Российское общество – центр модернизационной стратегии

Центром консервативной модернизации призвано стать российское общество – по многим причинам. Россия вошла в современность, заплатив огромную цену человеческими и социальными ресурсами. Эпицентр социальных потрясений пришелся на первую половину ХХ века, когда они следовали одно за другим. Две мировые войны, революции и иностранные нашествия, гражданская война, насильственное разрушение сложившегося уклада жизни в результате форсированной модернизации, массовый террор, голод, нечеловеческое напряжение и нечеловеческие страдания - в такой обстановке происходило трагическое расставание с досовременным миром, главной основой которого были традиции. Масштабы человеческого и социального ущерба оказались столь велики, что российское общество так и не смогло полностью восстановиться после пережитых потрясений. В последние десятилетия ХХ века этому стали мешать внутренние ограничения советской системы. Общественный строй, созданной в ходе модернизации сверху, исчерпывал себя и все больше расходился с потребностями экономического, социального и политического развития. К концу советского периода состояние российского общества было таково, что побудило великого писателя в качестве важнейшей общенациональной задачи провозгласить «сбережение народа».

К новому раунду модернизации сверху, развернувшемуся на рубеже 1980-х – 1990-х годов, российское общество подошло в состоянии повышенной уязвимости. Ситуация усугублялась распадом государства, на которое в различной степени были замкнуты практически все человеческие и социальные ресурсы. В результате стремительной смены общественного строя и широкого институционального импорта происходит дезинтеграция экономической системы и взрывная социальная дифференциация. Постсоветское общество формально сохраняет территориальную целостность, но начинает быстро утрачивать целостность социальную. Экономический рост и относительное процветание концентрируется в немногочисленных центрах, в то время как обширные участки российского общества превратились в зоны экономического упадка и социального бедствия. Снизилась продуктивность, стала более примитивной структура значительной части российской экономики. Резко возросли терриориальная изоляция и самодостаточность, произошла масштабная «утечка мозгов». После недолговременного улучшения началось торможение социальной мобильности – горизонтальной и вертикальной. Пострадали практически все показатели человеческого и социального развития: снизилось качество жизни большинства, увеличилась безработица и бедность, сократилось потребление, ухудшилось состояние здоровья. Эмблемой состояния демографических ресурсов стал «русский крест»: высокая смертность на фоне низкой рождаемости.

Началась демодернизация, которая захватила большую часть человеческих и социальных ресурсов российского общества. Произошла примитивизация форм социальной жизни и обмена. Резко снизилась социальная защищенность, возродились способы использования труда при помощи принуждения (а в ряде случаев – и рабского труда). Одной из форм разрушения накопленного человеческого капитала стала массовая депрофессионализация. Девальвация старых профессий во многом была неизбежным следствием разрушения старой государственной экономики и становления нового рыночного уклада. Многие смогли освоить новые профессии. Но для большинства смена экономической системы обернулась не заменой одних профессий – другими, а безвозвратной утратой старых знаний и навыков без перспективы приробретения новых, эквивалентных или более высоких, более качественных, более современных. Спутник депрофессионализации – вынужденная новая занятость, необходимость заниматься «не своим делом» или совмещать основную профессию с различными видами подработок.

Составной частью демодернизации российского общества стало сужение горизонтов жизни, провинциализация, превращение по объективным показателям и субъективному ощущению в составную часть мировой периферии. Стала реальной перспектива депопуляции, обессмысливания индивидуального и коллективного существования. Ответом на массовую дезориентацию, психологические шоки и травмы от быстрых перемен стало широкое распространение тупиковых или разрушительных форм социальной компенсации. Расширилась криминализация образа жизни отдельных социальных групп, прежде всего – молодежи. Резко возросло присутствие социальной архаики, которое стало ощущаться практически повсеместно и проявляется в различных, многообразных формах.

Культ рыночной стихии привел к разрушению современности, примитивизации человеческих и деформации большей части социальных ресурсов.

Под лозунгами развития гражданского общества шло систематическое разрушение нерыночного сектора. Возникновение новых социальных ресурсов не восполняло масштабов произведенных разрушений: оно было ограничено преимущественно рыночным сектором (где появились новые бизнес-ассоциации) или тесно связано с внешними структурами поддержки (филиалы или грантополучатели иностранных НКО). Радикальная версия либеральной идеологии, ставшая ориентиром перемен, пыталась редуцировать общество к рынку. Архаическое состояние, в которое оказались ввергнуты значительные участки российского общества, объявлялось нормой или провозглашалось естественным. Возвращение к «нормальной жизни» и в «семью цивилизованных народов» оборачивалось исключением из современности большинства российских граждан.

Все это происходило в эпоху, когда человеческий потенциал и социальные ресурсы становятся важнейшим активом для «большого перехода» в новую современность. Состояние российского общества, которое образует естественную среду ключевых институтов, превратилось в очаг большинства экономических и политических проблем. Общество, подвергшееся демодернизации, не может служить надежной основой для современной экономической и политической системы: участников, которые были бы им адекватны, еще предстоит создать. Трезвая оценка состояния российского общества побуждает ставить в центр стратегии модернизации именно задачи социального обновления и развития. Социальная модернизация становится ключом к решению основных задач, стоящих перед страной.

Но задачи социальной модернизации не ограничиваются укреплением и реконструкцией институтов современности, работающих на воспроизводство сложности (ключевые институты социализации, доступное жилье и медицинское обслуживание, наука и образование, транспорт и система коммуникаций). В воссоздании нуждаются элементарные социальные институты, обеспечивающие существование любого большого общества (семья, авторитет родителей, социальная ценность детей и детства, престиж производительного труда, мастерства и творчества, осмысленность индивидуальной жизни и коллективного существования). Модернизация российского общества может быть достигнута только на основе ценностей современного консерватизма. Консервативная социальная модернизация России призвана восстановить современность там, где она была утрачена за предшествующие десятилетия, и обеспечить продвижение российского общества в новую современность, создать новые социальные институты – и новые основания для привычных традиций. Консервативная модернизация призвана провести глубокую социальную реконструкцию настоящего, чтобы открыть его будущему и восстановить связь с прошлым. Консервативная социальная модернизация призвана создать будущее России.

Необходимы целенаправленные, систематические и долговременные усилия по принципиальному изменению состояния социальной среды. Цель консервативной социальной модернизации – разрыв с «архаичным обществом», ликвидация накопившихся диспропорций, деформаций и дефицитов (как возникших в 1990-е гг., так и унаследованных от советского периода), перевод социальной среды в новое «качество», адекватное месту России в мире как великой державы. Это откроет путь к повышению культурной однородности, солидарности и продуктивности российского общества. Это позволит решить двуединую задачу: перейти к динамичному развитию человеческих и социальных ресурсов и воссоздать на новой основе «большую» историческую и государственно-организованную общность - российскую политическую нацию.

Социальная модернизация представляет собою совокупность «системных задач», от решения которых зависит продвижения вперед экономики и политических институтов. Можно выделить пять основных направлений перспективного социального развития: «санация», «расширение пространства индивидуальной свободы», наполнение «новыми смыслами», «капитализация», социальная реинтеграция «большого общества».