Гипно - это сон.

Гипно – это сон.

 

 

 

Один раз меня спасла весьма смешная привычка.

С юности я делал так: перед прослушиванием

новой мелодии убавлял звук.

Просто мне не нравилось, когда незнакомое

начало «било по ушам».

Привычку можно было побороть,

но она как-то не мешала. И осталась.

«Гипносмерть» была точно рассчитана

в сочетании со структурой композиции.

А я взял и перед началом убавил звук.

И успел среагировать, как только понял,

что музыка должна ввести меня в транс.

Я потом проанализировал всю композицию.

Слова и дифтиритмы были очень мощные,

уже с двадцать первой секунды начиналась

остановка главных жизненных процессов.

И кто бы мог подумать, что у меня эта дурацкая привычка?!

 

 

 

 

 

Пролог и ещё пролог.

 

 

Первый барабанщик ударил. Ударил второй, третий. Наверное, они поняли мгновенно. Бросились на звук. Но поздно. Ударил четвёртый. Ритм всплеснулся волной. И гулкая дробь заворожила, заставила слушать только её. И они остановились.

Десять барабанщиков – полный дек.

А каждый барабанщик – это десять минус один. И, значит, ритм без него задают только девять. И, значит, каждый из них вне дека.

Только эти десять останутся, а остальные уйдут.

Как сказал Эррес – благородная смерь. Уйти под гимн великих барабанов – не каждому такая честь.

Но они уже не поняли бы этого. Они уже были далеко. Да и людьми они уже не были с того момента, как вступил в ритм десятый барабанщик.

Когда десять барабанов разом смолкли, тишина показалась бесконечной.

Барабанщик вспомнил, как Эррес говорил, что они великие воины. И картина, представшая перед ним, была поистине удивительна.

На большой поляне лежали как будто заснувшие на бегу воины. Трое из них почти успели добежать до его укрытия. В камне, за которым притаился барабанщик, торчали шесть стрел. В камне! И они успели выстрелить по два раза. Таких не остановила бы никакая охрана.

- - - - -

 

Он по-прежнему находился на грани сознания. В помещении было ещё двое каких-то тёмных. Сначала затуманенный мозг мог выделить только это. Потом начали медленно проявляться слова.

– Он приходит в сознание. Препараты уже действуют. Можно начинать вербальный контакт. И скажите людям из береговой охраны, что они могут быть свободны.

Через некоторое время голос зазвучал снова:

– О нём слишком мало информации. Придётся искать точки контроля сознания. Сначала попробуем стандартные команды.

Плавно потекли ритмичные фразы. вопросы, вопросы, вопросы. Он открыл глаза. Вопросы были так настойчивы и требовали, нужно было отвечать. Но тут мимо ноги пробежала мышь.…

 

Это было … некоторое время тому назад.

– Понимаешь, бороться с гипнотическим воздействием высокого уровня на самом деле очень трудно. Теоретически, любого можно загипнотизировать. Для слабого достаточно слов. Для более сильного понадобятся определённые препараты и кое-какая техника. Лишь человека с абсолютным контролем над собственным мозгом невозможно подчинить гипнотически. Но ты вряд ли достигнешь такого уровня. По крайней мере в ближайшее время. За всю историю это удавалось лишь немногим из величайших.

– Это значит, что мне нельзя доверять слишком важной информации. И, значит, в крайнем случае необходима самоликвидация. Я правильно понял?

– И да, и нет.

– Хм, вы выразили свою мысль предельно ясно....

– Видишь ли, теперь есть способ переиграть гипнотехника. Это недавнее изобретение. Мы на своём жаргоне называем его «кошки-мышки». Заключается этот способ в следующем. На самый глубокий уровень сознания, естественно, с помощью гипно, закладывается программа. Она срабатывает в случае, если человека в последующем подвергают гипнотическому воздействию. В мозгу начинает всплывать ассоциативный ряд, который отвлекает сознание и переключает его, например, на мышку, за которой гонится кошка, за которой гонится собака, за которой гонится медведь и так далее. Бороться с этим гипнотехнику невозможно, поскольку программа закладывается на одном уровне или глубже тех зон сознания, через которые он может контролировать мозг. Такое сознание будет от него постоянно убегать.

– Но если этот техник наберётся терпения и, загружая сознание, дождётся конца вашего ассоциативного ряда? Защитная программа заканчивается и можно гипнотизировать дальше?

– Всё правильно, только мы наши ассоциативные ряды закольцовываем, причём по несколько раз. Такой ряд может произвольно меняться, разветвляться, и программа здесь работает по методу случайного отбора понятий. Даже я, вложив в твой мозг подобную программу, не смогу предсказать, как она себя поведёт, и какие ассоциации в твоём мозгу возникнут.

– А сойти с ума?

– Нет, после прекращения гипновоздействия работа мозга полностью восстанавливается. Только один недостаток в этой программе – будучи заложенной в мозг, она уже останется там навсегда.

– А как насчёт того, что попутно вы мне вложите ещё какую-то нужную вам программу? И я даже не буду знать об этом.

– Нет. Ты слишком дорог нам. Во всех смыслах. И мы этого делать не будем.

– Слишком дорог?

– Ты, конечно, можешь мне не верить. Но человек под гипнотическим контролем, даже установленным с добрыми намерениями, уже не обладает полной свободой воли. И не может выполнить то, почти невозможное, для чего ты нам нужен.

– Не будем делать. А ваши «кошки-мышки»? Это не гипнотический контроль?

– В том то и дело, что нет. Мы не сможем контролировать тебя с помощью этой программы. Наоборот, эта программа даже нам потом помешает "влезть" в твой мозг. Она станет частью твоего сознания на самом глубоком уровне. Она станет твоим инстинктом.

– Постойте! Но как же вы потом "закачаете" мне тот большой объём информации, который будет нужен для дела?

– "Кошки-мышки" будут в самом конце. И как только мы вложим эту программу, то никто и никогда уже не сможет повлиять на тебя с помощью гипно. И, кстати, даже если ты сам этого захочешь. А на "той стороне" данную программу… впрочем, об этом позже....

 

 

 

Глава 1.

 

Голос тёмного человека снова требовал ответа, но за мышью пробежала кошка, потом где-то залаяла собака….

– Я не пойму, почему он не отвечает. Нашим препаратам и нашей технике сопротивляться не может никто. Даже умереть он не может без моей команды.

– Но вот факт – контроля над ним почему-то нет. И мне это не нравится. Очень не нравится. Может заставить его умереть?

– А нас потом не попросят умереть? Кто-нибудь может назначить глубокую проверку. И ведь мы тогда всё расскажем.

– Что же делать?

– Надо сообщить по начальству и ничего без дальнейших распоряжений не предпринимать.

– Давай хотя бы вызовем военспецов для усиления охраны.

– И с ними кучу ненужных вопросов. Нет, будем действовать по инструкции....

О, эта волшебная сила инструкции. Хотя, конечно, не каждый день встречаешь человека с пси-антидотом против дигипноглобулина.

Времени, пока техники сомневались, как раз хватило для полного восстановления сознания. А с ними и боевых рефлексов....

 

Вокруг был незнакомый город, но дышалось ему легко.

«И уйти получилось на удивление легко», – подумал он, и усмехнулся.

Они настолько полагались на свою гипнотехнику, что в здании, где его держали, действительно не было охраны.

Теперь он искал многолюдное место.

 

- - - - -

 

Как создать ключ, открывающий информацию, спрятанную на самом глубоком уровне сознания? Ключ, которым кроме тебя никто воспользоваться не может. Ключ, о котором ты даже не знаешь, что он есть в твоём мозгу.

В самих вопросах часто уже есть ответ.

 

– Послушайте, но если я ничего не буду знать о "ключе", об этих кодовых словах, то как я смогу в нужный момент использовать их?!

– Не волнуйся. Это просто и сработает безотказно само по себе.

– Нет, подождите. Вы синтезируете мне новую личность, кстати, как я понял, весьма примитивную. А настоящую личность заблокируете так, чтобы обычный психотехник не смог найти. Это мне понятно. Но при этом я, ну то есть эта новая личность, не будет знать ничего о моей настоящей спрятанной. Как же эта примитивная личность догадается о том, что надо использовать ключ? При том, что, как вы говорите, эта примитивная на уровне основных функций будет вполне читаема для вражеских техников. И знание о ключе ей доверять нельзя.

– Это действительно просто....

 

У входа на станцию метро было достаточно много людей. "Достаточно, чтобы меня услышали и разнесли мои мысли," – подумал он, взбираясь на парапет.

– Люди! Вас обманывают! Власти гипнотизируют и зомбируют вас! – понеслись с парапета отрывистые фразы. – Посмотрите вокруг! Вы превратились в биороботов, и кучка кукловодов управляет вами!

Спешившие в метро оборачивались, для них это было непривычно. Стоявший на парапете человек с развевающимися на ветру одеждами у большинства этих людей вызывал чувство беспокойства. Он говорил неправду, и многим хотелось быстрее уйти и не слышать странных слов. А несколько человек двинулись в сторону нежданного оратора с явной целью стащить его с этой "трибуны".

– Вызовите полицию! – закричал кто-то.

"Вызовите полицию", – натянутой струной запело в его мозгу, и тот, кто там спал, начал просыпаться....

 

– "Вызовите полицию"??! И это ваш ключ?! Полиция и гипбезопасность – это то, чего я должен прежде всего опасаться!

– Ну это чистая психология. Дело в том, что такие слова могут быть произнесены как раз только в отсутствие их сотрудников. И сами они такого не произносят. Более того, наиболее опасны первые минуты, когда ты попадёшь в руки службы гипноконтроля. Так вот, наши расчёты говорят о том, что вероятность произнесения данной фразы там ниже нижнего предела. Поэтому возможность случайной "расконсервации" личности у них практически равна нулю. А структура новой личности будет такова, и заложенные стремления будут настолько сильны, что так или иначе ей удастся сбежать от гипноконтроля хотя бы один раз. Этого будет вполне достаточно.

 

Восстановление личности происходит не за одно мгновение. Поэтому было запрограммировано, что первыми просыпаются определённые навыки и способности. Но скорость "расконсервации" по определению должна быть высокой, и все системы мозга работали с избыточным напряжением.

Неудивительно, что болела голова. Руки сами потянулись к вискам.

Быстро сориентировался.

– Мои таблетки! У меня закончились таблетки, – громко сказал он. – Пожалуйста, где здесь ближайшая аптека или больница?

Теперь окружающим становилось понятно происходящее. Они неспешно стали расходиться по своим делам. Как оказалось, никакой опасности не было. Кто-то начал объяснять как добраться до аптеки. И, конечно, на пасиф-обертоны в голосе с мощным успокоительным эффектом не обратили внимание. Никто так и не вызвал полицию.

 

– А если там будут рядом настоящие полицейские?

– Очень низкая вероятность. Структура их нынешнего общества такова, что надобности в больших полицейских силах нет. На весь большой город там всего шесть маленьких отделений. Да и то – их основная задача принудительная доставка в отделы гипноконтроля, которых в этом городе почти сотня.

– Откуда такая точная информация?

– Так даже у них спутники висят на стационарных орбитах, хотя у нас их сейчас гораздо больше. Плюс постоянный анализ медиапотоков, плюс... много ещё откуда информация приходит.

– А военные?

– Военнослужащие в основном на базах за пределами городов. А те, кто не на службе, будут вести себя как гражданские, здесь опасности практически нет. Кстати, твои навыки бойца в ходе операции безусловно пригодятся. Вообще, твоя разносторонняя подготовка – это большой плюс в данном случае. С нашей стороны там у тебя не будет поддержки. Никакой помощи в принципе....

 

Он вернулся в отдел гипноконроля и сделал всё необходимое. Теперь нужен был транспорт. Это безопаснее, чем идти через полгорода пешком.

Странно, что привычку курить у населения не ликвидировали, видимо, во властной верхушке было много любителей табачного зелья.

Куривший у машины таксист так ничего и не понял. Он проснётся потом на заднем сиденье у вокзала и никому не расскажет о небольшом провале в памяти – разве приятно кому-то идти на внеплановый контроль? Александру не хотелось лишний раз пользоваться гипно, вдруг у парня высокий порог восприимчивости. Вот и снова пригодились прежние бойцовские навыки, всего-то пара точек за ушами.

Бортовая аппаратура машины настойчиво просила указать конечную точку поездки, и Александр указал на схеме южный вокзал. Да, теперь до конца задания он будет Александром. Удобное универсальное имя. Своё он не то чтобы забыл, просто убрал в дальний уголок сознания. Пусть не мешает концентрироваться в нужный момент.

 

 

 

 

Глава 2.

 

 

... – Твоей главной задачей будет встретиться на территории противника с двумя людьми.

– И всё??

– Дело в том, что эти люди очень важны. Более того, мы считаем, что установление с ними контакта критически важно для победы в нашей борьбе.

– Что же это за люди такие важные?....

 

Пользоваться автомобильным транспортом для дальних поездок было нельзя, равно как самолётами и пассажирскими поездами. Любой контроль документов или сканирование физиологических характеристик при нынешних интеллектуальных системах – это немедленное раскрытие и провал задания. Хотя количество уличных единиц слежения не шло ни в какое сравнение с "догипноконтрольным" временем. Просто сам тотальный контроль сделал ненужными большие траты на аппаратуру слежения, и она оставалась только в "ключевых точках безопасности".

Путешествие пешком тоже было невозможно – несколько сотен километров до цели. Двухколёсный транспорт на автомагистралях под запретом. Оставались только грузовые поезда.

Александр очень легко ориентировался на местности. Во время подготовки немало времени уделялось изучению карт и компьютерных моделей, так что он чувствовал себя здесь как дома. Нашёл железнодорожную ветку нужного направления и дождался попутного грузового состава. Может какая-то камера и зафиксировала, что человек забрался на один из вагонов, но автоматика поезда не была настроена сигнализировать о таких вещах. Населению давно "гипнообъяснили", что цепляться за вагоны нехорошо, и никто этих запретов не нарушал.

Спустя сутки он был у цели. Дом доктора Барзи располагался несколько в стороне от посёлка, это облегчало незаметное проникновение. Кроме того, отправлявшие Александра на задание считали, что в силу пожилого возраста и малоактивной публичной деятельности контроль за учёным будет незначительным и аппаратуры слежения в доме и вокруг не будет.

Дверь оказалась не запертой. Услышавший звук открывшейся двери и вышедший из кабинета человек был седым, но по его движениям было понятно, что он ещё полон жизненных сил.

– Здравствуйте. Вы всегда оставляете дверь незапертой?

Хозяин дома несколько секунд пристально разглядывал гостя, усмехнулся и сказал:

– А это одна из немногих положительных черт нашей "гипнодемократии" – совсем нет уличной преступности.

– Вы знаете, кто я?

– Да, вы человек с той стороны. Проходите, я вас ждал.

Усадив гостя в кабинете, доктор сказал несколько церемонно:

– Вы, наверняка, знаете кто я. Но, всё же, разрешите представиться – Виктор Барзи, доктор биофизики, магистр интеллект-систем, профессор, но уже практически не занимаюсь наукой. А вы?

– Александр, специалист по проникновению, а также специальным и очень специальным операциям....

После этих слов они засмеялись одновременно, небольшое напряжение встречи исчезло, сама собой возникла атмосфера доверительной беседы.

– Кстати, простите моё стариковское любопытство, как вы добрались сюда? Я для себя составлял примерный план возможного проникновения, и мне интересно сравнить его с вашими действиями.

Александр начал вспоминать....

 

– Понимаешь, борьба двух цивилизаций в крайне обострённой форме – это война. Она может быть разного рода, но это всё равно война. А на данном этапе развития мира результатом такой войны может быть только победа одной цивилизации и поражение другой. При этом в дальнейшем следует уничтожение проигравшей цивилизации. Не населения, а именно основ цивилизации. Это неизбежно, иначе возрождение и новая война. Ты сейчас здесь с нами, а значит считаешь путь нашей цивилизации правильным. Ведь ты же не хочешь, чтоб наша сторона была проигравшей?

– Естественно, не хочу. Но может оставить всё как есть. Две цивилизации, два по полмира изолированные друг от друга. А там может через время начнётся улучшение отношений.

– В том-то и дело, что этого времени может не быть. Конечно, как и почти все другие люди, учёные на территории противника под жёстким гипноконтролем. Но. Хотя их творческая активность притуплена, они способны изобретать. И при нынешнем уровне развития науки вполне могут создать нечто, дающее военный перевес над нами. Или их руководителям покажется, что даёт такой перевес. Они не раздумывая начнут военные действия. Ибо понимают, что наша цивилизация постепенно обгоняет их в развитии. Лично я давно оставил эти "сопливые" мысли о попытке найти компромисс. Мы в своё время были на это готовы, но наш противник не захотел. Теперь мы можем или победить, или исчезнуть. Другого не дано.

– Ладно-ладно, это было так – лирическое отступление. А кстати, вот уже серьёзно. Как вы собираетесь меня забросить на территорию противника? На переподготовке у нас был курс общевойсковой тактики, и там уверяли, что сейчас без начала военных действий заброска разведчиков или диверсантов невозможна. А после начала боевых действий всё равно все умрут. И вся наша диверсионная подготовка была скорее по инерции – по уставу положено, – он усмехнулся. – Судите сами, океанские побережья полностью контролируются сетью слежения, она видит даже вылезающую на берег черепаху. Атмосферный периметр тоже полностью под контролем, как и у нас. Меня просто уничтожат при попытке пересечь границу. Когда-то были дипломатические миссии, сейчас их нет вообще. Я не вижу способа попасть на вражескую территорию.

– Мы нашли способ, он основан на человеческой психологии. На той стороне такие же люди как и мы, пусть и почти все под гипноконтролем. В определённой ситуации они с высокой вероятностью будут действовать определённым образом. И хотя вероятность твоей гибели при этом способе существует, она меньше двадцати процентов.

– Такой процент вполне приемлем.

– До вражеского побережья тебя доставит малый подводный аппарат. Глубины океанов полностью ни мы, ни противник не контролируем. Ты вынырнешь на границе сети слежения, придётся проплыть до берега несколько километров. Они скорее всего не будут уничтожать барахтающегося из последних сил человека в одних плавках, не зная свой это или чужой. Спасут и доставят куда надо согласно инструкции.

– Акулы?

– У тебя будет с собой два препарата. Первый ты примешь перед высадкой, он быстро разойдётся по организму, начнёт выделяться через кожу и будет отпугивать возможных хищников. Второй примешь, когда увидишь людей из береговой охраны, это будет полуснотворное сложного действия. Ты окажешься вроде бы без сознания, однако всё будешь слышать и понимать, и сможешь "разбудить" себя в нужный момент. Скорее всего сразу тебя доставят в службу гипноконтроля для допроса. А дальше будет уже действовать заложенная в твой мозг программа....

 

– Так значит вы всё-таки сделали эту программу! – с этими словами доктор Барзи вскочил, потом схватился за голову и поднял глаза к потолку. Затем взял себя в руки, снова сел за стол и продолжал. – Простите за излишние эмоции, но это всё меняет. Всё, понимаете! Я сам когда-то, ещё до этого "гипнопереворота" начал работать над созданием подобной программы. Когда увидел к чему всё идёт. Но не успел. А потом уже не было возможности. Теперь у нас есть шанс, и какой! Нам надо сейчас же..., – профессор вдруг осёкся, – да что ж это я?! Уверен, что вы пару суток без куска во рту. Давайте с вами спокойно поедим, да и я приду в себя. Для нашего дела нужна холодная голова и не нужен пустой желудок.

С этими словами гостеприимный хозяин повёл своего нежданного гостя на кухню.

Беседа за ужином потекла более неторопливо.

– Профессор, а вы всё время один живёте?

– Уже много лет. Понимаете, я разошёлся с женой сразу как только у нас начали устанавливать гипноконтроль. И до того как в системе контроля запретили разводы. Я знал, что смогу защитить себя, но не был уверен, что смогу защитить и её. Она могла невольно предать меня. И я бы тогда умер, а она всё равно осталась бы под контролем. Дети уже взрослые. И они, и жена сейчас живут в столице. Мы мало общаемся, так, поздравления по праздникам. Ко мне уже лет пять никто не приезжал.

– Простите, но вот вы сказали, что можете себя защитить, а жену нет. Почему так?

– Видите ли, когда только начинал создаваться государственный гипноконтроль, а у меня ещё была лаборатория в университете, я на всякий случай синтезировал себе в мозгу эдакую мимикрийную надстройку для собственной личности.

– А почему жене не сделали?

– Да просто уже не хватило времени. Университет тогда стал одним из базовых учреждений для разработки оборудования гипноконтроля, естественно, пропускной режим и секретность. У меня самого способности к гипнозу не очень сильны, без техники я ничего не мог сделать. Вот и принял такое решение, – губы профессора дрогнули.

– А эта ваша программа "мимикрии" как работает?

– Это не полноценная программа, так, программка. Перед визитом на плановый гипноконтроль я с помощью несложной аппаратуры провожу самогипноз. Так сказать убеждаю себя в полной лояльности властям и в том, что никогда ничего не замышлял.

– И создаёте "ключ", чтобы потом восстановиться.

– Ну да, вам-то должно быть это понятно. Ключей два. Вот эта картина, – профессор указал в сторону портрета над камином, – первый ключ. На ней изображён один из основоположников нашей науки. Но это мог быть и простой пейзаж или статуэтка, неважно. Главное, чтоб это было нечто эксклюзивное, чего нельзя случайно встретить в другом месте. Иначе можно невольно саморазоблачиться. Возвращаясь с планового контроля, а он у нас раз в полгода, я смотрю на эту картину и вспоминаю то, что нужно.

– Второй ключ.

– Да. Кстати, не желаете бренди? Собственного производства.

– Только немного.

– Понятно, не желаете терять форму.

С этими словами профессор достал из шкафчика бутылку с симпатичного цвета содержимым и пару стаканов. Напиток оказался весьма неплох. После небольшой паузы Александр спросил:

– Доктор, вы так сразу меня приняли, поверили, что я с "той стороны", а не возникло сомнений, что к вам пришёл агент контрразведки?

– Только на мгновение. Я ведь не веду никакой активной деятельности. Одну-две статьи в год для научного журнала, и всё. Как положено регулярно посещаю гипноконтроль. Так что я полностью чист в глазах властей. Для них перепроверять меня в дополнение к гипноконтролю не имеет смысла.

– Да и не стал бы, как я теперь понимаю, здешний контрразведчик задавать вопрос про открытую дверь.

– Конечно, такой вопрос мог задать только человек из "другого мира", с той стороны.

Профессор усмехнулся и продолжил:

– Что касается второго ключа, то он непосредственно связан с вашим появлением здесь.

– То есть?

– Вы знаете, почему вас направили ко мне?

– В общих чертах....

 

... – Почему именно этот учёный?

– Дело в том, что он сумел дать нам знать о себе. О том, что он готов помочь сломать их систему гипнотического контроля населения, если у нас появится возможность провести подобную операцию. И он действительно большой специалист в нашем деле.

– Как же он смог дать о себе знать? И как он обошёл контроль? У них же не только гипноконтроль, у них вообще всё под надзором.

– Чтобы сообщить о себе он использовал свои научные статьи. Всё что в открытых сетях вполне доступно для сканирования. И нам, и им. Так что нужно было всего лишь, чтобы эти статьи прочёл тот, кто сможет понять. А вот как он обошёл контроль, ты спросишь у него сам....

 

... – Это началось ещё в те благословенные давние времена, когда не было гипноконтроля, а я был молодым талантливым студентом. Границы были вполне открыты, и к нам по обмену приехал парень из вашей страны. Его звали Александр, как вас. С этим парнем мы очень подружились. Кроме всего прочего, мы на третьем курсе увлеклись криптографией и придумали собственный шифр. Из простого интереса, как разминку для ума. Что любопытно, интеллект-системы не расшифровывали его. Ключами были несколько фраз в научном стиле, каждая из которых задавала определённый алгоритм кодирования. Мы даже написали курсовую работу с зашифрованным психологическим портретом одного из наших преподавателей. Однако, реального практического применения для нашего шифра в то время не было, поэтому увлечение прошло. Но не забылось.

– И вы вспомнили о нём после введения гипноконтроля.

– Да. – профессор вздохнул. – Понимаете, этот переворот произошёл так быстро. Никто опомниться не успел, как уже не просто тотальный контроль, а контроль сознания. Никаких замыслов не спрячешь. Никакой свободы мыслей. Мозги у людей всё равно ведь работают, что-то анализируют, возникают вопросы. Но раз в полгода человек приходит на контроль, всё про себя рассказывает, "ненужное" ему вычищают, и он снова образец лояльного гражданина. Чудовищно, – профессор снова вздохнул.

– Это печально, я понимаю вас.

– Возможно, понимаете. Но, уверен, что не до конца. Да, я в последний момент сумел защитить себя от гипноконтроля, однако остался один. Полное одиночество, как на необитаемом острове. Хотя вокруг люди. А ты не можешь ничего сделать. И главное, было не впасть в отчаяние, сохранить веру в то, что это не навсегда. Я понимал, что, чисто теоретически, ещё кто-то мог тем или иным способом обойти гипноконтроль. Но как их найти? Мне это было совершенно непонятно. Уверен, что часть властной верхушки и владельцы корпораций избегают контроля. Но им всё происходящее нравится, и мне с ними не быть. Я же не мог не замышлять сменить установившийся порядок и начал понимать, что достигнуть этого можно только путём государственной измены, то есть в сотрудничестве с вами.

– Какая же это измена? Это – благороднейшая цель.

– Да, – профессор в очередной раз вздохнул, – в общем, я вдруг вспомнил о нашем с Александром увлечении и начал в своих статьях помещать шифрованные послания. Другого способа сообщить о себе я не видел. Нет, отправить сообщение, конечно, можно было. Например, просто выйти в радиоэфир. Но системы контроля информации сразу засекли бы такое послание, и жил бы я после этого недолго. Шансы на то, что мои послания в статьях дойдут до адресата были не так уж велики. Но раз вы здесь, значит Александр эти статьи прочитал.

– Александр Гот, так звали одного из тех, кто готовил меня к заброске.

Профессор улыбнулся и кивнул.

– Знаете, доктор, сейчас вспоминаю, что он хотя и не упоминал о знакомстве с вами, но говорил о вас с непонятной мне тогда теплотой. Теперь я знаю почему.

Эмоции взяли верх, и профессор смахнул невольную слезу. Впрочем, сразу успокоился и сказал:

– Простите невольную стариковскую сентиментальность. Да, кстати, второй ключ – это одна из моих статей, где я зашифровал информацию для разблокировки сознания. Впрочем, предлагаю пока закончить воспоминания и обдумать наши дальнейшие действия....

 

 

 

Глава 3.

 

 

...– И только лишь на основании текстов его произведений вы сделали вывод что он нам обязательно поможет?!

– Это не просто произведения. И он не просто писатель. К примеру, в одном из его ранних рассказов есть эпизод с десятью барабанщиками, создающими убийственный ритм. Так вот, я приоткрою тебе одну из государственных тайн. У противника нет, а у нас разработана система звукорезонансного подавления воли, при достаточной мощности она может и убить. Оптимальное число резонаторов как раз десять. И вообще, наши аналитики, внимательно изучив все творения этого писателя, дали прогноз гипноположительного и гипноотрицательного векторов его сознания. В обоих случаях коэффициент от ноль целых девяти десятых до единицы. А единица здесь что означает?

– Полный контроль над собственным сознанием.

– Да. Такой человек просто не сможет спокойно жить при тотальном гипноконтроле вокруг. И неизбежно будет стремиться разрушить систему. Так что это, безусловно, наш союзник на той стороне.

– А что если он под наблюдением?

– По всем данным специального контроля над ним нет. Ты учти, что именно он тот человек, который спас в своё время миллионы, а может и миллиарды. Ты ещё был тогда юношей и можешь не помнить, но именно он остановил исполнение чудовищной музыки на том историческом концерте. В своей стране он – национальный герой. Государственные награды, премии и всё такое. А поскольку все его последние произведения только мистического характера без малейшего намёка на политику, то у властей нет вообще никаких причин подозревать нашего писателя в нелояльности и устанавливать какое-то наблюдение.

– Но ведь он как и все должен проходить регулярный гипноконтроль, разве он может быть нашим союзником?

– А ты вспомни о коэффициенте близком к единице.

– Ах, да....

 

Барзи вёл машину, безукоризненно соблюдая правила. Остальные водители делали то же самое, ведь все регулярно проходили гипноконтроль.

Они ехали в столицу, где жил тот самый писатель – Георг Водол.

Сама поездка профессора не могла вызвать подозрения, он подробно объяснил почему.

– Понимаете, гипноконтроль и вообще усиление контроля в целом значительно упростили некоторые функции государства. Вот, к примеру, транспортная инспекция не нужна. Все соблюдают правила. Но отсутствие инспекции на транспорте никак не поможет шпиону и диверсанту использовать транспортное средство. Предположим, вы убьёте владельца машины и некоторое время его никто не будет искать. Но как только вы начнёте пользоваться его автомобилем, тут же привлечёте к себе внимание спецотдела полиции и военной контразведки.

– Мы примерно так и предполагали, камеры на дорогах всё равно есть, система распознавания лиц хорошего уровня. Поэтому я добирался к вам на грузовых поездах.

– Всё ещё печальнее. Камеры, конечно, есть. Но есть и кое-что ещё. Каждый владелец авто перед началом движения вводит в информационную систему цель поездки. Информация о перемещениях машины поступает и с камер по ходу движения, и от спутник-регистратора самой машины. Большие государственные хранилища информации сохраняют все эти сведения. Интеллект-системы не только сравнивают маршрут движения с заявленной целью поездки, но и со всеми предыдущими перемещениями. А также анализируют и саму цель поездки на предмет разрешённости или не разрешённости.

– То есть, если автомобиль едет не туда, куда обычно ездил владелец, это сразу определяется, и поднимается тревога. – Александр вспомнил автомобиль таксиста, требование аппаратуры указать конечную точку маршрута и понял как ему тогда повезло.

– Да. Поэтому хорошо, что вы едете со мной и на заднем сиденье, а целью моей поездки указана столица, где я периодически бываю.

 

...– Что интересно, система всеобщего гипноконтроля, созданная нашим противником, имеет на первый взгляд много привлекательного. Да такого, что у многих наших "больших умов" в своё время возникали идеи внедрить элементы подобного контроля и здесь. Ведь согласись – большой соблазн таким образом решить сразу немало проблем. Например, ликвидировать преступность, добиться, чтоб соблюдали правила, законы, инструкции, чтоб не было лентяев и тунеядцев. И много чего ещё. Кстати, вот тебе разве не приходили в голову подобные мысли?

– Честно говоря, приходили. Ну, конечно, не полный контроль, но кое-что можно было бы у нас подправить.

– Вот видишь. Однако, в развитии идеи не бывает остановки после "кое-что" и "чуть-чуть". Идея всегда проходит полный цикл развития. Так что, начни мы ограниченное применение гипноконтроля, через время пришли бы к полному.

– Но может всё-таки преступников?...

– Ты попал в самую десятку, и даже точнее. Теперь я могу рассказать тебе гораздо больше. Исходя из того почти невозможного, к чему тебя готовят, как раз сегодня мне пришли инструкции относительно уровня твоего допуска к служебной и секретной информации. Как ты думаешь, какой это уровень?

– Неужели первый?

– Нет, уровень ноль.

– Как ноль? Какой ноль?!

– Просто нулевой уровень.

– Просто?... Это что, проверка как я буду реагировать?

– Это не проверка и не шутка.

Нулевой уровень допуска – это значит, что ты получишь любую информацию какую попросишь. Любую.

– Зачем?

– А затем, что на той стороне ты будешь не просто один. Там должен будешь принимать такие решения, которые изменят судьбы мира. Какие уж тут шутки. Чтобы принимать такие решения, ты должен обладать максимальным количеством информации. Максимальным. Поэтому с сегодняшнего дня ты получишь исчерпывающий ответ на любой вопрос. И чем больше ты их задашь, тем большей информацией будешь обладать. Так что не стесняйся.

– Понятно. Постараюсь это осмыслить. А сколько человек вообще имеет такой допуск?

– Около двух сотен. Здесь, где тебя готовят, он есть ещё только у меня.

– Однако....

– Теперь, что касается гипноконтроля над преступниками. Ещё до того как у нашего противника начала внедряться система тотального контроля, у нас уже были серьёзные наработки в этом направлении. В том числе была засекреченная программа по перевоспитанию преступников с помощью гипнотического воздействия.

– И как?

– Несколько самоубийств, много случаев развития шизофрении и другого нехорошего. Программу закрыли.

– Понятно. А ведь казалось так всё просто....

– И многим очень умным тогда казалось....

– Вот уж действительно, многие знания – многие печали. Попробую привыкнуть к ответам на любой вопрос. И тогда сразу, просто давно было любопытно узнать – а к нам забрасывали в последнее время агентов?

– Один раз. И, скорее, не агента, а диверсанта-самоубийцу. Интересная, надо признать, была у них задумка. Начать с того, что переправили агента через границу в полярной зоне. В биокапсуле, вмороженной в ледяную глыбу. Прямо в мозг была внедрён имплант с ядом, нейросвязи которого настроили на вскрытие при опасности провала. Задача была проста – собрать из широкодоступных материалов несколько взрывных устройств, проникнуть на энергетическую станцию и создать аварийную ситуацию с катастрофическими последствиями. После выполнения задания агент должен был самоликвидироваться.

– Как вычислили?

– У нас хоть и нет тотального контроля за населением, но интеллект-системы нашей контрразведки на достаточно высоком уровне. Когда было сделано определённое количество определённых покупок в определённом небольшом районе, система выдала сигнал опасности. Агента отследили и, подозревая возможные скрытые каверзы, усыпили.

– А что мешало делать покупки не сразу, но постепенно? Не продумали?

– Да нет. Чтобы делать постепенно, нужна легализация агента на территории противника. А при нынешнем развитии интеллект-систем и полной закрытости границ легализоваться на территории противника практически невозможно. Поэтому диверсант должен действовать автономно и выполнить свою миссию в максимально короткий срок.

– Что интересного рассказал этот диверсант?

– После того как усыпили, его просканировали, имплант с ядом наши и удалили. Гипнотехника у нас как минимум не хуже чем у противника. Он дал расклад всей операции. Мы нашли капсулу в айсберге. Приняли меры, и этот канал проникновения для противника теперь недоступен. Кстати, по косвенным данным, наши аналитики сделали следующий вывод. Это была пробная операция, если бы она удалась, то через время были бы одновременно заброшены десятки диверсантов с очень тяжёлыми последствиями для нашей энергетики.

– У меня там тоже будет не много времени.

– Но у тебя там будут союзники....

 

Александра профессор высадил по пути на максимально близком расстоянии от дома писателя. Подъезжать прямо к дому сочли небезопасным. Это было бы нарушением обычного пути движения профессора при визитах в город, где он всегда останавливался в одной и той же гостинице. Раскрытие Александра местными спецслужбами, при его активном передвижении, было всего лишь вопросом нескольких дней. За это время он должен был всё успеть. И фактор времени начинал играть здесь решающую роль. Поэтому доктор Барзи не должен был до срока привлечь внимания спецслужб даже в мелочах. С ним Александр договорился встретиться вечером недалеко от его гостиницы.

Дом, где была квартира писателя Водола, странным образом выделялся в ряду окружавших его строений. Начиная от скамеек у подъезда, до водосточных желобов на крыше он был как-то изящнее, гармоничней и приятней глазу, чем соседние дома. Подъезд был отделан так, как бывает только во дворцах. Квартира писателя была на верхнем четвёртом этаже. И на площадке этого этажа была только одна дверь.

Александр постучал. Открывший дверь мужчина был достаточно высокого роста и широк в плечах, усы придавали лицу серьёзность даже при том, что в уголках глаз играла улыбка. Каждое движение этого человека выдавало скрытую в нём силу. Он поднял чуть выше груди правую руку, на безымянном пальце которой был старинного вида перстень, и сказал:

– Не правда ли изумительной красоты камень? Мне он достался по наследству. – При этом человек с перстнем начал медленно покачивать рукой из стороны в сторону и продолжил говорить. – Я не перестаю восхищаться этим камнем. Ведь вы тоже пришли им повосхищаться. Пришли с добрыми намерениями и хотите рассказать о том, что привело вас сюда.

Голос человека с перстнем был глубоким и каким-то тяжёлым, а на краю сознания Александра при этом прошмыгнули мышка с кошкой. Не обращая на них внимания, он ответил:

– Думаю, правильней было бы сначала познакомиться. Вас зовут Георг, я знаю. А меня – Александр.

Рука перестала раскачиваться, взгляд человека с перстнем стал пронзительно-бездонным, и через пару биений сердца более спокойным и мягким голосом он произнёс:

– У вас защита.... Не знал.... – Затем, видимо, какая-то неожиданная мысль пришла ему в голову, он направил указательный палец на Александра и спросил прежним глубоким голосом, – какая у вас главная цель?!

– Наверное, спасти человечество, – сказал Александр и усмехнулся.

– Ну что ж. Тогда проходите, – с этими словами писатель Георг Водол впустил неожиданного гостя и закрыл дверь.

 

 

 

Глава 4.

 

 

– А теперь скажите, почему это ваша главная цель.

– Если коротко, то все модели развития отношений между двумя нашими цивилизациями дают один и тот же результат – война неизбежна. Война с высокой долей вероятности – это гибель всего человечества. На вашей территории развитие зашло в тупик. Но признать это здесь никто не сможет. И, значит, ничего не захотят изменить. Из тупика, в котором ваша цивилизация, можно выйти только одним путём – изменить всю систему, основанную на гипноконтроле. Точнее, ликвидировать её. Сохранив людей. Вот я и пришёл, чтобы вместе с вами это сделать.

– И почему вы утверждаете, что тупик – это у нас?

– Разве вы сами этого не видите? Разве вам это не понятно давным-давно?

– Давайте предположим, что не вижу. Убедите меня.

– Ваша система сформировалась в ныне существующем виде около двадцати лет назад. Вы же писатель. Разве с тех пор есть хоть одно произведение литературы, спектакль, фильм, который был бы интересен? Разве одно это уже не убеждает вас. Подавляющее большинство населения, по сути, превратилось в биороботов.

При этих словах писатель недобро усмехнулся и сказал:

– Знаете, подавляющее большинство – это очень слабо сказано. Да они все теперь биороботы. – Александру показалось, что при этих словах собеседник даже как-то сник. – Наша элита думала, что она-то останется вне контроля. И на вашей стороне думают так же. Но это маленькое-большое заблуждение. За двадцать с небольшим лет было несколько заговоров и контрзаговоров с участием спецслужб и гипноконтроля. Не спрашивайте откуда мне это известно, но поверьте – я знаю. И так уж вышло, что все они – и министры общего правительства, и владельцы корпораций – попали под контроль друг друга. И теперь они все рабы системы.

Возникла небольшая, но тяжёлая пауза. Затем писатель своим обычным мягким голосом произнёс:

– Да и сам я уже много лет ничего интересного не написал. Вы меня убедили. В первую очередь убедили, что вы человек с той стороны. И я готов вам помочь, потому что давно сам этого хочу. Ибо это надо уничтожить.... Не будем стоять у порога, пройдём в гостиную и там будем говорить дальше.

Александр рассматривал квартиру и всё больше удивлялся.

– Георг, у вас не квартира, а музей или мини-дворец. Я в восхищении, поверьте. Да и сам дом, где вы живёте, выделяется среди остальных.

Писатель вздохнул:

– Наверное, да. А толку? С кем разделить это восхищение, с кем разделить эту красоту? Да, я сделал это для себя. Но.... Были средства, чтобы всё это сделать, приобрести все эти картины, мебель. Меня ведь в своё время буквально "завалили" разными премиями и наградами.

– За те события, связанные с музыкальным конкурсом?

– Да, за тот достопамятный концерт. – Георг снова вздохнул. – Всего-то двадцать три года назад....

 

В зале концертного комплекса ещё никогда не было столько людей. Что было не удивительно. Здесь был не просто очередной финал самого известного музыкального конкурса. Впервые в истории сами устроители конкурса нарушили собственные правила и допустили изменение композиции для финального выступления. Та самая песня , что уже несколько недель звучит из всех динамиков и была явным фаворитом после полуфинала, в самом финале должна была исполняться по-другому. Такое предложение после полуфинала сделал сам автор мелодии. И это предложение было так явно поддержано массами, что устроители конкурса согласились. Честно говоря, они не особо сопротивлялись, прекрасно понимая насколько велика коммерческая выгода такого поворота событий.

Вокруг буквально на каждом шагу встречались знаменитости, все хотели быть в эпицентре самого интригующего события года. Георга тоже узнавали – он уже тогда был известным писателем. Хотя о других его достижениях мало кто знал. О его увлечении гипнозом, о его успехах в этой области и его силе. Он ещё не был тогда на "тёмной" или "светлой" стороне этой силы. Сторону он выберет потом, позже.

В зале было не просто возбуждение. Зал неистовствовал, и Георгу было не по себе. Он знал и понимал в механике воздействия на людей больше многих. И видел, что толпа в зале достигла высочайшей степени восприимчивости. Наверняка, и зрители по всему миру тоже. Если бы он сейчас вышел на сцену, то смог бы внушить им что угодно.

А дальше всё решили случай и природная внимательность Георга.

Он немало заплатил, чтобы получить место в одном из первых рядов. Почти в самом начале концерта заметил, что на ряд впереди и чуть правее сидит человек, смутно ему знакомый. И только после второй композиции он вдруг понял кто это – создатель той самой "серхпесни", которую все так ждут. Но был он без своей обычной бородки и характерной броской причёски. Соседи не узнавали его. Не узнал бы и Георг, если бы не его большое любопытство. Дело в том, что, ажиотаж вокруг конкурса и данной композиции, в своё время подтолкнул Георга сделать психологический портрет автора мелодии. Он считал, что без глубокого изучения человека нет настоящего писателя. Георг провёл анализ по собственной методике, и получившийся "портрет" ему в общем не понравился. А сам анализ в числе прочего включал изучение физиономических характеристик. С разными причёсками и даже без таковых. И лицо без бороды и с простой причёской там тоже было.

Такое изменение внешности легко можно было объяснить простым желанием –остаться неузнанным в толпе. Только это никак не соответствовало тому самому психологическому портрету. И Георг решил понаблюдать за композитором.

Самая ожидаемая песня вечера была по счёту восьмой. Конечно, и Георг, и все сидящие в зале уже слышали эту композицию. Как знаток техники гипноза, он сразу почувствовал, что мелодия вполне может ввести в транс любого слушающего, если тот расслабит сознание. Само по себе это было не опасно – подобных мелодий уже было создано немало. И вдруг Георг поймал себя на мысли, что на самом деле восьмую по счёту мелодию не слышал ещё никто.

Поэтому, когда перед началом восьмой песни зал взорвался овациями, он не удивился тому, что сделал композитор. А испугался. Этот человек, чья, без сомнения победная музыка, вот-вот должна была начаться, незаметным для соседей движением вставил в уши полифонные заглушки. И отдельные мозаичные мысли в голове Георга сложились в нечто целое. Потом он признавался себе, в тот момент понял – грядёт нечто страшное. Хотя тогда ещё не до конца осознавал масштаб чудовищного замысла.

Первым побуждением было тут же напасть на композитора. Но тренированный мозг знал своё дело. Уже в следующее мгновение Георг нёсся к сцене. Там был ключ, только там в этот момент можно было остановить.

А мелодия набирала силу. Весь зал стал раскачиваться в едином ритме, и Георг знал его. Кольцевой вихревой ритм, который полезен при гипнотерапии, здесь был многократно усилен и структурирован так, что создавал резонансные колебания. Будь Георг восприимчив к гипнозу, шансов было бы мало. Но он был силён. Да и удача оказалась на его стороне. Охранники у сцены в этот момент уже попали в ловушку ритма и даже не пытались Георга остановить.

Взобравшись на сцену он раскидал как кегли музыкантов, и повисла страшная тишина.

Как потом выяснилось, Георг успел до завершения первого гипноритмического цикла, и тем самым спас даже самых слабых.

Но надо было не просто отсрочить трагедию. Опасность ещё сохранялась. И Георг со сцены глубоким, даже пугающим голосом произнёс в зал:

– Очнитесь и поймите. Написавший эту мелодию заложил в неё смерть! Разве вы не почувствовали, что она вас гипнотизирует и убивает? А сам он с затычками в ушах хотел посмотреть как вы умираете! Вон он, в третьем ряду без своей бороды и причёски, достаньте затычки у него из ушей!

Композитор не ожидал. Сохрани он спокойствие, неизвестно как бы всё обернулось. Георга вполне могли счесть сумасшедшим, задержать, а затем исполнить композицию снова. Но он задёргался и стал вынимать заглушки. Тем самым подписав себе приговор....

Приговор был доселе невиданный. После долгого расследования специальным решением суда его приговорили к многократному прослушиванию его же композиции в специальной звукоизолированной комнате. Последними словами несостоявшегося убийцы миллионов были: "как я вас всех ненавижу!" После чего он сошёл с ума. Как должно было случиться по его замыслу с теми, кто слушал его мелодию на концерте или в прямой трансляции.

И мир изменился.

Вроде бы свободное общество ужаснулось и стало просить и даже требовать больше контроля. Вдруг стало понятно, что страшный ущерб людям можно нанести не только через музыку. Тут-то у некоторых деятелей и возникла идея гипноконтроля.

Всё сложилось. Ведь уже давно использовались детекторы лжи, были соответствующие препараты и определённые технологии. Надо было это чуть доработать и ввести в систему. И на волне общего испуга масс и с их полного одобрения гипноконтроль был введён как обязательная процедура. Оставалось сделать ещё один шаг, и он был сделан почти сразу же – программа "внедрения в сознание добрых намерений" как гарантия от плохих замыслов по отношению к обществу. Конец истории....

Вторая половина мира тотальный гипноконтроль не ввела. Через десять лет все дипломатические связи между странами двух теперь очень разных частей мира были прерваны, перспектива большой мировой войны стала вполне реальна....

 

Уже в который раз Георг вздохнул и сказал с какой-то безысходностью:

– Знаете, я иногда спрашиваю себя, а может не надо было тогда останавливать исполнение этой мелодии?

– Думаю, надо было. Не останови вы тогда это, была бы чудовищная катастрофа. Сотни миллионов, а может и миллиарды сумасшедших по всему миру. И не исключено, что гипноконтроль ввели бы после этого во всех странах. И всё. Без шансов. – Александр улыбнулся и добавил, – а ведь я тогда уже был школьником и тоже это смотрел.

– Наверное вы правы. Устал я. Устал от безграничного одиночества. Хотя поначалу мне даже нравилось всё происходящее. Гипноконтроль в отношении меня не работал, но, разумеется, об этом никто не догадывался. Средств на жизнь хватало с лихвой. Я мог очень убедительно пригласить лучших мастеров за символическую плату и превратить мой дом фактически во дворец. В глазах всех я был героическая личность, поэтому оказался вхож в самые высшие круги элиты. Где поначалу были люде вне контроля. Несколько лет ещё было с кем общаться. С моей харизмой и способностями я мог затащить в постель любую понравившуюся даму. Чего ещё надо?

– Да, звучит неплохо.

– Неплохо.... А вы попробуйте пообщаться с девушками, когда они все становятся одинаковыми. Конечно, не внешне, а внутренне. Это превращается в пытку. Знаете, до чего дошло? Несколько лет назад я одну понравившуюся девушку загипнотизировал и несколько часов с ней работал, программируя нормальную с моей точки зрения личность. Которая будет понимать всё, что вокруг происходит и с которой можно будет нормально общаться. Так она, пожив несколько дней в этом мире контролируемых людей, стала сходить с ума. Пришлось вернуть всё назад.

– Ну с вашими-то способностями можно было попробовать другое. Освободить от контроля некоторое количество людей, создать из них организацию и постараться захватить власть.

– Пробовал. Но для этого надо было привлечь некоторое количество военных. Ведь создавать организацию только из гражданских – это просто обречь людей на бессмысленную гибель. Так вот. Я нашёл возможность встретиться в удобной для меня обстановке с одним армейцем из среднего руководящего звена. Стал его гипнотизировать, а он начал умирать. Просто начало останавливаться сердце и дыхание. Я успел "сдать назад" и процесс остановки жизненных функций прекратился. Но мне пришлось его убить и сымитировать несчастный случай. Думаю, вам понятно почему.

– Да, потом на контроле могли найти эти воспоминания.

– Именно. Через полгода уже в другом городе я попытался ещё раз сделать это. Результат был тот же. И я понял, что у военных гипноконтроль проводится с дополнительным программированием, дабы исключить возможность воздействия со стороны противника и прочих нежелательных элементов.

– То есть заложен механизм самоликвидации при постороннем гипновоздействии?

– Да. Чтобы обойти это, нужно использовать кодовые слова, а узнать их у меня нет возможности. Так что от идеи переворота я отказался.

– А ведь на нашей стороне обо этом было неизвестно! И сейчас я вижу здесь такую бомбу!... Впрочем, об этом позже. Хочу вам сказать, Георг, что вы были не один в этом вашем бесчеловечном мире....

 

 

 

Глава 5.

 

 

Времени было мало.

Уже мог обнаружиться недостаток препаратов в отделе гипноконтроля, куда привозили Александра. Конечно, техникам отдела он с помощью их же аппаратуры сделал нужное внушение. Но взял-то он прилично. А тот же дигипноглобулин был на строгом учёте.

Уже могли счесть подозрительной поездку машины доктора Барзи к энергетической подстанции, где заговорщики внушили персоналу отключить автоматику и не прерывать подачу энергии ни при каких обстоятельствах.

Да и на какой-нибудь камере слежения Александр уже мог "засветиться" как человек не учтённый в базе данных.

Впрочем, до завершения операции оставалась только пара часов работы в телецентре....

 

... – Всё твоё задание фактически построено на последовательности вероятных событий. Срыв на любом этапе – это провал всей миссии.

– Похоже на дешёвую интеллект-игру.

– Может и похоже. Но ставка очень высока. Повал твоей миссии даст противнику много информации и сделает бессмысленной подготовку новой. По сути мы сейчас идём ва-банк. Именно поэтому у тебя такой допуск и такая подготовка.

– И всё ради какого-то выступления на главном информационном канале противника. И то выступать не мне.

– Всё шутишь. Это хорошо, значит твой психоиндекс в пределах нормы. Теперь давай пройдёмся ещё раз коротко по всем этапам операции.

– После расконсервации личности я возвращаюсь в тот же отдел гипноконтроля, проверяю и при необходимости поправляю внушение, сделанное сотрудникам, беру с собой препараты. Добираюсь до железной дороги и дальше грузовыми поездами до места, где живёт профессор. Если выясняется, что послания профессора являются ловушкой, действую по обстоятельствам, пытаюсь добраться до столицы и встретиться с писателем. Если у профессора всё в порядке, то ковыряемся в моей памяти, и делаем у него запись самой короткой версии наших "кошек-мышек", удобной для трансляции в общем эфире. Затем на его транспорте выдвигаемся в столицу, где я встречаюсь с писателем. Если тот не захочет нам помочь, устраняю его, и пытаюсь выполнить миссию вдвоём с профессором. При неудаче ликвидирую профессора и самоликвидируюсь. Если писатель с нами, то делаем всё втроём. Проникаем в телецентр и во время главного вечернего выпуска новостей включаем нашу запись.

– Если без профессора, но с писателем?

– Ему придётся выучить программу с моих слов и воспроизвести всё дословно в эфире. Здесь, как я понял, мы идём на сознательный риск, потому что голосовое воспроизведение без дополнительных звуковых и визуальных эффектов может не дать нужного результата. И многое будет зависеть от его способностей запоминать большие массивы информации. Чтение по бумажке значительно ослабляет эффект воздействия.

– Если без профессора и без писателя?

– Самостоятельно операцию в телецентре не провожу, пытаюсь добраться до резервной контрольной точки, жду всплытия глубоководного аппарата. При опасности задержания самоликвидируюсь....

 

Охранников на входе Георг околдовал своим перстнем, и они без всяких сомнений пропустили троих заговорщиков. Другой охраны в здании не было. Да и эти были бы не нужны, не существуй плана подготовки к войне. Который предусматривал и в мирное время охрану важнейших объектов.

Для Александра в коридорах центра было на удивление пусто.

– Всё генерируют интеллект-системы, – сказал Георг и усмехнулся, – сценарии для шоу, сериалов, образовательных программ – сейчас это делают только машины. Написанное людьми проигрывает с точки зрения вызвать "правильные" эмоции и настроить людей на "правильное" поведение. Машины это делают лучше.

Люди в центре всё же были. Сначала нашли дежурного техника, и убедили его не выполнять ничьих приказов, а наоборот закрыться в центре управления и никого не пускать. Александру не хотелось убивать без необходимости и для уверенности пришлось вколоть технику дозу дигипноглобулина. Профессор в это время программно и очень аккуратно отсёк всё внешнее управление телецентром.

Редактора выпуска новостей тоже легко "уговорили" вместо запланированных сюжетов дать в эфир "интервью" писателя. "Беседовать" с ведущей уже не было времени, Александр перехватил её по пути в студию, усыпил, зажав сонную артерию, спеленал и оставил в гримёрке.

Вместо ведущей на экранах появился писатель Георг Водол. Его пронзительные глаза как будто заглянули в душу каждому зрителю, и он своим обычным, совсем не глубоким голосом сказал:

– Здравствуйте уважаемые граждане. Сегодня у нас есть повод вспомнить события двадцатитрёхлетней давности. Я предлагаю вам посмотреть этот материал, после которого многое станет понятным....

В этот момент редактор включил запись той самой анти-гипно программы. А за спиной редактора стояли доктор Барзи и Александр.

Профессор сказал:

– Хорошо, что мы совместили нашу программу с историческим видеорядом. Где и тот концерт, и много чего ещё. Это даёт нам лишнее время. Мало кто сообразит за первые пару минут до окончания первого цикла. А дальше будет неважно, они уже не смогут выключить свои приёмники до конца программы. – Доктор помолчал и добавил, – честно говоря, я до последнего сомневался в успехе.

– Я тоже не был до конца уверен, – сказал Александр, – кое в чём нам просто повезло. К примеру, отправляясь на задание, я не знал, что на процедуре гипноконтроля всем внушали обязанность ежедневно просматривать вечерние новости. Это сильно облегчает нашу задачу.

– Жаль военных, – профессор огорчённо покачал головой, – но война есть война.

– Вы поняли?

– Да. Когда Георг упомянул о специальной программе для военных, я понял, что многие из них умрут. Те, кто сейчас у экранов и смотрят этот выпуск. Для них это будет постороннее гипновоздействие. Но продержавшиеся до конца первого цикла, получат хороший шанс и скорее всего выживут.

– Приятный бонус для нас – вооружённые силы будут дезорганизованы....

 

Министры общего правительства тоже смотрели вечерние новости....

Начальник управления контрразведки выключил трансляцию почти сразу, сказалась привычка во всём видеть опасность. Он недаром занимал такую должность. Даже гипноконтроль, который он проходил как и все, лишь немного притупил быстроту его реакции и чёткость мышления. Сразу понял, что действовать надо только через дежурные подразделения, которым нельзя было смотреть на службе любые передачи.

В кризисном центре министерства общей безопасности тоже не смотрели трансляцию. После звонка из управления контрразведки оперативный дежурный дал команду обесточить телецентр. У кризисного центра были такие возможности. Но сделать это не удалось. Выяснилось, что телецентр был отключён от общих сетей связи. Энергетическая подстанция, питавшая этот район, тоже не отвечала. А выключение энергии на бóльших территориях не было предусмотрено никакими программами.

Начальник управления контрразведки сумел найти решение. Но всё же не сразу. На несколько минут позже, чем он смог бы в молодые годы, когда не проходил гипноконтроль. Всем дежурным подразделениям был отдан приказ уничтожать энергетические линии между городами, используя любые средства. Даже дежурным лётным подразделениям поставили эту задачу. Но подобного никогда не было ни в одной инструкции. Поэтому ещё некоторое время ушло на согласования и подтверждения приказов.

И система не успела....

 

Программа была короткой, только три цикла, всё было завершено через двадцать минут. На экране снова появился Георг Водол. На его спокойном и каком-то умиротворённом лице была безгранично добрая улыбка. Его слова были просты:

– Друзья. Кто смотрел эту передачу навсегда получил прививку от гипноза. Для вас гипноконтроля больше нет. Теперь не смогут периодически удалять ваши воспоминания и вкладывать вам посторонние мысли. Некоторое время будет непривычно и трудно, но это пройдёт. Зато вы снова можете быть людьми.... Ах да, в некоторых местах сейчас начнут отключение энергетических линий. Но это уже ничего не изменит. Так что всего доброго, и прощайте....

Когда улицы погрузились во тьму, заговорщики уже двигались на машине к окраине города.

По пути произошёл диалог, в чём-то подводивший итог операции.

– Предлагаю двигаться на север от города, – сказал Александр, – там у нас предусмотрена резервная точка для эвакуации. Небольшая бухта, вокруг много скал, затрудняющих точное попадание ракет. У профессора я взял хороший фонарь, посигналим, со спутника заметят. Подойдёт глубоководный аппарат. В начавшейся суете у нас есть некоторые шансы.

– А у меня другое предложение, – ответил Георг, – давайте укроемся здесь в городе.

– Найдут, – одновременно воскликнули профессор и Александр.

– Думаю, нет. Дело в том, что у меня подготовлено убежище....

 

 

 

Глава 6.

 

 

Здание было похоже на небольшой склад. Собственно, это раньше и был склад, просто Георг использовал его по-другому.

– Тут я дважды грешен, – сказал он, закрывая двери ангара и пряча машину от посторонних глаз. – Во-первых, я стал пользоваться этим складом, но попросил хозяина не приходить больше сюда. А во-вторых, вот это....

Георг отодвинул один из стеллажей, за которым обнаружился ход длиной в несколько шагов. И бронированная дверь. Спутники вошли и задвинули за собой стеллаж. За дверью были ступени вниз.

Спустившись и открыв ещё одну дверь, они оказались в прекрасно оборудованном бункере.

– Это стоило двух лет работы мне и ещё десятерым помощникам. Они не помнят, что здесь работали, но я честно с ними расплатился, и в этом совесть моя чиста. Для одного здесь запасов на год, значит нам хватит на месяца четыре.

– Вентиляция, вода, энергия? – сразу же спросил Александр.

– Вот что значит профессионализм, – улыбнулся Георг. – Я же говорю, два года пришлось работать. Рядом линия метро, энергия и вентиляция оттуда. Недалеко есть водопровод и канализационный коллектор. Только к сетям связи не подключался.

– И правильно, – сказал профессор, – всегда будет соблазн войти в общую сеть. А любое движение информации легко проследить. Книги есть?

– На электронных носителях практически вся наша главная библиотека.

– Вот и хорошо. А то и за пару месяцев можно так надоесть друг другу.

– Можно проводить время в интересных дискуссиях.

– Об этом я и говорю, – сказал профессор и рассмеялся....

 

- - - - -

 

.... – Часто ловлю себя на мысли, что установление системы гипноконтроля было неизбежно. Не случись того концерта, мы всё равно бы к этому пришли, пусть и немного позже.

– Согласен с вами. Система, основанная на приоритете свободы личности, несомненно должна прийти к полному и всеобщему контролю.

– Да. Причём из благих побуждений. Никто не ставил под сомнение необходимость установления правил и норм поведения личности в обществе других личностей. То есть это аксиома, и в этом ограничение свободы безусловно должно быть. Чтобы не мешать свободе другой личности. Но где и в чём тогда вообще свобода личности?

– И очевидно, что со временем свободу личности стали видеть в максимальном устранении других личностей от контроля выполнения норм и правил каждой отдельной личностью. Чтобы законы, инструкции и прочее работали сами по себе, автоматически, без участия человека в принятии решений.

– Честно говоря, я думаю, что не введи у нас в своё время гипноконтроль, мы бы пришли к ещё худшей форме контроля.

– Имеете в виду машины?

– Конечно. Электронные мозги всегда чётко выполняют программу, им не свойственна коррупция. И так логично поручить оценку деятельности человека не другим людям, а машине. Вот только для точной оценки действий личности относительно всех законов и правил электронному мозгу нужна будет полная информация об этих самых действиях. А как получить полную информацию?

– И каждому подключаем небольшой дополнительный электронный мозг, который фиксирует все действия личности и оценивает их на соответствие нормам и правилам. После этого остаётся всего лишь один шаг.

– Запрограммировать этот дополнительный посылать в основной мозг импульсы для коррекции поведения личности в соответствие с нормами и правилами. Всё, конец. Тотальный электронный контроль.

– А начиналось всё с такой прекрасной идеи о необходимости свободы личности.

– Да. Но смотрите, там на вашей стороне, как я понял, пошли другим путём. В чём была главная идея?

– Основная идея проста. Пусть личность имеет право и возможность принимать какие-то решения в отношении другой личности. Но надо сделать так, чтобы эти решения всегда были максимально справедливыми.

– Как достичь? Ведь это почти не решаемая задача.

– Как раз в год введения у вас гипноконтроля на нашей стороне две ведущие державы приняли важнейшее решение. О введении всеобщего обязательного начального высшего образования. Высшее образование для всех. Чуть позже по их примеру и другие страны тоже стали переходить к всеобщему высшему образованию. Тогда же были окончательно отброшены все эти слезливые идеи, что дети не должны страдать от учёбы, а должны быть счастливыми. Для взрослых со слабым образованием обязательные дополнительные курсы. И люди начали становиться свободными.

– Этого оказалось достаточно?

– А что делает человека свободным? Когда ты знаешь как устроен мир, знаешь как устроен человек, когда, обладая многими знаниями, ты и можешь многое – конечно, тогда ты свободен.

– И что, у вас нет преступности?

– Ещё есть. Но если сравнивать сколько сегодня преступлений и сколько их было двадцать лет назад, то можно сказать, что преступность мы уже практически победили.

– А искусство?

– Я, конечно, могу рассказать в общих чертах. Но надеюсь, что мы выберемся отсюда уже в другой мир, и тогда побываем на нашей стороне. И вы сами всё увидите....

 

 

Эпилог и ещё эпилог.

 

 

.... – Судя по пыли на полу и на машине, никого здесь не было.

– А я говорил, что властям будет не до нас. Один кризис с военными должен был ввергнуть правительство в такую панику....

– Что касается народа – люди по инерции будут ещё некоторое время всё соблюдать.

– Верхушка первой начнёт меняться.

– И не надоело вести бесконечные дискуссии? Послушайте старого профессора. Ставлю весь свой запас бренди, что по крайней мере меня никто не ищет, и мы спокойно доедем ко мне домой. А там по видео и сетям получим информации сколько хотим.

– Хитёр профессор. Ведь если проиграет, то его бренди мы всё равно не получим.

– Да ладно вам, поехали....

 

- - - - -

 

... – И знай, что когда ты получишь над всеми превосходство, то станешь безмерно одинок. И захочешь дать другим возможность сравняться с тобой. И, потеряв превосходство над всеми, ты не захочешь получить его снова.

– Скажи, Эррес, а если не стремиться получить превосходство над всеми. Просто расти вместе с другими.

– Если тебе это удастся, ты станешь счастливейшим из нас....