Правда или "Конец истории"?

Созданный Авторским телевидением и показанный каналом «Культура» фильм «Андрей и Зоя», по общему мнению и без всякого сомнения, одна из самых больших творческих удач завершающегося телевизионного сезона и даже одно из крупнейших событий отечественной культуры последнего времени. Почему?

Из всех составляющих успеха, включая (или даже в первую очередь) и незаурядное мастерство рассказчицы — Зои Богуславской, я бы хотел выделить то, что, на мой взгляд, менее всего замечено и отмечено всеми восхищенными рецензентами. Хороших, блестящих и выдающихся рассказчиков на нашем телеэкране немало — даже и так называемые звезды не все косноязычны, у многих вполне удачно подвешен язык для пересказа и сального анекдота, и собственных фантазий. Особенно на тему «моя жизнь в искусстве» и «как я всю жизнь боролся с Советской властью». Рассказывают красиво, уверенно, с массой подробностей, играючи передавая «дух эпохи». Верить только им нельзя.

Зоя Борисовна Богуславская во всех своих рассказах, уже воспроизведенных в фильме (а материалу осталось еще на тринадцать серий), касаются ли эти рассказы собственно Андрея Вознесенского, их отношений, его стихов, политических или культурных событий, бытовых коллизий, друзей, врагов или просто людей, с которыми её и Андрея Вознесенского свела жизнь, исключительно убедительна. Потому что исключительно правдива.
Вот уж о ней не скажешь, что «врёт, как автор мемуаров». Ибо она не пользуется теми приемами, которые в значительной части мемуарной литературы и особенно устных рассказах «обо всех и о себе», являются самыми расхожими.
Стоит некоторые из этих приёмов перечислить.

Если кто-то пять минут пересказывает диалог, случившийся двадцать или тридцать лет назад, не верьте ему. А Зоя Богуславская, как и положено человеку с хорошей, но нормальной памятью, передает лишь две-три фразы из такого диалога. Те, что и остаются в памяти на десятилетия.

Особо опасайтесь таких диалогов, если тот, кто их «вспоминает», не уточняет, а был ли он сам свидетелем такого диалога. Зоя Богуславская всегда делает оговорку — слышала ли она что-то сама или знает понаслышке. Впрочем, в последнем случае она чаще всего просто отказывается от пересказа, ссылаясь на то, что свидетельницей не была.

Если рассказчик слишком подробно описывает картину происходившего — и какие цветы в вазе, и какая мебель в комнате, и какая погода за окном, и какая музыка в соседней комнате — явно фантазирует, возможно, сам уже веря в свои фантазии. Человеческая память не кинопленка. Она не способна удержать в себе и пронести через десятилетия и общий план, и средний, и все детали. Словом, чем подробнее рассказ о давно прошедшем, тем меньше оснований ему верить.

Еще одно — максимум оценок у лжеца или у фантазера, минимум - у добросовестного и объективного рассказчика. Оправдание себя и обличение других задним числом — один из самых любимых приемов «мемуаристов».

Даже тех, кто путем авторедактуры сознательно и самокритично пытается придать своим «воспоминаниям» достоверность. Просмотрев и внимательно прослушав все первые (и, надеюсь, не последние) серии «Мемуаров Озы», как называл Зою Богуславскую Андрей Вознесенский, я вообще не припомню, чтобы она кого-то осуждала, оценивала (кроме передачи собственных впечатлений от увиденного, но и то — всегда предельно лапидарных), тем более — судила.

Зоя Борисовна, кажется, даже умудрилась никого и ни в чем не упрекнуть! Это, безусловно, высший класс добросовестного мемуариста и порядочного человека. Особенно в устном рассказе.

И ведь при этом она была предельно откровенна, рассказывая о вещах и поступках, в том числе и своих, которые иные постарались бы, как минимум, скрыть, а как максимум — приписать другим. И именно это позволило ей сказать кое-что «деликатное» о других людях, не оскорбив и не унизив их своим рассказом. И уж точно не превратившись в «мемуариста», главный смысл «воспоминаний» которого — перетряхнуть чужое грязное бельё или свести с кем-либо счеты.

Воспоминания Зои Богуславской столь очевидно выходят вон из ряда современной (надо думать, не только современной), особенно устной, «мемуаристики», что не обратить на них внимание было нельзя, а ценность их прямо пропорциональна их благородной объективности и обратно пропорциональна лапидарности.

Всему этому можно было бы лишь порадоваться, если бы не одно обстоятельство. Современная видеотехника и свобода книгоиздательства и интернетпубликаторства превратили как доброкачественное, так и злокачественное фантазерство, в том числе и «в жанре мемуаров», в едва ли не самый распространенный вид творчества. Совсем недавняя наша история покрывается такими монбланами намеренной лжи и бесцельных или бездумных фантазий, что многие из живущих сегодня людей вообще перестают отличать реальность (вне пределов своей квартиры и улицы) от того, что зовётся красивым именем «виртуальное». И именно в этом смысле над нужно опасаться наступающего «конца истории». Интернет-графомания уже почти убила литературу. Почему же мы должны верить в то, что массовая (телевизионная и сетевая) квазимемуаристика не убьёт историю как науку?
Правда (историческая в том числе) проста и безоценочна. Это блестяще показали телемемуары Зои Богуславской. Но, кажется, кроме совести и ответственности автора, никакого иного противоядия против лжи у нас нет. А как в сегодняшнем мире с совестью и ответственностью, если «сделайте нам (им) красиво» или «обманите нас (их)» стало двумя основными постулатами массовой культуры, массовой истории и массовой политики?

Моя статья из "Известий". Опубликована там под заголовком "Правда для автора мемуаров"