и неправдами влезть в государственные программы); для налоговой службы, которая вознамерилась взимать мзду со всех переводов между частными лицами; наконец, для региональных властей и приближенных к ним бизнесов, что мы видим в организации системы парковок или штрафов. И хотя мы знаем, что в некоторых печальных обстоятельствах (как в случае с убийством Бориса Немцова) все камеры оказываются по какой-то причине отключены (что вряд ли может объясняться чем-то еще, кроме первой части этой колонки), в большинстве случаев они работают хорошо, а регистрация автомобилей, недвижимости или переводы по счетам отслеживаются четко. Венцом этой системы, по мнению Кремля, должна была стать всеобщая слежка за гражданами по «закону Яровой», в результате которой «цифровизация» не только «доила» бы граждан, но и держала их «в стойле».

Собственно, расследование Вellingcat, как и звонок Навального Кудрявцеву, вскрыли то, что давно было известно, но что никто не хотел признать: чем больше информации о гражданах собирают чиновники, тем чаще и активнее ею торгуют исполнители. Исследование того ужаса, который за считанные часы распространился в среде торговцев информацией, показало масштабы и, главное, рыночную цену предлагаемых баз данных. Оказывается, что в то время, когда власти лихорадочно пытаются засекретить все большее количество объектов недвижимости, счетов или иной информации о силовиках и чиновниках, затрачивая на это миллиарды рублей, вся она «сливается» за тысячи. Причем это у избиркомов и налоговых служб может оказываться устаревшая информация о местах прописки граждан или об имеющемся у них имуществе, но в базах данных, за которые кто-то готов платить, таких неточностей почти никогда не встречается.

Отдельно стоит сказать о том, что огромные массивы информации государство обязывает собирать формально не подчиняющиеся ему структуры — от банков до сотовых операторов — и в данном случае оно еще меньше может защитить спецслужбистов от ненужных утечек. И проблема, судя по всему, не может быть решена в принципе, так как, с одной стороны, мизерные доходы исполнителей никогда не искоренят их готовности поделиться информацией за деньги, и, с другой стороны, сама организация данной сферы в России такова, что хакерам даже не стоит прилагать излишних усилий, чтобы получить нужную информацию бесплатно. Государство не только передает смертельные субстанции в руки клинических идиотов, но и формирует за бюджетные деньги гигантские массивы опасных для себя данных, не будучи в состоянии гарантировать их сохранность (мне кажется, что Кремль сейчас бы с радостью увеличил трансферт из федерального бюджета в бюджет Москвы, лишь бы мэрия не собирала плату с припаркованных на улицах машин). На этом фоне требования о хранении личных данных только на находящихся в России серверах выглядят издевательством, так как мы постоянно слышим об утечках этих данных в России, и крайне редко или практические никогда — о взломе, например, иностранных сайтов, которые могли бы ими оперировать.

Подытоживая, следует констатировать одну простую вещь. Система Путина и люди, которые ее создали и пытаются обслуживать, на наших глазах становятся вопиюще неадекватными современному миру. Да, они, вероятно, даже могут взламывать компьютерные системы американского Минфина и Госдепартамента, но пока нам неизвестно, какая от этого возникает выгода, кроме новых санкций в отношении нашей страны. При этом они не понимают того, как сложно организован современный мир и в какой степени в нем утрачена любая privacy.

Когда я два года назад выпустил книгу «Несовременная страна», я видел существующий тренд, но не его масштабы. Россией сегодня руководят не люди, которые ненавидят Запад или мотивированы традиционными ценностями. Ей правят те, кто понимает суверенитет так, как его трактовали во времена Венского конгресса; считают своих подданных крепостными, придумывая все новые налоги и сборы; создают цифровые системы, но при этом рассчитывают на то, что их самих никто не увидит, а об их делах никто не узнает. Это люди XIX века, неожиданно получившие доступ к технологиям XXI — и именно поэтому они еще долго даже не смогут осознать, насколько быстро происходит эрозия их власти.

Поединок между Навальным и Путиным вступил в решающую фазу. Система пропустила удар невиданной силы, и нет сомнения, что таких ударов она пропустит еще очень много. Однако это не значит, что Кремль побежден, и тем более — что он признает поражение. Скорее напротив, мы в самое ближайшее время увидим резкое ужесточение репрессий против диссидентов, новые ограничивающие все и вся законы, обвинительные приговоры по знаковым политическим делам и, мне хотелось бы ошибиться, дальнейшие попытки покушений на тех, кто так болезненно«уколол» российские спецслужбы.

И тут самым важным окажется то, как поведет себя основная часть российского населения, выйдет ли она на протест против окончательного уничтожения в стране пространства свободы и безопасности или в очередной раз промолчит, проголосовав на выборах 2021 и 2024 года так же послушно, как в президентской кампании 2018-го или на референдуме 2020-го. Здесь я скорее выступлю пессимистом и предположу, что в условиях растущей апатии, умножающихся личных проблем и сохраняющейся возможности уехать из страны россияне по-прежнему будут искать индивидуальные решения системных противоречий вместо того, чтобы подниматься на борьбу с системой. Российской власти, на мой взгляд, достался просто-таки идеальный народ, которым она еще долго будет успешно пользоваться.

Владислав Иноземцев, Spektr.Press