Почему гражданам не была оказана квалифицированная медицинская помощь в связи с аварией в Чернобыле.

Я не буду останавливаться на одной из основных причин – на том, как власть скрывала информацию, как о самой аварии, так, и о её последствиях. Об этом очень много писали. Как несвоевременность принятия мер, так и принятие неадекватных мер – всё это наносило непоправимый вред здоровью мтиллионов граждан. Засекреченная информация не доходила, в том числе и до профессионалов, которые на её основе должны были принимать решения. Расскажу лишь один небольшой эпизод. Когда в середине девяностых годов я был в служебной командировке, в одном из закрытых городов атомной промышленности на Урале, радиометристы, похваляясь своей техникой, продемонстрировали мне свои аналитические возможности. Оказалось, что спустя несколько месяцев после Чернобыльской аварии на территории ЗАТО выпали радиоактивные осадки, в сотни раз превышающие природный и техногенный фон. Иными словами, большая часть граждан страны даже и не подозревают, что пострадали от Чернобыльского выброса.

Немалую долю в мотивации властей секретить информацию составляли экономические соображения. Действительно, если бы власть обеспечила возможность доказывания причинной связи многочисленных хронических заболеваний граждан, попавших под воздействие радиации, то значительная часть богатств  страны пошла бы на выплату компенсаций пострадавшим.

Однако власть сделала всё от неё зависящее, чтобы причины хронических заболеваний граждан не были установлены. Но об этом ниже.

Вторая причина, на мой взгляд, самая основная – это вопиющий непрофессионализм врачей. Частично непрофессионализм обусловлен той же самой секретностью, в результате чего решения принимали непрофессионалы, облечённые доверием власти. Уже много писали о «лошадиных» дозах йода в препаратах, введённых детям, к тому же слишком поздно, что привело к дополнительной заболеваемости. Вообще говоря, в то время в стране существовало III Главное Управление при МЗ СССР (потом Медбиоэкстрем, а ныне ФМБА России), одной из задач которого была организация специализированной медпомощи при радиационных и химических поражениях. Однако это, увы, не было основной задачей этого ведомства. Основная задача, поглощавшая большую часть немалых средств этого ведомства, заключалась в разработке химического, биологического и радиационного оружия. В системе III ГУ работало много токсикологов, занимавшихся исследованиями воздействия химического, биологического и радиационного факторов на животных. Однако клинических токсикологов и врачей радиационной медицины способных оказывать качественную медицинскую помощь при хроническом воздействии химии и радиации в этом ведомстве не было и нет по настоящий момент. А основная масса граждан, пострадавших от Чернобыльской аварии и исчисляемая миллионами, подверглась именно хроническому долговременному воздействию радионуклидов на громадных площадях, загрязнённых радиацией.

Очень показательно в этом отношении, что ведомство ответственное за обеспечение медицинского обслуживания граждан продуктами производств с особо опасными условиями труда, обзавелось собственными клиническими токсикологами только в конце девяностых, пригласив группу специалистов из Башкирии. И только недавно, в процессе реформы медицины под крышу ФМБА РФ угодили клинические токсикологи из Института Склифософского, специализирующиеся исключительно на острых отравлениях. Это как ни что иное свидетельствует о том, что задача обеспечения химической безопасности граждан всегда являлась для этого, продолжающего быть закрытым ведомства, либо прикрытием, либо в лучшем случае задачей второстепенной важности. Не менее показательно, что это ведомство никогда не возглавлялось профессионалами – то зубным, то санитарным врачом.

Расскажу ещё об одном случае, характеризующим уровень профессионализма специалистов III ГУ. О нём мне рассказали в начале девяностых годов научные сотрудники, работающие в центре разработки химического  оружия в г. Шиханы Саратовской области. Лаборантка мыла посуду и нечаянно острым капилляром проткнула себе палец сквозь резиновую перчатку. Очень быстро начал развиваться воспалительный процесс. Поскольку в Центре работало множество токсикологов, то срочно обратились к ним. Но оказалось, что основная задача токсикологов III ГУ и Минобороны не лечение, а наоборот – как эффективнее отравить, убить. В общем, никто из специалистов «токсикологов» оказать помощь лаборантке, моющей посуду, загрязнённую боевыми отравляющими веществами кожно-нарывного действия, увы, не смог. Ей пришлось самой ехать за несколько десятков километров в городскую больницу г. Вольска. Казалось бы, случай почти анекдотичный (Вы те самые токсикологи? Нет, мы те ещё токсикологи.), но он очень адекватно характеризует направленность медицины III Главного Управления при МЗ СССР (потом Медбиоэкстрем, а ныне ФМБА России).

Не смотря на то, что в своих ежегодных докладах главные санитарные врачи сначала СССР, а потом и России, после Чернобыльской аварии отмечали монотонный рост и очень высокий уровень заболеваемости граждан, проживающих в наиболее загрязнённой радионуклидами Брянской области, никакой связи большинства заболеваний с действием радионуклидов врачами установлено не было. Да, в принципе, такая связь и не устанавливалась, поскольку в специализированных подразделениях радиационной медицины не было врачей умеющих устанавливать причины хронических заболеваний, связанных с долговременным воздействием радиационного фактора. Они были специалистами только в области острых воздействий больших доз радиации. Показательно, что структура заболеваемости граждан на территориях, подвергшихся радионуклидному загрязнению, со всей очевидностью указывала именно на радиационную природу заболеваний. Радионуклидами поражались очень протяжённые и кооперативно функционирующие системы, включающие быстропролиферирующие ткани – кроветворную,  кровеносную, нервную, иммунную. Это было обусловлено тем, что многие изотопы из широкого спектра радионуклидов, выброшенных в Чернобыле откладывались (накапливались, концентрировались) на соединительнотканных базальных мембранах органов, формируя мощные локальные источники излучения, поражающие окружающие ткани. Одним из таких органов, эффективно накапливающих радионуклиды, является плацента, что приводило к патологиям зародыша и плода. Что касается простых врачей из рядовых или неспециализированных медучреждений, то они выставляли пострадавшим те диагнозы общетерапевтического и общепедиатрического плана, которые они привыкли выставлять до аварии в своей обыденной деятельности. Они, увы, не знали тонкой специфики клиники и патогенеза хронических интоксикаций радионуклидами, да и соответствующей медицинской техники в их распоряжении не было. А специалисты радиационной медицины из  III ГУ МЗ СССР (потом Медбиоэкстрем, а ныне ФМБА России) не спешили делиться с сельскими и городскими врачами своими знаниями. Государству было не выгодно достоверно и доказательно устанавливать причины хронических заболеваний пострадавших граждан, поскольку было жалко средств на компенсации вреда нанесённому здоровью граждан.

Возможна ли радиационная авария в России сегодня? Да, вполне возможна, по нескольким причинам. Во-первых, много реакторов старой конструкции. Во-вторых, в последние годы система Росатома избавилась от специалистов и вместо них приобрела менеджмент (торговцев) которые никакого образования и никакого отношения к этой области науки и промышленности не имеют. Взять хотя бы министра - господина С.Кириенко. Не смотря на то, что он очень ловко жонглирует специальной терминологией, поверьте, что в работе атомных реакторов он «ни ухом, ни рылом». Когда он поёт, невооружённым глазом видно, что в этой области у него нет «нижней части айсберга». Видно, что поёт, часто повторяя заученные фразы, с чужого голоса и на «голубом глазу». Помните, что С.Кириенко один из тех, кто убедил Президента Б.Ельцина дать руку на отсечение,  если произойдёт дефолт. Дефолт произошёл! И Кириенко бросили на Атом. Не дай Бог, чтобы произошёл ядерный дефолт, тогда этого «специалиста» некуда будет бросать дальше.

Можно ли ожидать профессиональных действий представителей радиационной медицины в случае аварии на АЭС? Очень маловероятно. Причин несколько. Первая - из радиационной медицины «ушли» тех нескольких специалистов из Института Биофизики, которые понимали хотя бы в остром воздействии больших доз радиации. Специалистов, которые могут установить причину хронического воздействия радионуклидов, в ФМБА России как не было, так и не появилось до сих пор. Во-вторых, многие чиновники от медицины, работающие в ФМБА назащищали в лихие 90 годы диссертаций, которые им написали наёмники за деньги и теперь многие из них руководят радиационной медициной, ничего в ней не понимая. В-третьих, большинство средств, отпускаемых на специализированную медицинскую науку в ФМБА России, тратятся на пустые проекты, которые под соусом секретности распределяются среди своих, и которые не подвергаются экспертизе со стороны научного медицинского сообщества. Так что ожидать прогресса в этой области медицины в России не приходится.

Да и вообще направленность специализированной «медицины» ФМБА не на лечение, а на изощрённое убиение в последнее время, по-видимому, восстанавливается. Я не знаю, кто убил радиоактивным полонием в Лондоне бывшего офицера ФСБ А.Литвиненко, но эксперты мирового сообщества подозревают в этом бывшего офицера Главного управления охраны Российской Федерации, нынешнего депутата Мосгордумы от Единой России Андрея Лугового. Настораживает меня и тот факт, что ФМБА России в результате недавней медицинской «реформы» стало не сокращаться, а, наоборот, распухать. Причём распухать за счёт высокопрофессиональных медицинских учреждений выживших в тяжёлые 90 годы. Неужели восстанавливаются основные функции этого ведомства по разработке нового поколения химического, биологического и радиационного оружия? Если это так, то было бы очень жаль, что из медицины изымаются профессиональные коллективы врачей для выполнения функций им не только не свойственных, но и противоречащих их профессиональным установкам.