За что отца Бориса Ельцина посадили в ГУЛАГ

В 1930-х годах отец Бориса Николаевича Ельцина отбывал наказание за антисоветскую агитацию. Будущему лидеру страны в ту пору едва исполнилось 3 года. А Клавдии Васильевне, его матери, без мужа пришлось весьма непросто.

Потомственная швея в Казани

Клавдия Васильевна Старыгина, мать Бориса Николаевича Ельцина, родилась за десять лет до революции. Дед президента России был мастером по дереву, а бабушка – портнихой: обшивала всю деревенскую округу. Клавдия Васильевна пошла по стопам матери и с самого детства выучилась аналогичному ремеслу. Как утверждают авторы книги «Борис Ельцин: политические метаморфозы» Владимир Соловьев и Елена Клепикова, швейная машинка стала неотъемлемой частью интерьера в барачной комнате Ельциных в Казани, куда молодые супруги перебрались с Урала: глава семьи Николай Игнатьевич завербовался на строительство Казанского авиационного завода.

Многими эпизодами из жизни тогда еще будущего главы страны Клавдия Ельцина щедро делилась с биографами. А вот про арест мужа она никогда не рассказывала. Эта тема в семье была под запретом. По крайней мере так утверждает автор издания «Ельцин», Борис Минаев. Впрочем, скорее всего, Клавдия Васильевна и сама знала немного. Наина Иосифовна уверяла, что вся правда о судимости отца открылась Борису Николаевичу только в 1992 году.

Согласно обнаруженным документам, Николая Игнатьевича арестовали в 1934 году по обвинению в антисоветской агитации среди рабочих завода. По приговору тройки Ельцин-старший отправился в ГУЛАГ на 3 года.

Чужой дом и поленья вместо игрушек

Возможно, молчание Клавдии Васильевны Ельциной объяснялось и тем, что после ареста супруга ей пришлось по-настоящему нелегко. Женщина с трехлетним сыном на руках фактически осталась без средств к существованию. Мало того, Ельциных выставили из заводского барака. В чужом городе идти им было некуда, выручили добрые люди и случайность. Дело в том, что, как пишет Рудольф Пихоя в своей книге «Борис Ельцин», будучи за решеткой, Николай Игнатьевич познакомился с врачом Василием Петровичем Петровым.

Петров пожалел близких сокамерника и договорился со своей женой, чтобы та пустила Клавдию Васильевну и маленького Бориса в их дом. Данный факт подтверждается записями в сохранившейся домовой книге.

Прописавшись у Елизаветы Ивановны и Василия Петровича, Ельцина устроилась на Казанский хлебозавод. Как указано в издании Николая Зеньковича «Самые секретные родственники», Клавдия Васильевна трудилась на предприятии чернорабочей, причем в три смены. Несмотря на все усилия матери, у Бориса не было ни одной игрушки: вместо них он играл с поленьями. Как-то раз будущий президент разглядел в приоткрытую дверь спецотдел гастронома. Клавдия Ельцина объяснила сыну, что все увиденное им предназначено для начальников. Тогда Борис Николаевич заверил ее в том, что в один прекрасный день он тоже станет начальником.

Доброта и жестокость

К родным Николай Игнатьевич вернулся осенью 1936 года: он был освобожден досрочно за примерное поведение. Некоторое время Ельцин-старший проживал вместе с семьей в доме Василия Петрова, о чем также свидетельствует упомянутая выше домовая книга. Однако, как утверждает Александр Костин, автор издания «Заговор Горбачева и Ельцина: кто стоял за хозяевами Кремля?», в 1937 году Клавдия и Николай Ельцины решили вернуться на Урал. По всей видимости, на родине Клавдия Васильевна продолжила заниматься любимым делом. По словам Бориса Николаевича, мать никому не отказывала: кому платье пошьет, кому юбку. Причем денег с заказчиков Ельцина не брала: если кто-то что-нибудь съестное принесет — на том и спасибо.

Вообще, Борис Ельцин утверждал, что Клавдия Васильевна была мягкой и доброй женщиной. Эти мягкость и доброта, в том числе по отношению к сыну, «усугубились» во время заключения мужа. Николай Игнатьевич же, напротив, за этот период ожесточился. За любую провинность он основательно порол сына ремнем. Как писал президент в своих мемуарах «Исповедь на заданную тему», в такие моменты Ельцина всегда плакала и, пытаясь вырвать ребенка из рук мужа, кричала: «Не тронь!». Однако Николай Игнатьевич молча закрывал перед ней дверь. Видимо, за те 3 года Борис стал для Клавдии Васильевны особенно дорог. Не зря последние годы своей жизни она провела в Москве, рядом с сыном.