Наплыв мигрантов из Северной Африки и Ближнего Востока поставил страны Европы перед непростым выбором. Старый Cвет должен определиться: кого, собственно, считать европейцами, а кого — нет. И решить принципиальную проблему: нужна ли ему Шенгенская зона. Уже 12 мая на обсуждение министров внутренних дел ЕС может быть вынесен вопрос о реформировании соглашения о Европе без границ. Может случиться так, что устанавливать долгожданный безвизовый режим России будет просто не с кем.
Погранзасада
Масла в огонь подлил итальянский премьер Сильвио Берлускони, распорядившийся выдать сбежавшим от революций североафриканцам временные документы, которые дают им право легально находиться на территории любой страны Шенгена. Формально все в рамках существующих процедур. На деле синьор Сильвио очень рассчитывал, что новоявленные европейцы, представленные в основном гражданами Туниса, немедленно отправятся в бывшую метрополию — Францию, благо языковой барьер им в этом не препятствует. Что и произошло.
Французы, которых забыли спросить, нужны ли им лишние рты, возмутились и не пустили поезд с мигрантами из итальянской Вентимильи на свою территорию. Запрет вскоре был снят, и все желающие попали на Лазурный Берег и в Прованс. Но осадок, что называется, остался. Вылился он в то, что из Парижа громко заявили, что намерены приостановить действие Шенгена. И ладно бы это сделали крайне правые во главе с Марин Ле Пен (выход из Шенгена — ключевой пункт их партийной программы). Угроза прозвучала от представителей действующей власти.
Тут-то и кроется главная интрига. Шенгенское пространство схлопнулось (пока в одном месте и на короткое время) отнюдь не по прихоти или эмоциональному порыву Николя Саркози. Он действовал строго в рамках закона. В одном из пунктов Шенгенского кодекса о границах предусмотрено право стран-подписантов в случае возникновения угрозы их национальной безопасности вводить пограничный контроль на срок не более 30 дней с правом продления. А соседей по зоне можно просто поставить перед фактом. Что именно счел Саркози угрозой внутренней безопасности Франции, другой вопрос. Главное — на фоне миграционного кризиса создан прецедент, при котором на европейские шлагбаумы могут вновь вернуться замки. Для начала, в сухом остатке, совместное предложение Берлускони и Саркози реформировать Шенген.
Безвизовые иллюзии
Европейские власти уверяют, что россияне с шенгенскими визами не пострадают. Как пояснил «Итогам» замглавы Комитета Госдумы по международным делам Андрей Климов, ограничения коснутся только иностранцев, имеющих право безвизового въезда. Вот их-то могут и не пустить.
При этом, например, французы настаивают на своем праве проверять платежеспособность человека, прибывающего в их страну. Какие требования выдвинут другие европейцы, выяснится очень скоро. Ясно лишь, что на границах ЕС может появиться фейсконтроль и дресс-код, и вопрос о том, кто годится для въезда в единую Европу, а кто нет, будет решаться на чисто субъективном уровне конкретного еврочиновника.
Любопытно, что на этом минорном фоне российский МИД поспешил доложить о прорыве в переговорах с ЕС по вопросу введения безвизового режима. Сформулирован очередной документ — перечень «совместных шагов», которые сторонам нужно симметрично предпринять, чтобы отменить визы. Однако, по информации «Итогов», на самом деле это чисто декларативный документ.
Перечень содержит четыре блока вопросов. В первом Россия в очередной раз обязуется навести полный порядок с биометрическими паспортами. Не исключено, что может возникнуть новая модификация паспорта с более емким чипом. Второй блок касается борьбы с нелегальной миграцией. И, что примечательно, указывается на формирование общего подхода к охране границ и совместного контроля за пересекающими их гражданами. То есть мы тоже должны не понравившиеся поезда из Европы тормозить?..
Третий блок — о безопасности, борьбе с отмыванием денег и наркотрафиком. Четвертый, наиболее туманный, касается внутрироссийских регистрационных процедур (недавнее введение регистрации приезжих через Интернет, несомненно, из их числа). А вот как сюда монтируются недавние предложения ФМС об облегчении въезда в Россию гастарбайтеров и просто безработных из соседнего зарубежья, неясно совсем.
«Фиксация перечня мероприятий в отдельном документе, конечно, важна, но ничего нового там не содержится, а в политическом плане сохранились все препятствия, что были и до этого, а исходят они от нежелания руководителей ряда стран ЕС идти на решение проблемы в целом», — пояснил «Итогам» Андрей Климов.
Эту же мысль подтвердил недавно и посол Бельгии в Москве Ги Труверуа: «ЕС не хочет вводить безвизовый режим с Россией». Добавим от себя: а теперь, учитывая патовую ситуацию в самой Шенгенской зоне, ЕС этого не только не захочет, но и не сможет сделать. Какой смысл делать уступки наводненной мигрантами России и перекрывать границы с другими странами? Коль на южных рубежах ЕС обнаружил огромную брешь, свою восточную границу будет беречь как зеницу ока. Впрочем, дело не только в миграционных потоках. Ряд стран ЕС имеет политические претензии к Москве, а поскольку все решения в Брюсселе принимаются консенсусно, то за отмену виз с Россией они проголосуют только из-под палки.
Европейский пшик
Каких еще сюрпризов ждать от Европы? Берлускони и Саркози поклялись перед телекамерами, что Шенген непременно устоит. Но тут же направили председателю Еврокомиссии Жозе Мануэлу Баррозу и главе Европейского совета Херману ван Ромпею письмо, в котором попросили Евросоюз восстановить временный пограничный контроль внутри Шенгенской зоны из-за «исключительной трудности» управления внешними границами.
Смысл этого франко-итальянского демарша в следующем: пока национальные правительства ЕС будут искать консенсус в Брюсселе, арабские мигранты расползутся по всей Европе, которая превратится в огромную Лампедузу.
Представитель Великобритании в ПАСЕ Эдвард Ли выступил с трибуны страсбургского Дворца Европы вполне откровенно: «Если переводить беженцев в статус легальных мигрантов, их поток только возрастет. Мы уже приняли 320 тысяч сомалийцев, которых никак не удается интегрировать в общество, что бы мы ни делали! Так что тунисцев и ливийцев мы пускать не намерены». Мол, проще было бы отдать Каддафи два миллиарда фунтов стерлингов, чем начинать войну и теперь пожинать ее плоды.
За первые месяцы 2011 года на Лампедузу прибыло около 23 тысяч в основном тунисских мигрантов. Напомним, что это клочок суши в Средиземном море, где проживают всего 5 тысяч местных жителей. Потом случилась ливийская революция. В результате, как заявил представитель Мальты в ПАСЕ Франсис Агиус, только за две недели на этом островном государстве высадились 1100 человек из Северной Африки. «В пропорции к коренному населению это столько же, как если бы в Германию одномоментно прибыли 200 тысяч беженцев», — негодует чиновник.
Впрочем, фобиям не нужна статистика. Достаточно оказаться в эпицентре мигрантского бунта где-нибудь в пригороде Парижа, как любой политкорректный европеец превращается в махрового националиста. При этом соотношение мигрантов и коренного населения в Европе вроде бы некритичное. Согласно исследованиям фонда Роберта Шумана в 2010 году «понаехавшие» составляли 8,6 процента от общеевропейского населения, тогда как в США эта цифра равняется 12,9 процента.
Но американцы — уникальная нация, которая научилась практически безболезненно ассимилировать иммигрантов, а в случае необходимости жестко выстраивать пограничный контроль. Европа же, во-первых, легко доступна для беженцев из Азии и Африки. А во-вторых, так и не научилась интегрировать переселенцев.
Причина в том, что граждане ЕС остаются французами, немцами, итальянцами... И только во вторую очередь европейцами. Они и друг с другом-то интегрироваться не горят желанием. Парадокс, но факт: для властей некоторых европейских стран выходцы из экзотических краев оказываются куда ближе, чем соседи по евродому. А после признания некоторыми лидерами Старого Света краха идеи мультикультурности, в Евросоюзе всерьез задумались над вопросом: где свои, а где чужие?
Ответ не так прост, как кажется. Костяк Евросоюза — сплошь и рядом бывшие колониальные империи, при этом не раз воевавшие между собой. Груз истории заставляет французов не доверять немцам. Итальянцы, в свою очередь, подозревают в ползучем экспансионизме французов. А британцам вообще до всей этой континентальной братии дела нет. Зато в каждой из бывших метрополий выходцев из «заморских территорий» все еще воспринимают как своих сограждан, более близких, чем соседи по Европе.
Внятно объяснить, чем же так затруднен контроль миграционных потоков на внешних границах ЕС, европейские политики не могут. На самом деле контроль есть, и он жесткий. Да и с депортацией нежелательных мигрантов особых проблем не заметно. Тот же Николя Саркози проводил эту процедуру в массовом порядке, чем в свое время заработал кучу политических очков. А вот желание остановить приток инокультурных мигрантов явно отсутствует.
Тут работают три соображения. Во-первых, на мигрантах можно заработать, выбив субсидии из общего бюджета Евросоюза. Во-вторых, создать проблемы соседям, как это сделал Берлускони, и тем самым ослабить конкурентов по европейской политике. Наконец, до сих пор бытует мнение, что единая Европа нуждается в дешевой рабочей силе для стимулирования экономического роста.
Последний аргумент — самый курьезный. Единой Европе с ее полумиллиардным населением своих рабочих рук девать некуда. В Испании и Португалии среди молодежи безработица достигает 40 процентов. Если же посмотреть на новобранцев ЕС, то они готовы обеспечить старую Европу трудовыми ресурсами по полной программе. И даже аргумент о том, что европейцам надо больше платить, уже не проходит. Большинство мигрантов из Африки и Азии также уже не хотят работать за гроши. Неудивительно, что многие из них, оказавшись-таки в вожделенной Европе, предпочитают низкооплачиваемой работе пособие по безработице и гарантированный государством соцпакет.
Есть еще один аргумент — политический. Речь идет о том, чтобы использовать миграционный кризис в предвыборной кампании. А у обоих зачинщиков нынешнего скандала — Саркози и Берлускони — они пройдут очень скоро. Между тем последние опросы общественного мнения в той же Франции свидетельствуют, что лидер французского «Национального фронта» Марин Ле Пен опережает по рейтингам Саркози. Стоит ли удивляться, что нечто похожее на ее риторику слышится теперь и в речах Николя Саркози, у которого самый низкий рейтинг доверия (20 процентов) за всю историю Пятой республики.
Европейцы сегодня — заложники собственной официальной философии: они долго и правильно говорили с высоких трибун о правах человека, так что, когда сами об эти права споткнулись, совершенно растерялись.
В общем, не получается пока у строителей единой Европы никакого единства. И нам тешить себя иллюзиями об общем безвизовом пространстве с ЕС не приходится. Ну, если только поговорить на эту тему лишний раз. В России ведь тоже выборы на носу.
Комментарии