Гражданское общество и борьба с коррупцией

Сращивание правоохранительных органов с бизнесом сегодня стало привычной нормой. Эта практика широко распространена не только в Москве и Подмосковье, но и в других регионах России. Регулярно всплывают различные истории с участием представителей правоохранительных структур: рейдерские захваты, крышевание бизнеса. Прокуроры и чиновники оказывают покровительство предпринимателям, ведущим и легальный, и нелегальный бизнес.

Силовой треугольник

Относительно недавно на поверхность всплыла скандальная история о незаконном игорном бизнесе в Подмосковье. Не думаю, что придание огласки и масштабность проводимых операций можно связать с грядущим летним переназначением генпрокурора. Катализатором стал своеобразный треугольник: Генпрокуратура — Следственный комитет — ФСБ. У каждого из ведомств был свой интерес в этой истории. Только поэтому расследование, которое ведется уже давно, сдвинулось с мертвой точки.

Федеральные службы давно работали над делом подмосковной агломерации. СК как молодое, новое ведомство пытается заработать себе «послужной список». Сказалась и слабость позиций прокуратуры — она уперлась в стандартную советскую систему: «своих не сдаем».

В ходе расследования всплывает возможная причастность к делу высокопоставленных должностных лиц. Казалось бы, все ясно. После этого в любом обществе, которое борется с коррупцией, люди во власти должны объяснить свою роль в этой истории. Именно такой реакции я и ожидала.

Но что мы имеем в реальности? В СМИ появляется информация о противостоянии СКР и прокуратуры, о причастности ФСБ, выявляется целый клубок интересов. За этим следуют увольнения наиболее ярко засветившихся фигурантов. Одни отделались выговором, другие были понижены. Индивидуально причастные вроде бы понесли пока минимальное наказание, однако урон профессии и престижу государственной и правоохранительной службы огромен.

Защита «своих»

Поэтому возникает главный вопрос. Будет ли поставлена этими увольнениями точка или мы увидим продолжение и узнаем правду: кто, сколько и кому давал взяток за покровительство и давал ли в принципе? На мой взгляд, в сложившейся ситуации этот вопрос принципиален. Трудно предположить, что условный предприниматель Назаров был единственным объектом в «прокурорском бизнесе». Если мы не поймем, был это однократный приступ алчности у группы людей или системное явление, перспективы нашей будущей борьбы с коррупцией в России будут весьма печальны.

Видимо, в Подмосковье была выстроена целая система взаимоотношений между предпринимателями, ведущими нелегальный бизнес, и правоохранительными органами. А значит, необходима проверка всей системы сверху донизу.

Недавняя отставка прокурора Московской области Александра Мохова, на мой взгляд, стала сильным ходом со стороны Генпрокуратуры. Ведь многие были уверены, что система защиты «своих» настолько железобетонна, что и в этот раз виновными назначат «гражданских», а скандальная история сама собой рассосется. Таковы устоявшиеся правила игры: все остаются на своих местах, а если и есть жертвы, то на таком низовом уровне, что «отряд не заметит потери бойца». Но то ли пришло осознание, что не все можно спрятать под ковер, то ли прокуратура разыграла действительно сильный ход, резко ослабив позиции СКР.

Сколько таких забетонированных всеобщим молчанием историй есть по стране, трудно даже представить. Я думаю, очень много.

Другой вопрос — почему нельзя было сделать все это до появления условного «дела Назарова». Это вопрос уже лично к Александру Мохову. Неужели не бросалось в глаза несоответствие уровня жизни подчиненных с их официальной зарплатой?

Можно сколько угодно говорить: «Не знал, не видел, не ведал». Но если в декларации доходов у служащего небольшая зарплата, а он владеет дорогим автомобилем, закатывает вечеринки, постоянно ездит за границу и строит особняк, должны возникать вопросы. Если мы закрываем на это глаза и признаем, что образ жизни, явно не соответствующий официальным декларациям, — это норма, то стоит задуматься: а всерьез ли вся борьба с коррупцией?

Коррупция как бизнес

Сейчас много говорят о предложении декларировать доходы и расходы чиновников. История с подмосковными казино показала, что люди, которые по должности обязаны надзирать за правоприменением, справедливостью и защитой общественных интересов, считали нарушение закона нормой. Значит, в системе работают не те люди.

Подобные истории, связанные со строительным, торговым и другими бизнесами, регулярно становятся достоянием общественности. Правоохранителям неважно, к какой отрасли относится бизнес: главное — насколько он успешен. Никто не крышует и не производит рейдерский захват бизнеса, который вот-вот загнется. У успешного бизнеса сразу возникают всевозможные «вспомогатели» в погонах и без. Участвуют в подобных историях и сотрудники правоохранительных органов, и обычные чиновники. В основном те, кто отвечает за различные сферы госрегулирования. Земля, лес, недра — все это привлекает чиновников, которым хочется не требующего труда дохода.

История с нелегальным игорным бизнесом еще раз доказала, что коррупция стала в России самым высокодоходным бизнесом. Чиновник просто сидит на своей должности и капитализирует сам факт своего существования. Все подчиняется закономерности: есть «крыша» — бизнес будет успешным. Без нее шансы построить доходное дело крайне малы. И сломать эту систему крайне тяжело.

Гражданская поддержка

Реальная борьба с коррупцией сегодня в России только усилиями власти невозможна. Для существенных изменений требуется четкая, явная поддержка со стороны общества. Нам нужна своего рода «армия условных Навальных». Только при наличии значимого количества таких людей станет возможным что-то изменить.

Многие считают начавшуюся волну борьбы с коррупцией пиаром, предвыборной гонкой и думают, что предпринимаемые меры направлены не на достижение общественного блага, а на получение политических дивидендов отдельных правящих групп. В итоге люди отворачиваются, начиная заниматься чем-то другим: экологией, благотворительностью. Людям сложно объяснить, что не все общественные организации одинаковы. В итоге из-за нарастающего в обществе скепсиса мы теряем тех, кого хотели бы видеть в своих рядах.

Уже принятых документов вполне достаточно для начала масштабной борьбы с коррупцией. Если бы прокуроры не бегали и крышевали, а возбуждали уголовные дела, руководствуясь уже существующими нормами антикоррупционного законодательства, многое было бы по-другому. Для начала серьезной работы осталось ввести совсем немного норм. Например, уголовный состав по незаконному обогащению. Несколькими нормами можно закончить с законотворчеством.

Теперь надо понять, как заставить всю систему применять эти нормы. А это уже нудная, рутинная работа. Нужно, скажем, сидеть и мониторить госзакупки, а потом «давить общественным мнением». И следить за расследованием дел. Так, результатов расследования истории с Daimler нет до сих пор. Для этого и нужно небезразличное к проблеме коррупции общество, готовое регулярно задавать неудобные для власти и правоохранителей вопросы, требовать результатов и доведения расследований до конца. Если задающих вопросы будет не 20–30 человек, а критическое количество, ситуация с коррупцией в России кардинально изменится.