Константин Плисовский, Вацлав Радзишевский и настоящая история обороны Брестской кре

На модерации Отложенный
  • <abbr class="datetime">24 сент, 2020 в 18:00</abbr>
 



В конце 1920-х – начале 1930-х годов Брест в военных кругах Второй Речи Посполитой именовался не иначе как «стратегической столицей Польши». И в этом не было ничего странного, ведь Брест был пунктом, связывающим северный и южный операционные районы возможного восточного театра военных действий. Не секрет, что военная верхушка Польши основную угрозу для себя тогда видела именно с Востока. Однако по операционному плану «Z», принятому польским генштабом незадолго до начала Второй Мировой, крепость Брест была уже лишь тыловым районом. На востоке поляки рассчитывали, прежде всего, на модернизированные укрепления Барановичского укрепрайона, а Брестская крепость стала, по сути дела, огромной казармой.



Гарнизонный костел в крепости

Брест был местом размещения командования корпусного округа IX, командовал которым будущий герой сентябрьской компании бригадный генерал Францишек Клееберг. С началом Второй Мировой войны командование округа получило приказ обеспечить мобилизационный процесс и готовить резервы для действующей армии.



Солдаты Войска Польского в Брестской крепости.

С первого дня Второй Мировой на город и крепость посыпались бомбы. «Люфтваффе» бомбило железнодорожный узел, мосты через Буг и Муховец, досталось и некоторым крепостным фортам. На седьмой день войны в крепость прибыла ставка Верховного главнокомандующего Маршала Эдварда Рыдз-Смиглы. Правда, уже в ночь с 11 на 12 сентября главнокомандующий эвакуировался из Бреста во Владимир-Волынский.
Брестская крепость была исключена из состава тыловых районов и стала районом боевых действий. Командование корпусного округа IX получило приказ о создании заслона на линии Брест-Пинск. Клееберг немедленно приступил к организации обороны и начал собирать все, имеющиеся в его распоряжении силы в один кулак. Так появилась оперативная группа «Полесье». Командующим обороной Брестской крепости был назначен бригадный генерал Константин Плисовский.



Константин Плисовский

Константин Плисовский родился в семье шляхтичей в Подольской губернии и сделал военную карьеру. Учился в элитном Николаевском кавалерийском училище (его выпускниками были Михаил Лермонтов, Модест Мусоргский, военный министр Сухомлинов, Карл Маннергейм, генерал Каппель и другие знаменитые люди). В Первую мировую Плисовский воевал в 12-м Ахтырском гусарском полку и дослужился до ротмистра; за воинскую доблесть и умение воодушевить солдат стал кавалером орденов Св. Владимира (4-й ст.), Св. Станислава (3-й и 2-й ст.) и Св. Анны (4-й, 3-й и 2-й ст.). После большевистского переворота 1917 г. служил в польской армии и достиг уровня бригадного генерала. В 1930 г. вышел в отставку.

Когда грянула война, Плисовского мобилизовали и 11 сентября назначили командовать обороной Брестской крепости. В тот момент польские армии уже потерпели много поражений и отошли за Вислу. Еще шла битва за Варшаву, но через пару недель война уже закончится. В ужасно хаотичной обстановке Плисовский собирал силы обороны. Почти все гарнизонные полки уже ушли до этого из крепости навстречу вермахту, и 49-летнему отставному генералу пришлось «сколачивать» четыре батальона из местных резервистов-беларусов, офицеров-запасников (частично инвалидов), отступавших солдат и остатков гарнизона (всего до 4 тыс. человек).



Солдаты Войска Польского, уроженцы Западной Беларуси.



Беларуские солдаты Войска Польского, герои обороны Брестской крепости в сентябре 1939 г. (из экспозиции музея обороны Брестской крепости)

Три дня Плисовский готовил оборону: сначала эвакуировали всех гражданских (в 1941 г. этого сделать не успели, что повлекло за собой большие жертвы), затем заминировали пути и подступы к крепости. Вырыли и полноценные траншеи на гребне земляных валов; оборудовали пулеметные гнезда, пристреляли орудия. Оружия было немного: 30 старых французских танков «Рено» FT-17 времен Первой мировой, 6 танкеток, 18 полевых и 8 зенитных орудий. Кроме того, имелось несколько противотанковых ружей — вот и всё. С этим можно было воевать против танков Гудериана, но лишь какое-то время. Построенная русскими в 1842 г. крепость состояла из цитадели и нескольких фортов. Чтобы оборонять их все, ресурсов не хватало, так что генерал решил дать бой только в цитадели и на двух укреплениях: Кобринском и Тереспольском. Часть танков «Рено» вкопали и поставили прямо в воротах, заблокировав их.



Польские танки в воротах крепости.

Утром 14 сентября 77 танкоа XIX корпуса Гудериана подошли к Бресту. Их целью было овладение городом и крепостью Брест с последующим развитием наступления в направлении Ковеля. Эти действия должны были привести к полному окружению польской армии на линии Буга между Брестом и Хелмом.



Немецкие войска возле Брестской крепости. Сентябрь 1939 г.



Немцы возле Холмских ворот Брестской крепости. На воротах виден польский орел..

Один из жителей города вспоминал потом, что немцы входили в Брест «беззаботные и даже веселые». Но тут им предстоял один из немногих жестоких боев в ходе кампании.

Немцы с ходу атаковали крепость: Гудериан думал, взять ее будет легко. В мемуарах он с досадой потом писал, что «попытка взять эту цитадель внезапным нападением танков провалилась лишь потому, что поляки поставили во входных воротах старый танк «Рено», который и помешал нашим танкам ворваться…»



Французский танк «Рено ФТ-17» в Брестской крепости.

Но были и другие причины провала. Сработали и поставленные мины, на которых подорвалось несколько машин, и стойко бились солдаты, косившие из пулеметов и винтовок «веселых» пехотинцев вермахта.

На подходе к Цитадели поляки сделали засаду из замаскированных орудий капитана Тадеуша Янишевского. Когда немецкие танки оказались на расстоянии 80 м от огневых позиций поляков, те открыли огонь.

Вот как этот бой описывал один из солдат немецкой 10-й танковой армии:

"Мы двинулись дальше на Брест. 20 км. Это как прыжок кота. Капитана распирает от воодушевления. Утром он сказал саперам, что хочет занять крепость. Решительные действия, по его мнению, могут сломить даже численное превосходство неприятеля. Естественно, саперы, как нельзя лучше подходили для этого плана.

Саперы, чертовы мужики, опытные мастера в обращении со взрывчаткой и знакомы со всякими техническими фокусами. Обвешались мешками, полными ручных гранат и заняли по двое места на танках. Сидели на броне. Эти солдаты достойны уважения, они хотели быть среди первых завоевателей Бреста.

Наконец-то были в городе неприятеля. Где к чёрту эта крепость? Цитадель было трудно узнать, с наружи она поросла деревьями и была окружена парками и площадями. Наконец-то мы нашли главную дорогу. Одно было плохо в этой дороге. Она была прямая как свеча. На ней было все видно издалека, за долго, до того, как сам кого-либо увидишь. Только эта мысль возникла в голове, а уже загремело польское орудие. Снаряд ударил в башню командирского танка. Его детонация осыпала градом осколков обоих саперов. Оба были убиты и упали на дорогу.
Второй выстрел из польского орудия, которое, скорее всего, было хорошо пристреляно, скользнул по башне второго танка. Оба сапера, сидевшие там, также были убиты, а их гранаты сдетонировав, взорвались.
Орудия поляков стреляли по очень низкой траектории, под деревьями. Наш танк выстрелил в сторону поляков, но траектория снаряда была слишком крута. Снаряды срывали листья с деревьев и разрывались среди ветвей.



Немецкий танк, подбитый в Брестской крепости

В боковом заулке капитан и фельдфебель выбежали из танка, залегли и через бинокль хотели определить позицию польских орудий. Но вскоре возле них стали рваться снаряды. Поляки так хорошо пристрелялись, что немедленно посылали снаряд туда, где хоть кто-то пытался высунутся.
Один мотоциклист, которого не успели предупредить, несся по дороге. Ему кричали. Он, вроде бы слышал, но очередным снарядом мотоцикл был разбит. Нам пришлось искать новое направление для наступления...".

А вот как вспоминает событие того боя в районе Кобринских ворот командир пулеметного взвода, капрал Войска Польского, беларус по национальности М. Семенюк:

"Первый раз германец ударил ночью. Со стороны города пошли танки и пехота. Они сбросили наших с внешних валов крепости, но дальше продвинуться не смогли. Утром начала гвоздить артиллерия. Это был сущий кошмар. Фугасы просто перепахивали цитадель. Потом немцы снова пошли в атаку. Наши пулеметы выгодно стояли на оборудованных позициях и «резали» немецкую пехоту кинжальным огнем. Но и в крепости рвались снаряды. От обстрела погибло много наших людей. Жаль, боевые были хлопцы, как один, вставали в атаку. Ночью я вместе с товарищами подбирал и увозил убитых за реку, на Тересполь. Тереспольский мост мы удерживали до последнего".

Еще раз атаковали немцы вечером и снова были отбиты. После этого Гудериан подготовил основательный штурм всеми силами (здесь у него было вдвое больше, чем у поляков, пехоты, в 6 раз больше орудий и минометов плюс авиация и 154 танка). Штурмовать он решил сразу с трех сторон. Ночью немцы обстреливали крепость. Не спали и поляки — сделали вылазку и уничтожили несколько танков и бронемашин.

Главный штурм немцы предприняли 15 сентября. Солдатам 20-й пехотной дивизии вермахта удалось прорваться в Цитадель со стороны Брестских ворот. Защитники крепости выкатили пушки и зенитки на прямую наводку и из последних сил пытались сдержать наступавших гитлеровцев. Цитадель горела. Не было связи. Количество раненных и убитых каждую минуту увеличивалась, но храбрые «жолнежи» дрались.



Горящая цитадель,

Поляки были сбиты с земляных валов, но в укреплениях дрались весь день, несколько раз врукопашную. После каждого авианалета они вновь возвращались в окопы из казематов. До конца дня немцы не смогли продвинуться дальше валов. Поляки ночью вывозили раненых по незанятому пока немцами мосту в Тересполь (он находится за Бугом).

Утром 16 сентября Гудериан атаковал снова. В небе над крепостью появились немецкие бомбардировщики «Штука». Бомбежка была страшной. Вот как эти события описывает М. Семенюк:

"У нас осталось только пять стволов артиллерии, казематы и подвалы были переполнены раненными. Около 10 утра начался новый штурм. Два немецких батальона, усиленных танками атаковали укрепления вблизи Брестских ворот. Часть валов была потеряна. Отчаянные попытки отбить их успеха не имели».

Немецкий сапер Нейман из 2-ой роты 43-го батальона был одним из первых, кому удалось приблизиться к польским позициям во время того штурма. Вот что он пишет в своих воспоминаниях:

"Штурм хорошо укрепленной цитадели в Бресте над Бугом (если так можно назвать валы столетней давности) это как раз дело для саперов.
Мы подбежали ко рву. За ним возвышался вал, нашпигованный стрелками и пулеметами.
Значит, мы должны преодолеть ров. Сзади приносят резиновый плот, мы бросаем его на воду и отчаливаем. Нас «приветствует» бешенный град пуль. С валов в воду летят ручные гранаты и, взрываясь, создают водовороты и брызги, но нам троим, однако, удается переплыть ров и достигнуть подножия вала. В половине вала стоит жалкое заграждение из колючей проволоки, которую надо уничтожить. Можно ли это сделать несколькими ручными гранатами? Ползу вверх, чтобы проверить. И тут мою грудь прошивает что-то жгучее и бесцеремонно валит на землю.
Цепляюсь ногтями за землю, закусываю губы и не могу встать. Какой-то теплый ручей течет по моему телу. Один мой товарищ подполз ко мне, расстегнул ремень и наложил повязку на рану, из которой бил пурпурный источник. Но он должен найти укрытие, ибо сверху нас увидели польские солдаты и уже осыпают градом пуль. Огонь становится бешенным. Наши должны опять перегруппироваться, чтобы снова атаковать. Хватаю винтовку – должен быть выход. В этот момент раздается залп с вала. Пуля попала мне в плечо так, что винтовка тотчас же выпадает из моих рук. Боль дьявольская, рука неподвижная, бессильная, пальцы не послушны – видимо затронут нерв. Лежу безоружный, разгребая левой рукой и ногами битый кирпич. Слышу голос с другой стороны рва. Сапер, не смотря на перестрелку, прыгает на плотик и плывет изо всех сил ко мне. Его также «приветствуют» бешеным огнем.
Поплыли назад, кричит он мне. Стягивает меня за ногу к резиновому плоту, который весь изрешечен пулями и из которого со свистом выходит воздух. Черт его знает, как мы доплыли целыми. Воздух почти весь вышел, а поляки стреляли так сильно, насколько могли выдержать их стволы. Мой товарищ кладет меня на спину и смеется: «Можешь быть спокоен, тут нас не достанут». В госпитале я узнал, что сапер, который вытащил меня из-под огня вскоре погиб".

И этот немецкий штурм провалился, так как бойцы нарушили его приказ наступать сразу же после артподготовки и опоздали — перед укреплениями их уже ждали поляки. Не помогло немцам и личное присутствие Гудериана. Вдобавок ко всему польский снайпер еще и убил его личного адъютанта. Сотни раненых и убитых немцев остались перед укреплениями и в наполненных водой рвах.

Но тяжко пришлось и полякам. За время боев с 14 по 16 сентября защитникам Брестской крепости пришлось отбить 7 немецких атак. В этих боях погибло до 40% гарнизона.



Разрушения внутри крепости.



Погибшие во время боев польские защитники цитадели.

К концу подходили боеприпасы.
Генерал Плисовский был ранен в бою осколком, его заместителя подполковника А. Хорак контузило. Связь с командованием пропала, и Плисовский не знал, как идет война вне крепости. Помощи ждать не приходилось. Уже была заблокирована Варшава, окружены уцелевшие части Войска Польского. Правительство готовилось к бегству. Всего за три дня поляки в Бресте отбили 7 атак.

Вечером 16 сентября Плисовский принял решение покинуть крепость и уйти по мосту в Тересполь.

Ночью, при всполохах пожаров, оставшиеся в живых защитники крепости перебрались на западный берег Буга по единственному, не захваченному немцами мосту. Ближе к ночи уцелевшим защитникам удалось прорваться, причем почти в последний момент — уже утром немцы подошли и в Тересполь. Часть отступавших они успели взять в плен (всего в ходе битвы за крепость они пленили 988 поляков), но остальные вместе с Плисовским (около 2 тыс.) ушли от немцев на юг и до конца месяца продолжали воевать.



Погибшие при прорыве в районе Тересполя солдаты Войска Польского.

Отход из крепости польских войск М. Семенюк вспоминает так:
«Генерал Плисовский был ранен, его заместитель, полковник Хорак контужен.
Погибшие при прорыве в районе Тересполя солдаты Войска Польского
Ночью, при всполохах пожаров, оставшиеся в живых защитники крепости перебрались на западный берег Буга по единственному, не захваченному немцами мосту. Не заметив нашего отхода, немцы целую ночь с 16 на 17 сентября продолжали обстреливать крепость тяжелыми снарядами, сотрясая землю и заставляя дребезжать стекла в городе».

В 8.30 17 сентября 1939 года после артподготовки немцы пошли на очередной «штурм» Цитадели. Находившиеся в крепости, раненные польские военнослужащие, а также персонал госпиталя были взяты в плен. Но не все тогда сдались. Оставшийся в одном из фортов (форте Сикорского) командир маршевого батальона 82-го полка капитан Вацлав Радзишевский со своими людьми решил до конца защищать цитадель от врага. Немаловажным фактом является то, что батальон Радзишевского состоял в основном из резервистов-беларусов, ни один из которых не пожелал покинуть своего командира и оставить крепостной форт.



Вацлав Радзишевский.

Командир маршевого батальона 82-го пехотного полка Войска Польского, капитан Вацлав Радзишевский родился 15 мая 1898 года в Рудзе Гузовской, Варшавского воеводства. С 1916 года участвует в работе тайной Польской военной организации (POW). После окончания в 1919 году Школы подхорунжих пехоты в Варшаве получил звание подпоручника и участвовал в советско-польской войне 1920 г. За мужество Радзишевский был награжден высшей наградой Польши крестом «Виртути Милитари». В наградном документе, в частности, указано: «В критический момент обороны Замостья 31.08.1920 г. подпоручик Радзишевский личным мужеством и отвагой давал пример своим солдатам, которые ни на шаг не отступили».

С 1922 года будущий герой обороны Брестской крепости был переведен в резерв Войска Польского, и поселился в качестве военного осадника в маёнтке Воротиничи под Кобрином. Был комендантом добровольной пожарной команды в Городле, работал в Союзе военных осадников в Кобрине.

Радзишевский прикрывал отход Плисовского, а потом со своими бойцами остался в крепости. ​​Остатки его батальона в период с 17 по 26 сентября оказали ожесточенное сопротивление немцам, а затем и частям Красной Армии. В мемуарах Гудериан писал, что цитадель «была взята», но по сути немцы просто вошли в уже пустые укрепления.



Немцы рассматривают захваченную в Брестской крепости польскую технику.

Два дня немцы обустраивались в крепости и были очень удивлены, когда обнаружили в пустом (как они думали) форте Сикорского поляков Радзишевского. Сдаться поляки не согласились, а обстрелы им большого вреда не наносили. Тогда Гудериан с немецкой практичностью приказал не тратить патроны и не рисковать жизнью своих солдат, а просто не обращать на поляков внимание.

Почему? Да, потому что как бы не пытались скрыть правду советские историки, 17 сентября 1939 года за своей частью Польши пришёл сталинский СССР. Согласно заключенному 23 августа пакту Молотова-Риббентропа, Брест отходил советским союзникам. Скоро они должны были прибыть. Так что Гудериан решил не бросать солдат на штурм, а передать Красной армии крепость прямо вместе с упрямыми поляками, пусть союзники сами разбираются, раз уж крепость их.
Чтобы скрыть этот и другие позорные факты, советской пропагандой и был придуман термин "великая отечественная война", позволяющий вычеркнуть союз с нацистами, просуществовавший до 22 июня 1941 года.



Брестская крепость, Белый дворец. Командование 76-го пехотного полка 19-го моторизованного армейского корпуса Гудериана передаёт своим союзникам - танкистам комбрига Кривошеина - цитадель (вместе с несдавшимися поляками Радзиховского в форте Сикорского) и польский флаг, снятый со шпиля дворца. 19 сентября 1939 года.

Будущий офицер 5-й кресовой дивизии в Италии, подполковник Владислав Худы, после войны вспоминал: «Я был ранен в боях с немцами и находился в госпитале в Бресте. Немцы передали нас 22 сентября советам. Спустя несколько дней около здания госпиталя красноармейцы начали копать глубокую и длинную (ок. 30 м) яму. Мы не знали, зачем это делается. Но через некоторое время в госпиталь вдруг стали привозить раненых и убитых красноармейцев. В итоге большая яма стала братской могилой для солдат и офицеров Красной Армии. Санитарки нам сообщили, что погибли они в боях с польскими частями около Бреста. Теперь-то мы знаем, что на самом деле они погибли в бою с польскими частями Радзишевского, оставшимися в крепости».

17 сентября 1939 года в Польшу вступила Красная армия ("спасать украинцев и беларусов от немецкой оккупации и буржуазного гнета"), а польское правительство бежало в Румынию. 22 сентября 29-я танковая бригада комбрига Семёна Кривошеина вошла в Брест. В 16:00 состоялся совместный парад немецких и советских войск, после чего немцы передали крепость своему союзнику в этой кампании — СССР. Под музыку двух поочередно играющих оркестров и улыбки стоящих рядом Гудериана и Кривошеина по Бресту прошли механизированные колонны РККА. Проходящим маршем перед трибуной военнослужащим вермахта Гудериан и Кривошеин отдавали честь. А затем был поднят советский флаг.



Совместный парад РККА и Вермахта в Бресте. 22 сентября 1939 года.



Генерал Гейнц Гудериан и комбриг Семен Моисеевич Кривошеин во время церемонии передачи города Брест и Брестской крепости частям Красной Армии. Слева — генерал Мориц фон Викторин.



Но продолжим рассказ о судьбе польских героев. В ночь с 26 на 27 сентября Радзишевский с небольшой группой защитников покинул крепость и направился к деревне Муравец. Оттуда офицер, переодевшись в цивильную одежду, тайно добрался до Кобрина, где встретился с женой и дочерью. Вскоре после этого Радзишевский был пойман «распропагандированными» крестьянами и был передан сотрудникам НКВД в Бресте. До октября 1939 г. находился в тюрьме в Бресте, а затем был отправлен в лагерь в Козельске. Весной 1940 года из Козельского лагеря был передан в распоряжения Управления НКВД в Смоленске и 15 или 16 апреля 1940 г. отправлен в Катынь, где и был казнен.

А генерал Плисовский в эти дни пытался прорваться в Венгрию и ускользнуть от немецких и советских войск, но не сумел — 28 сентября его взяли в плен русские и отправили в Старобельский лагерь. Предположительно, через несколько месяцев Плисовский был расстрелян в Харькове.



Дружеское фото на память. Советский и немецкий "деды" на фоне польских пленных. Брест, сентябрь 1939 года. В 1940-м 22 тысячи поляков будет расстреляно сталинскими "освободителями".

В 2006 году в доме, который когда то принадлежал Вацлаву Радзишевскому, был найден тайник, в котором хранились семейные документы и фотографии капитана.




Документы последнего защитника Брестской крепости в сентябре 1939 г., найденный в 2006 г.

Таковой была «неизвестная» оборона Брестской крепости в сентябре 1939 года, важную роль в которой сыграли военнослужащие Войска Польского беларуского происхождения.
Вот это и есть правда, которую скрывали в СССР, а теперь всеми силами пытаются замолчать и в современной России, взявшей курс на реабилитацию военных преступлений СССР.