Похищенное письмо, 7 глава

    «Но действительно ли это поэт?» Я попросил. «Я знаю, что есть два брата; И оба получили известность в письмах. Я полагаю, что министр грамотно написал о дифференциальном исчислении. Он математик, а не поэт ».

'Вы ошибаетесь; Я знаю его хорошо; Он оба. Как поэт и математик он рассудит хорошо; Будучи простым математиком, он вообще не мог рассуждать и, таким образом, был бы во власти префекта ».

«Вы удивляете меня, - сказал я, - этими мнениями, которым опровергает голос мира. Вы не собираетесь ставить под сомнение хорошо усвоенную идею веков. Математическая причина долгое время считалась основной причиной ».

«Il y a à parier, - ответил Дюпен, цитируя Шамфора, - que toute idée publique, toute Convention reçue, est une sottise, car elle a comfort au plus grande nombre». Математики, я допускаю, сделали все возможное, чтобы обнародовать популярную ошибку, на которую вы ссылаетесь, и которая тем не менее является ошибкой, поскольку она провозглашается истиной. Например, имея искусство, достойное лучшего дела, они ввели термин «анализ» в приложение к алгебре. Французы виноваты в этом практическом обмане; Но если этот термин имеет какое-то значение - если слова получают какую-либо ценность из применимости, - тогда «анализ» в алгебре передает примерно столько же, сколько в латинском «ambitus» подразумевает «амбиции», «религия», «религия», Или «homines honesti», «набор благородных людей».

«Я вижу, - сказал я, - у вас есть ссора с некоторыми алгебраистами Парижа; Но продолжай ».

«Я оспариваю доступность и, следовательно, ценность того разума, который культивируется в какой-либо особой форме, кроме абстрактно-логической. Я оспариваю, в частности, причину, установленную математическими исследованиями. Математика - это наука о форме и количестве; Математические рассуждения - это просто логика, применяемая к наблюдению за формой и количеством.

Большая ошибка заключается в предположении, что даже истины того, что называется чистой алгеброй, являются абстрактными или общими истинами. И эта ошибка настолько вопиющая, что меня смущает универсальность, с которой она была воспринята. Математические аксиомы не являются аксиомами общей истины. То, что верно в отношении отношения, формы и количества, часто совершенно неверно, например, в отношении морали. В этой последней науке очень необычно неверно, что совокупные части равны целому. В химии аксиома также не работает. При рассмотрении мотива это не удается; Так как два мотива, каждый из которых имеет данную ценность, не обязательно имеют ценность, когда они объединены, равную сумме их отдельных значений. Есть множество других математических истин, которые являются истинами только в пределах отношения. Но математик рассуждает, исходя из своих конечных истин, по привычке, как если бы они имели абсолютно всеобщую применимость - такими, какими мир их действительно представляет. Брайант в своей очень ученой «Мифологии» упоминает аналогичный источник ошибок, когда говорит, что «хотя языческим басням не верят, тем не менее мы постоянно забываем себя и делаем выводы из них как из существующих реальностей». Однако алгебраисты, которые сами являются язычниками, верят «языческим басням»; И выводы делаются не столько из-за упущения памяти, сколько из-за необъяснимой суматохи мозгов. Короче говоря, я еще никогда не встречал простого математика, которому можно было бы доверять из равных корней, или того, кто тайно не придерживался того мнения, что x2 + px абсолютно и безусловно равно q. Скажите одному из этих джентльменов в порядке эксперимента, если хотите, что вы полагаете, что могут иметь место случаи, когда x2 + px не совсем равно q, и, заставив его понять, что вы имеете в виду, уходите из его досягаемости так быстро, как Удобно, потому что, вне всякого сомнения, он попытается сбить вас с ног.