Почему мне стыдно перед отцом.

Иногда память о прошлом своих предков ставит клеймо ничтожества мне самому. ОТЕЦ: Молодой краснофлотец волею судьбы, оставленный в заслоне, прикрывавшем эвакуацию последних защитников из Севастополя, чудом выживший, затем ставший по заданию партизан полицаем и опять же чудом и вовремя бежавший перед арестом. После освобождения Крыма его направили в штрафбат, как оставшегося на оккупированной территории, а из разведки боем из  800 штрафбатовцев осталось всего около 80-ти. Его, получившего награду после этого боя, перевели в нормальную в/ч. И он дошёл до Германии.

МАТЬ: В свои 20 лет попала в гестапо, ибо там резонно посчитали, что она знает где находится сбежавший муж. Там её после допросов трижды водили на расстрел. Но пугали, стреляли над головой. Она не выдала отца! Любила его преданно всю свою жизнь.

ДЕД: Помню только один эпизод. Сижу мальцом у него на коленях,

 и исходит от него чувство тёплой доброты, а рядом рыжеватые прокуренные усы. Расстрелян немцами сразу после неудачного для нас евпаторийского десанта. Немцы прошлись по домам, собирая мужиков, которых вывели на окраину города и расстреляли. Бабушка на месте братской могилы нашла только его шапку.

Потом тяжелейшие послевоенные годы и жизнь на выживание. Очереди за хлебом по карточкам и страх их потерять. Почему-то запомнился пышный белый, но горький  хлеб – говорили, что сделан из американской муки.

Непростые времена с бедами и радостями , школа, институт, затем аспирантура и жизнь устойчиво шла по восходящей. Самое главное – чувство определённости, если работаешь с полной отдачей. Непростая история, ибо были серьёзные ограничения в необходимости придерживаться строгих ограничений в высказываниях, серьёзных препон с выездом за границу и т.п. Тем не менее, была гордость за свою державу, её достижения в науке, технологиях.

С перестройкой появилась надежда на модернизацию не только экономики, но и самих условий жизни гражданина – большей свободы и справедливости.

Но грянула Беловежская пуща, и все надежды на лучшую жизнь рухнули. Наступили тяжелейшие времена, когда, проклиная предателей и негодяев во власти  моя семья превратилась в вынужденных переселенцев и в 55 лет пришлось начинать свою жизнь уже в России буквально с нуля в вагончике на опушке леса рядом с разрушенным колхозом.

И сейчас частенько возникает мысль, зачем мои родители прожили такую тяжелейшую жизнь, создали для меня все условия для хорошей жизни, а я, такой учёный в отличие от них, ничего не сделал для того, чтобы сохранить и улучшить жизнь своих детей и внуков. Мучает понимание, что нас всех опять ведут к ещё большей катастрофе, но прошлый опыт требует искать позицию активного противостояния злу.  И я эту позицию найду! Это и будет лучшим памятником отцу, матери, деду!