Бизнес на игле

Как инсулиновые короли зарабатывают на россиянах

Благодаря политике импортозамещения российские производители инсулина успешно отвоёвывают рынок у западных компаний. Только вот пациенты этому подарку рады далеко не всегда – побочные эффекты от дешёвых отечественных препаратов могут привести к потере сознания. Но выбора им не оставляют: российские инсулиновые короли уже предвкушают прибыль.

В пользу российских производителей сложились сразу два обстоятельства. Во-первых, в последние годы истекли патенты на два зарубежных препарата. Это значит, что их аналоги теперь могут легально выпускать фармкомпании по всему миру. Во-вторых, власти взяли курс на импортозамещение. Так, по инициативе Минпромторга при закупках инсулина было введено правило: если подали заявки хотя бы две российские компании, то зарубежные к торгам уже не допускаются. Потому если прежде отечественные производители и поставщики сдерживали цены, стараясь конкурировать с иностранцами, то теперь они получили возможность не скромничать.

По оценке DSM Group, ёмкость рынка инсулина в России составляет 26,4 млрд рублей. Ещё в прошлом году доля импорта превышала 75% в натуральном выражении. Сейчас всё идёт к тому, что пропорция будет обратной. Итак, кто же снимает сливки с продаж жизненно важного для миллионов россиян препарата?

«Герофарм»: затраты государству – прибыль частнику

Компания «Герофарм» была основана в 2001 году Петром Родионовым-младшим, только что окончившим университет. Понятно, что реальным бенефициаром бизнеса в то время являлся его отец, который в 90-е годы сделал карьеру в Минэнерго и «Газпроме», дослужившись до заместителя Виктора Черномырдина.

Первыми препаратами компании «Герофарм» стали кортексин и ретиналамин, предназначенные для лечения болезней мозга и сетчатки глаза. Препараты производятся из вытяжки мозга и глаз крупного рогатого скота и не имеют аналогов в мире. Они подвергались критике по поводу отсутствия доказанного эффекта. Затем компания «Герофарм» стала стратегическим партнёром ОАО «Нацио­нальные биотехнологии». Общество создавалось как совместное предприятие «Газпрома» и Минздрава при непосредственном участии Петра Родионова-старшего. Оно-то и наладило производство российского инсулина, а «Герофарм» стала его эксклюзивным дистрибьютором. Похоже, что была разыграна типичная схема: расходы на создание продукта несут госкомпании, а прибыль достаётся частнику. В итоге «Герофарм» поглотила своего партнёра, а самое главное – принадлежащие ему производственные площадки. Выручка компании по итогам 2019 года составила 6,1 млрд рублей, чистая прибыль – 1,4 миллиарда.

«Медсинтез»: на деньги Вексельберга

Производство компании находится в закрытом городе Новоуральске, и информации о ней мало, главный источник сведений – это расследование РБК, которое вышло ещё пять лет назад. Как оказалось, здесь бизнес тоже завязан на отца и сына – депутата Госдумы от «Единой России» Александра Петрова и его сына, который является председателем совета директоров «Медсинтеза». Петрову-младшему принадлежит 80% фонда «Юнона», который управляет недвижимостью. Остальные 20% принадлежат кипрскому офшору. Этому же офшору принадлежит 99,97% завода «Медсинтез».

О конечных бенефициарах можно только догадываться исходя из истории предприятия. Петров-старший пришёл работать в «Юнону» в 1992-1993 годах по приглашению Федеральной службы контрразведки. Конкретно – бывшего начальника УКГБ по Свердловской области Эдуарда Войцицкого. Петров к тому времени имел опыт работы в валютном отделе местного банка. Под крылом работников спецслужб фирма ввозила в Россию мед­оборудование, но в 1998 году бизнес застопорился из-за обвала рубля. Тогда фонд «Юнона» взялся за строительство завода по производству инсулина. Проект курировал лично губернатор (а ныне сенатор) Эдуард Россель. Он через тогдашнего канцлера Германии Герхарда Шрёдера договорился о поставках оборудования фирмы Bosh, возил на стройку президента Путина, а затем познакомил Петрова-старшего с Виктором Вексельбергом, который дал на проект 15 млн евро (их оформили как иностранные инвестиции).

Россель помогал заводу также с государственными кредитами, а потом, в 2008 году, дважды «ловил за рукав» президента Медведева, чтобы поспособствовать лицензированию завода (предприятие долго не могло получить лицензию на производство инсулина).

«Фармстандарт»: от арбидола к инсулину

«Фармстандарт» основана в 2003 году компанией «Профит Хаус», действовавшей тогда в интересах Романа Абрамовича. Уже через три-четыре года компания «Фармстандарт» изрядно заработала на выпуске арбидола. Препарат стал бестселлером, после того как его стала нахваливать тогдашняя глава Минздрава Татьяна Голикова. В это же время начался выпуск биосулина – генно-инженерного инсулина. Производственная линия была построена с таким прицелом, чтобы полностью покрыть потребности российских потребителей, хотя уже в то время используемая технология считалась устаревшей и рынок был занят иностранными инсулинами. В 2008 году было объявлено, что Роман Абрамович вышел из бизнеса. Известно, что «Фармстандартом» владеет кипрский офшор Augment Investments Ltd. Два года назад Виктор Харитонин, который работал менеджером ещё в «Профит Хаусе», заявил, что является единственным его бенефициаром, писали «Ведомости». Виктор Харитонин считается другом семьи Виктора Христенко и Татьяны Голиковой. СМИ сообщали, что в «Фармстандарте» работал сын Виктора Христенко Владимир.

Что не нравится пациентам

Препараты инсулина отличаются друг от друга по скорости и продолжительности действия. А также по влиянию на самочувствие пациента. До последнего времени в России были доступны как отечественные, так и импортные препараты. Подбором подходящего набора из этого многообразия и занимались врачи. Этот процесс стоил пациентам времени, иногда – денег. За ошибки медиков люди платили здоровьем. Теперь все эти наработки обнуляются.

Подконтрольная «Ростеху» госкомпания «Нацимбио», выполняя поручения президента об импортозамещении, тоже пыталась включиться в «инсулиновую» гонку. В 2015 году Сергей Чемезов привлёк для руководства проектом друга своего детства нефтяного магната Виталия Мащицкого. Мащицкий планировал на государственные деньги построить завод в Пущине, а технологию купить у другой компании. «Нацимбио» потратила на переговоры год и в итоге свернула проект.

Бесплатно, по льготе, во многих регионах уже можно получить только российский препарат. У людей, казалось бы, остаётся выбор: либо привыкнуть, либо покупать лекарство за свои деньги. Но и его зачастую нет. Зарплаты в регионах, что уж говорить о пенсиях, просто не позволяют покупать инсулин в нужных количествах. К тому же передел рынка привёл к тому, что нужного препарата может просто не оказаться в аптеках провинциального города.

Что касается возможности привыкнуть, то тут отдельная тема. Дело в том, что испытания российских инсулинов, выпущенных взамен потерявших патентную защиту импортных, проходили по упрощённой схеме. Расчёт был сделан на то, что российские производители полностью воспроизведут технологию. Удалось ли им это сделать? Это как раз и выясняется сейчас, когда пациенты начинают жаловаться на побочные эффекты, которые импортные препараты не давали. Особенно драматично это выглядит в семьях, где диабетом болеют дети. Родители вынуждены собственноручно испытывать на них инновации российских фармацевтов. И в блогах уже полно душераздирающих историй, которые нет смысла пересказывать.

Справедливости ради нужно сказать, что многое здесь зависит от медицинского начальства в регионах. Где-то переход на новый препарат проводят в больницах, под наблюдением врачей, а где-то просто выдают коробку на руки.

Прослеживается любопытная тенденция: регионы закупают всё больше российских препаратов, но от импортного полностью не отказываются. Тем, кто поднимает шум, зачастую удаётся получить заветный рецепт. Также можно предположить, что медчиновники заботятся о VIP-пациентах и заготавливают импортный инсулин для них.