Без расстрелов ничего не получается

К столетию «антоновского мятежа на Тамбовщине», в ходе подавления которого было применено химическое оружие.

В мае 1921 года войска Тамбовской губернии получили из Центра прекрасный подарок — «сто человек отборнейшего и испытанного на фронтах Гражданской войны комсостава», а в дополнение к ним — еще и «17 лучших слушателей Академии Генерального штаба Красной армии во главе с трижды краснознаменцем Иваном Федько» (во всей РСФСР ко времени описываемых событий тремя орденами Красного Знамени, кроме него, был награжден лишь Блюхер).
 

29 июня легендарный Федько с пятью машинами из бронеотряда № 21 «смело атаковал находившийся в Моисеево-Алабушке отряд повстанцев». Ворвавшись в село, бронемашины открыли ураганный пулеметный огонь, стараясь выгнать мятежников из села в поле и там полностью истребить. Но вопреки ожиданиям те не стали разбегаться в панике, как это бывало раньше, а заняли выгодные позиции в ключевых точках села и начали оказывать стойкое, умело организованное и на удивление грамотное сопротивление.

Иван Федько. Фото: wikipedia.org

Через час бой закончился. Потерпев явное поражение и бросив в селе три подбитые машины, Федько бесславно ретировался в Уварово. А повстанцы, быстро сняв с оставленных бронемашин пять исправных пулеметов и 30 тысяч патронов к ним, тоже покинули Моисеево-Алабушку и ушли в южном направлении. До этого повстанцы в деревнях за 50 патронов отдавали лошадь…

Эту историю я выписал из замечательной книги Владимира Самошкина «Антоновское восстание», которую тот писал два с лишним десятилетия, а издал в 2005-м Солженицын в своей серии «Исследования по новейшей русской истории».

…Позвонил в Тамбов старому товарищу, когда-то возглавлявшему областную газету. Спросил, как сейчас у вас к Антонову относятся? По-разному, — осторожно ответил он. Но добавил: по моим наблюдениям, «волки» в большинстве своем относятся хорошо.

Я не сразу понял, что «волки» — это «тамбовские волки», коренные, то есть жители.

11 февраля 1920 года в своем докладе Главкому РСФСР Каменеву командовавший тогда войсками Тамбовской губернии Павлов назвал главную, по его мнению, причину того, что антоновщина до сих пор не ликвидирована. «В Тамбовской губернии не бандитизм, — предупреждал Павлов, — а крестьянское восстание, захватившее широкие слои крестьянства». Редкое у нас признание. «Бандитизмом» происходящее в Тамбовской губернии считать было, конечно, удобнее.

Сегодня еще помнят во многих деревнях и селах «Красную Соню» (С.Н. Гельберг), которая командовала «летучим отрядом», состоявшим из революционных матросов, анархистов и мадьяр. «Красная Соня» зверствовала весной 1918 года. Отряд ее вскоре был разбит и уничтожен крестьянами, а Соню взяли живой и посадили на кол, где ей пришлось умирать в течение трех дней.

О следующем случае рассказали жители села Козловки. Туда пришел такой же «летучий отряд», в задачу которого входило установление советской власти и, как водится, ограбить сельские лавки и чайное заведение.

Озверевший народ, отбирая у китайцев, входивших в отряд, винтовки, забивал их оглоблями и колами, топтал ногами под вой и крики.

Вскоре отряд весь был уничтожен толпой, а комиссара чуть живого, с выбитыми глазами мужики подтащили к козлам. Его, еще живого, распилили пилой-поперечкой пополам.

«Так жестокость порождала ответную жестокость», — философски замечает приведший эти факты тамбовский краевед Борис Сенников, автор множества публикаций об антоновском восстании. Впрочем, в достоверности сообщаемых Сенниковым сведений многие сомневаются. И вообще безусловных авторитетов среди авторов сотен книг и исследований на эту тему нет. Остается разве что довериться сохранившимся документам, подлинным протоколам и стенограммам. Что тоже, конечно, чревато возможными ошибками.

ИЗ ДОКЛАДА ПРЕЗИДИУМА БОРИСОГЛЕБСКОГО УЕЗДНОГО ИСПОЛКОМА ОТ 20 ФЕВРАЛЯ 1920 ГОДА, НАПРАВЛЕННОГО В ТАМБОВСКИЕ ГУБКОМ ПАРТИИ И ГУБИСПОЛКОМ, А ТАКЖЕ ВО ВЦИК И ЦК РКП (Б).

«Цель настоящего доклада та, чтобы обрисовать проведение в уезде продовольственной политики, а также обрисовать действия отряда гражданина Марголина, выполняющего продовольственную разверстку.

Продовольственная разверстка по Борисоглебскому уезду как наложена, так и проводилась неправильно, с нарушениями самых элементарных правил продовольственной политики.

На волости наиболее плодородные разверстка наложена гораздо менее, чем они могут дать, и, наоборот, на волости наименее плодородные накладывается гораздо больше. Однако, совершенно не учитывая этого положения, приехавший в уезд гражданин Марголин со своим отрядом принялся яро выполнять эту разверстку. И что же: по уезду пронесся ужасный крик — крик наболевшей крестьянской души, протест против насилия и репрессий, которые гражданин Марголин стал применять к крестьянам-беднякам, к женам и семьям красноармейцев, но не к кулакам.

Репрессии эти прямо бесчеловечны и напоминают собою времена Средневековья.

В ход была пущена порка. Крестьян пороли и посейчас порют по всем правилам искусства Николая Кровавого, если не больше. Порют продармейцы, агенты и сам гражданин Марголин, за что и был арестован ревтрибуналом, но по приказу из Тамбова ныне выпущен из тюрьмы с допущением к исполнению своих обязанностей…

Продовольственную разверстку гражданин Марголин начинает таким образом. По приезде в село или волость он собирает крестьян и торжественно заявляет: «Я вам, мерзавцы, принес смерть. Смотрите, у каждого моего продармейца сто двадцать свинцовых смертей для вас, негодяев» и т.д. Затем начинается требование выполнить продовольственную разверстку, а потом порка, сажание в холодный сарай и т.п.…»

Продразверстка. Фото: ural-meridian.ru

Поток жалоб на незаконные действия тамбовских продорганов был настолько велик, что, несмотря на все преграды, докатился до Москвы и даже до председателя Совнаркома. В середине февраля 1920 года Ленину стало известно о фактах гибели хлеба на охраняемых продармейцами ссыпных пунктах Тамбовской губернии, а также и о некоторых «шалостях» самого тамбовского губпродкомиссара Гольдина, который дошел уже до того, что присвоил себе право расстреливать. Например, неугодных ему заведующих ссыпными пунктами.

Однако за Якова Гольдина совершенно неожиданно вступился Максим Горький, «уверяя, — как писал Ленин 17 февраля по этому поводу заместителю наркома продовольствия Брюханову, — что Гольдин — мальчик неопытный-де. Это-де кулаки злостно кладут хлеб в снег: ни нам, ни вам. Чтобы сгорел». Ленин спрашивал Брюханова: «Ваше заключение: что следует сделать и что Вы сделали?»

Как известно, Горький неоднократно обращался к Ленину с подобными ходатайствами, не особо вникая в их суть, что зачастую очень сердило его адресата.

Нельзя здесь не сказать и о том, что одним из влиятельных покровителей Гольдина в Тамбове был знаменитый Владимир Антонов-Овсеенко, работавший с октября 1919-го по май 1920 года председателем Тамбовского губисполкома. А через год назначенный полномочным представителем ВЦИК в Тамбовской губернии.

Сразу скажу: обескураживает количество «интернациональных» фамилий. Мадьяры, латыши, литовцы, немцы, евреи… Целые подразделения китайцев… Это, конечно, придавало событиям свой привкус и как аргумент используется до сих пор. Но главными палачами Тамбовщины все-таки были русские дворяне Тухачевский и Антонов-Овсеенко и многие-многие их соотечественники с куда менее знаменитыми фамилиями.

…Из заключительного слова начальника отделения штаба войск Тамбовской губернии А. Казакова по докладу «О бандитизме» на общеармейской партийной конференции войск Тамбовской губернии 29 июля 1921 года:

«В Тамбовской губернии мы сталкиваемся не с бандитизмом, а типичным восстанием, и потому здесь методы борьбы совершенно иные, чем на востоке или западе»…

Имеются документальные записи о том, что

крестьян с целью выполнить всю разверстку подвергали пыткам, и пыткам ужасным: наливали в сапоги воды и оставляли на морозе, опускали в колодцы, подпаливали бороды, стреляли из револьверов мимо уха…

В.А. Антонов-Овсеенко. Фото из архива

Нередко пытки применяли к тем, кто выполнил всю продразверстку, однако от них требовали новых взносов. В губпродком летели тысячи жалоб о действиях продотрядов и агентов на местах, но эти заявления не рассматривались.

Одна из причин того, что продотрядами в Тамбовской губернии совершалось много беззаконий, по мнению Казакова, заключалась в том, что основную массу продармейцев составляли бывшие дезертиры. И вообще, «засоренность тамбовских продорганов чуждыми, а порою и специально проникшими туда враждебными элементами была очень велика».

А вот по числу коммунистов Тамбовская губерния ходила в «передовиках». Это хорошо видно в сравнении с численностью парторганизаций других губерний Центрального Черноземья. Например, к апрелю 1920 года в тамбовской губернской парторганизации насчитывалось 13 000 коммунистов, тогда как в воронежской — 3800, курской — 6000, орловской — 5500.

Кстати, за пять первых месяцев мятежа на сторону Антонова добровольно перешла половина сельских коммунистов Кирсановского уезда. А о работе сельских ячеек РКП (б) в Борисоглебском уезде перед мятежом один высокий проверяющий отозвался так: «В деревнях крестьяне ищут большевиков, чтобы пожаловаться на коммунистов»…

Статистика подсказывает, что наибольшую активность в антоновском восстании проявили крестьяне волостей и поселений, обладавших значительными природными ресурсами для товарного земледельческого хозяйства, выбравшие для себя еще в 1880-е годы сугубо сельскохозяйственный путь развития и готовые его отстаивать в решительной борьбе. В 1918–1919 гг. они почувствовали «волю» в ведении выгодного им способа хозяйствования, особенно извлекали громадные доходы от продажи хлеба «мешочникам» из центральных неземледельческих губерний. Однако «экологическая хрупкость» таких хозяйств перед лицом природных катаклизмов, в частности засухи летом 1920 года, последствия которой усугублялись непомерной для данного года продразверсткой, прервали благополучную по крестьянским меркам жизнь первых послереволюционных лет. Известно, что, если бы Борисоглебский, например, уезд полностью выполнил положенное задание, он бы весь вымер: ни грамма хлеба (даже посеять) в нем бы не осталось.

В.И. Ленин. Москва, 1920 год. Фото из архива

…27 сентября 1920 года, в связи с мятежом в Тамбовской губернии, Ленин спрашивал запиской все того же Брюханова: «Верна ли разверстка 11 млн. пудов? Не скостить ли?»

Неизвестно, какие конкретные шаги предпринял Брюханов во исполнение этого запроса, но объем продразверстки для Тамбовщины уменьшен не был. Кроме того, известно, что тамбовские власти письменно заверили Ленина, что они непременно выполнят всю продразверстку, если будет оказана срочная военная помощь в разгроме Антонова и прислано необходимое число продармейцев.

Тогда-то впервые и прозвучало имя Антонова. Знаменитый эсер-террорист, после революции он был начальником милиции в Кирсановском уезде и, похоже, предчувствуя свою судьбу, старательно создавал схроны с оружием. Так что к увольнению и попытке ареста Антонов был вполне готов. Он сколачивает и вооружает так называемую «боевую дружину» из 10–15 человек, в основном бывших своих милиционеров. Дружина приступает к осуществлению террора в отношении местных коммунистов.

1 сентября 1920-го Антонов со своей «боевой дружиной» занял волостное село Рамзу. Схваченный председатель Рамзинского волисполкома Терентий Каплин «умер мученической смертью». Тут же антоновцами были убиты еще три человека из числа руководящих работников. А сам Антонов, крайне не любивший выступать с речами, здесь не удержался и опрометчиво заверил собравшихся рамзинских мужиков, что скоро возьмет «не только Кирсанов, но и Тамбов».

Александр Антонов. Фото: wikipedia.org

В ответ, конечно же, начала проводиться более жестокая карательная политика. По отношению к селам, поддержавшим повстанцев, советским отрядам предписывалось арестовывать все мужское население, способное держать в руках оружие, а затем «произвести полную фуражировку, не оставляя ни одной овцы, ни одной курицы в данном пункте; после производства фуражировки данный пункт сжечь».

Уже упоминавшийся Казаков, выступая в июле 1921 года перед армейскими коммунистами в Тамбове, так охарактеризовал карательные меры губернских властей осенью 1920 года:

«Наши частибольше занимались очисткой деревни от всего живого и мертвого инвентаря, чем очисткой от банд и их уничтожением.

Здесь не разбираются, кто прав, кто виноват. Все крестьянство сваливается в одну кучу и объявляется бандитским.

Преданная и лояльная нам часть крестьянства после произведенной фуражировки (понимай — грабежа), в результате которой оно лишилось всего инвентаря и жилища (так как оно сожжено), находится в безвыходном положении. Для него нет иного выхода, как только идти и пополнить банду, чтобы жестоко отомстить за свое добро, нажитое столь тяжелым трудом. Целые деревни, боясь нашего «красного террора», забрав свой скот, женщин и детей, уезжают и скрываются в лесах. В результате подобной «ликвидации» банды растут как грибы, и общая численность восставших достигает десятков тысяч человек…»