Огарев Николай Платонович

Николай Платонович Огарев

Огарев Николай Платонович

Огарев Николай Платонович (24.XI.(6.XII).1813 - 31.V(12.VI).1877) - русский революционер, поэт, публицист. Родился в семье богатого помещика. Мировоззрение Огарева складывалось главным образом под воздействием движения декабристов, а также идей Великой французской революции, поэзии А. С. Пушкина, К. Ф. Рылеева, Ф. Шиллера, социально-философских идей Руссо. С 1830 года учился в Московском университете.

Из школьной программы знала его только  как друга и соратника Герцена.

Зашла на творчество Огарёва. Первое стихотворение СТАРЫЙ ДОМ!

Увидела свой, Бобровский дом. 

   Наконец в запустеньи тебя,

   И былое опять воскресил я

   И печально смотрел на тебя.

   Двор лежал предо мной неметеный,

   Да колодезь валился гнилой,

   И в саду не шумел лист зеленый --

   Желтый тлел он на почве сырой.

   Дом стоял обветшалый уныло,

   Штукатурка обилась кругом,

   Туча серая сверху ходила

   И все плакала, глядя на дом.

   Я вошел. Те же комнаты были --

   Здесь ворчал недовольный старик;

   Мы беседы его не любили,

   Нас страшил его черствый язык.

   Вот и комнатка: с другом, бывало,

   Здесь мы жили умом и душой,

   Много дум золотых возникало

   В этой комнатке прежней порой.

   В нее звездочка тихо светила,

   В ней остались слова на стенах:

   Их в то время рука начертила,

   Когда юность кипела в душах.

   В этой комнатке счастье былое,

   Дружба светлая выросла там;

   А теперь запустенье глухое,

   Паутины висят по углам.

   И мне страшно вдруг стало. Дрожал я,

   На кладбище я будто стоял,

   И родных мертвецов вызывал я,

   Но из мертвых никто не восстал. 

Но, как пишет о его творчестве Боткин, Василий!Бесподобно!

Боткин, Василий Петрович — Википедия

Боткин Василий Петрович

Василий Боткин.
Н. П. Огарев

  

 Оригинальность в искусстве есть дар очень редкий, и ничто так не свидетельствует о степени таланта писателя, как его оригинальность, самобытность. В прозе отсутствие оригинальности можно еще простить за наблюдательность автора, ум его, занимательность рассказа; но в стихах, где чем искреннее поэт, тем более обнаруживается талант его, эта искренность, чтоб быть занимательною, необходимо должна заключать в себе много оригинальности и самобытности.
Всякое поэтическое произведение, каково бы ни было его содержание, преимущественно вытекает из чувства автора; изящная форма, конечно, необходима; но в этом случае и самая форма непременно условливается внутренним содержанием,-- другими словами, чувством, ощущением, служащими основой поэтическому произведению. Вот, например, его "Исповедь":  Мой друг, тебе хотел бы я  Сказать, что душу мучит;    Я знаю, исповедь моя  Тебе ведь не наскучит.    Да только лишь сказать хочу,    Как вдруг в лице я вспыхну,    Займется дух, и я молчу    И головой поникну.    А всё бы я сказал тебе --    Люблю иль ненавижу,    Как я не верую судьбе,    Как мало в жизни вижу...    Да стыдно жаловаться мне;    А в том, что как-то чудно    Живет в душевной глубине,    Мне высказаться трудно.       Но именно "то, что живет в душевной глубине", эти тайные, задумчивые аккорды души,-- немногие умели выражать их с такою трогательною, нежною прелестью и правдою, как г. Огарев. Впечатление природы, музыки, жизни, даже комнаты,-- все приобретает у него какую-то задушевность, понятную только сердцу читателя, и вместе с тем особенную музыкальную неопределенность, которую всего лучше можно сравнить с паром, облегающим вечером нашу северную природу, и который сообщает полю и лесу какую-то неопределенную воздушность и что-то мечтательное, меланхолическое. В этом отношении замечательно у него несколько стихотворений, из которых особенно прекрасны следующие:  Как пуст мой деревенский дом,   Угрюмый и высокий!    Какую ночь провел я в нем    Бессонно, одинокий!    Уж были сумраком давно    Окрестности одеты,    Луна светила сквозь окно    На старые портреты.    А я задумчивой стопой    Ходил по звонкой зале,    Да тень моя еще со мной...   Мы двое лишь не спали.    Деревья темныя в саду    Качали все ветвями,    В просонках гуси на пруду    Кричали над волнами.    И мельница, грозя крылом,    Мне издали махала,    И церковь белая с крестом    Как призрак восставала.    Я ждал знакомых мертвецов --    Не станут ли вдруг кости,    С портретных рам, из тьмы углов    Не явятся ли в гости?..    И страшен был пустой мне дом,    Где шаг мой раздавался,    И робко я внимал кругом,    И робко озирался.    Тоска и страх сжимали грудь   Среди бессонной мочи,    И вовсе я не мог сомкнуть    Встревоженные очи.   

Александр Герцен и Николаей Огарев

Александр Герцен и Николаей Огарев 

в