Какое геополитическое меню Иран готовит для Москвы, Баку и Еревана

Активизация иранской дипломатической службы на закавказском направлении является свидетельством обеспокоенности Тегерана возможным ходом событий после карабахской войны. В Тегеране не исключают того, что дальше США задействуют сценарии комбинационного свойства, станут стимулировать иранских азербайджанцев и «рассыпать» Иран.

Спикер МИД Ирана Саид Хатибзаде сообщил, что министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф намерен посетить с визитами Москву, Баку и Ереван. Правда, при этом он почему-то не раскрыл дату и повестку визита. Наверняка они будут конкретизироваться, точнее, корректироваться с учетом очередного обострения напряженности в отношениях между США и Ираном.

Некоторые американские и ближневосточные эксперты связывают это с годовщиной убийства высокопоставленного иранского генерала Касема Сулеймани, который погиб в результате удара американского беспилотника. Тегеран обещал отомстить за это, и Вашингтон в последние дни предупреждал о повышенной угрозе атаки на американские интересы на Ближнем Востоке. Появился еще один важный сюжет. Высокопоставленный представитель администрации президента США Дональда Трампа сообщил о достижении прорыва в урегулировании спора между Катаром, Саудовской Аравией и еще тремя арабскими странами. Источники из Вашингтона сообщают, что «осуществлено преодоление раскола внутри Совета сотрудничества государств Персидского залива» и что «сколачивается единый фронт против Ирана», в котором негласно задействован Израиль. Судя по всему, это не то разрешение спора в Персидском заливе, которое в декабре прошлого года приветствовал Зариф, поскольку из условной проиранской коалиции выведен Катар.

Казалось бы, в таких условиях МИД Ирана не до проблем в Закавказье, но объявление Тегераном о грядущем визите Зарифа в этот регион не представляется случайным. Во время карабахской войны Тегеран в отличие от Анкары занял нейтральную позицию. Высказывая обеспокоенность перспективой прямого или косвенного участия в военных действиях третьих стран, он не отнес к разряду таких стран Турцию и Россию. Но когда военные действия уже совсем вплотную приблизились к иранской границе, к ней были переброшены подразделения Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) и тяжелая бронетехника. Внешне это была реакция на перспективу участия в карабахской войне к северу от Аракса привлекаемых Турцией ближневосточных наемников, как правило, иракских и сирийских туркоманов. Опасность заключалась в том, что они могли переместиться в северные иранские провинции, где компактно проживают иранские азербайджанцы, и раствориться среди них.

Как пишет иранское издание Resalat, в Тегеране не исключали того, что на фоне развития событий карабахской войны США задействуют сценарии комбинационного свойства, станут стимулировать иранских азербайджанцев выступать против властей под предлогом организации добровольческого движения для борьбы на стороне Азербайджана с Арменией. Такую перспективу усматривало турецкое правительственное агентство Anadolu, сообщавшее, что «Западом провоцируется ирредента — движение за воссоединение, и при определенных геополитических обстоятельствах Иран может «рассыпаться».

В таких обстоятельствах карабахская война воспринималась Тегераном в качестве всего лишь важного, но начального эпизода задуманной широкой геополитической комбинации. Именно эти факторы сдерживали дипломатическую активность Ирана в момент карабахской войны, и он выпал из ряда стран, с которыми Москва вела тогда переговоры о прекращении карабахской войны. При этом фактом является то, что Россия, как и Тегеран, стоявшая в стороне от конфликта, остановила войну, а не Иран.

Москве удалось реализовать политику баланса: победа азербайджанцев при сохранении положения армян. Правда, в определенном смысле свою роль сыграла и Турция. Теперь Баку уверен в том, что после успешного военного решения последует не менее успешное политическое и дипломатическое урегулирование карабахского конфликта. Иран оценивает ситуацию несколько иначе, предполагая, что его нейтралитет может стать для него проблемой, особенно в случае сохраняющегося пересечения интересов в регионе внешних сил, главным образом США. В этой связи Resalat предполагает, что в дальнейшем роль Тегерана в развитии событий в Закавказье может измениться в силу также предполагаемой там активизации внерегиональных сил. Кстати, об этом пишет американское издание The National Interest, которое считает, что «Вашингтон должен пересмотреть свою политику в отношении Нагорного Карабаха и вмешаться в ситуацию». Но как?

Издание подсказывает: «Использовать фактор того, что кампания Азербайджана по закреплению контроля над Нагорным Карабахом вызвала положительный отклик внутри многочисленного азербайджанского меньшинства, живущего на севере Ирана». Ставка на этот элемент рассматривается как вариант инициирования межэтнической напряженности внутри Ирана и возможность дальнейшего сдерживания внешней политики Тегерана на закавказском направлении. Помимо того, предлагается после завершения войны в Нагорном Карабахе и появления там российских миротворцев «подталкивать» Турцию к расширению своего влияния в регионе в противовес России, выставляя одновременно потенциальные угрозы и для Ирана с северного направления, чтобы лишить возможности «исторический треугольник Россия — Иран — Турция» «конструирования под эгидой Москвы новой архитектуры региональной безопасности».

Тогда, по замыслу, Нагорный Карабах будет оставаться источником напряженности в регионе, что, в свою очередь, может инициировать новый вооруженный конфликт. Так что активизация иранской дипломатической службы на закавказском направлении является свидетельством действительно крайней степени обеспокоенности Тегерана и демонстрацией чувствительности к любым изменениям на геополитической арене. О чем будет говорить на дипломатических подмостках в Баку, Ереване и в Москве министр Зариф, узнаем в свое время. Однако сам факт таких резких телодвижений со стороны Тегерана, который в своих реакциях и предпочтениях всегда консервативен и предельно осторожен, может свидетельствовать лишь об одном: иранское руководство не просто беспокоится, а глубоко встревожено складывающейся по ту сторону своей северной границы ситуацией.