Лагерквист

Вся любовь, у неба взята,

Разлилась над сумеречной мглой,

Над землей,

Где дом и твой, и мой.

Все так нежно, ласкова рука,

Сам Господь приблизил берега.

Все, что рядом, скроется вдали,

Человеку все дано взаймы.

Всем владею я лишь краткий миг,

Дан мне только этот краткий миг:

Небо, облака, леса, земля,

Где скитаюсь одиноко я.

А ты как лань моя.

При шуме ветра ты бежишь

Пугливо от меня.

Моя весна ведь не игра

Лесного ветерка.

Она из глубины земли,

Что под тобой молчит.

Так я стою, светясь весной,

В корнях — подземный мрак.

Как лес, прохладный и густой,

Храня твой робкий шаг.

Лежит и ждет, не раскрывая глаз,

Цветочка каждого не раскрывая глаз.

Красиво, как женщина, тысячи женщин,

Прикрыв глаза цветов, оно лежит и дремлет,

Лежит и ждет под небом медовым

Короля своего, беззастенчивый день.

Но мне осталась любовь моя.

Все пережитое уже не возвратится,

Но мне осталась жизнь моя.

Когда б умела говорить

Безмолвная земля,

О чем могла б ты нас спросить,

Страданий не тая?

Нелегок был бы наш ответ

На твой упрек украдкой:

«Мне горы трупов застят свет,

Дитя, ведь это брат твой?»

Приходят от нее посланцами,

Болтают без умолку,

Хотят быть понятыми,

Как шум листвы.

Как вечерний ветер.

Напевают что-то в тишине,

Хотят быть услышанными,

Маленькие сестры вечности.

Старшая сестра еще не пришла.

Облака, деревья в лесу,

Тишина и покой летних лугов,

Шум ветра в листве перед закатом,—

Как дети одной семьи,

Беззаботно играют вместе.

Исстари заведено так в мире.

Ветер дует.

Торопятся тени.

Сгущаются тучи.

Печально разлетаются братья и сестры.

А ночью,

Когда в окно хлещет дождь,

Я лежу и слушаю в темноте...

Жду в гости к себе упрямых братьев,

Слишком суровы они,

Слишком страшны и жестоки

Для беспечальных игр:

Жду бурю и шторм на море.

Но тот, когда трава светилась

От летнего дождя и было

Так далеко до вечера и ночи.

Обычный день,

Но тот, когда ты должен был благодарить

солнце, землю, облака.