Местечковость целей не позволила Хабаровску перейти в статус общероссийского движения

Полковник Квачков рассказал, какое у него осталось мнение о Ходорковском, с которым сидел в одной камере, как Лукашенко оказался между западным и восточным фронтами, и почему протесты в Хабаровске стали «бумерангом» для Путина.

Владимир Квачков, на днях посетивший Санкт-Петербург, фигура во всех отношениях легендарная. Как шутят в сети, по его биографии давно пора снимать приключенческий сериал.
Командир бригады спецназначения ГРУ, участник боевых действий в Афганистане, Азербайджане и в Средней Азии (ликвидация ваххабитского режима в Таджикистане в 1992 году). Аналитик Генштаба и теоретик развития сил специального реагирования. Затем – обвиняемый в покушении на главу РАО ЕЭС Анатолия Чубайса, проведший 3 года за решёткой и в итоге оправданный судом присяжных. Впоследствии полковник отсидел в тюрьме ещё 8 лет по обвинению в попытке организации вооружённого мятежа.
В 2019 году Квачков вышел на свободу. И хотя участвовать в выборах ему запрещено, активно занимается общественной деятельностью. Несмотря на преклонный возраст (5 августа Владимиру Васильевичу стукнуло 73 года), полковник сохранил верность своим идеям, которые обозначает как «русский христианский социализм», критическое отношение к современной российской власти, а также бодрость духа и прекрасное чувство юмора.
В Санкт-Петербурге он, в частности, встречался с соратниками по лево-патриотическому флангу несистемной оппозиции, а редактор "АПН Северо-Запад" Андрей Дмитриев задал ему несколько вопросов. Материал опубликован на портале Конкретно.ру.

– Когда вы сидели по обвинению в покушении на Чубайса, ваши пути пересеклись с бывшим главой ЮКОСа Михаилом Ходорковским, деятелем, по сути противоположным по взглядам, биографии и общественной позиции. Как сложились отношения с ним и вообще что это за человек?

– В местах лишения свободы часто происходит тасовка заключённых, чтобы исключить создание так называемых устойчивых преступных связей. Вот меня переводят в новую камеру, открывается дверь, смотрю – на «пальме» так называемой (это верхняя шконка) сидит Ходорковский.
Как мы потом признались друг другу, оба подумали, что это провокация. Мол, не убил Чубайса, вон тебе Ходорковский – вали его. Действительно, где ещё еврейский миллиардер встретит русского националиста? Только на нарах. Больше у нас никаких точек соприкосновения не может быть в принципе.
В личностном плане мы не то что подружились, но был взаимный интерес. Во-первых, потому что мы из разных миров. А во-вторых, мне интересен был его подход: что они собираются делать с Россией?
Я думаю, что Ходорковский у власти был бы опаснее Путина, потому что он более умный человек. Путин считает, что схватил бога за бороду в ходе своего президентства. Ходорковский же полагал, что может построить общество с левым поворотом. У него статьи были «Левый поворот-1», 2... То есть хотел большую часть наворованного отдать, чтобы подкармливать общество.
В этом смысле Ходорковский опасен, потому что его капитализм был бы прочнее, чем то, что сейчас есть. Сейчас всем понятно, что нас просто грабят бандиты и жулики, и всё. При Ходорковском, возможно, был бы другой, более «ласковый» капитализм. Хотя как капитализм может быть ласковым?
Что касается его деятельности, то мне пришлось сидеть с убийцей мэра Нефтеюганска. Он долго молчал и не давал показания, пока не «раскололи». Тогда, в 90-е годы, руководство ЮКОСа сбросило всю социалку, детские сады, непрофильные активы так называемые на город. Мэр им сказал: «Вы качаете сумасшедшие деньги из нас, вы фантастически обогащаетесь. Дайте хоть что-то на город, на инфраструктуру, на больницы, на школы». Возникла угроза, что эти компании будут каким-то там юридическим способом прищемлены. И мэра убили, убийца в итоге дал показания. Вот вам «Открытая Россия», горизонтальные связи, фонды, а внизу там – мрак. Вот такой Ходорковский.

– Что вы думаете о происходящем в Белоруссии? Александр Лукашенко некогда был кумиром для многих российских патриотов. А сегодня, глядя на его многовекторность и антироссийские заявления, мол, и за Крым он бы тысячи жизней положил, кажется, что батька нам уже и не союзник...

– До первой посадки в 2005 году я был членом комиссии Союзного государства по унификации обороны, военной службы и правоохранительной деятельности. Ездил в Минск в составе различных делегаций. Безусловно, батька 2005 и 2020-го годов – это несколько разные люди. Если посмотреть, какие направления усилились, какие ослабли, то направление связей с Россией явно ослаблено. Но тут кидать камни только в него и перекладывать всю вину на Лукашенко нельзя. Потому что политика – искусство возможного.
Давайте посмотрим, что нынешняя Россия сделала для Белоруссии в последние 10-15 лет? Лукашенко и раньше был «последним диктатором Европы», он и сейчас у них таковым остаётся. Но для того, чтобы сохранить свою страну – это вынужденная мера – он смирился и пошёл на поводу у определённых политических сил.
Первоначально позиция Лукашенко по Крыму меня, конечно, потрясла, я стал думать, что же это такое. Потом понял, что с одной стороны он играет в «ласковое теля, которое двух маток сосёт». А с другой, если раньше у Лукашенко был один фронт – западный, то теперь у него их два, есть ещё и восточный. Те же «вагнеровцы» – это наёмники, у меня нет никаких сомнений, что они убили Лешу Мозгового, Павла Дремова (полевые командиры донбасских ополченцев – ред.) И по команде «фас», за деньги они пошли и в Белоруссию. Стало ясно, что батьку нужно было валить во что бы то ни стало, потому что без решения высшего военно-политического руководства России «вагнеровцы» не поехали бы туда, это была политическая воля. А действие рождает противодействие.
До этого, ещё в Армении, когда Лукашенко практически бросил совещание и улетел в Минск, там произошел очень важный разговор между ним и Путиным. Перед тем как пойти на референдум, у Путина было намерение стать президентом Союзного государства, что позволило бы ему, не нарушая Конституцию, стать главой и России, и Белоруссии. А после того, как он не смог убедить Лукашенко создать Союзное государство с ним во главе, Путин и Лукашенко стали политическими противниками. И когда батька понял, что в одиночку не справится с давлением России, возможно, он пошёл на союз с Западом.

– А не считаете ли вы, что государство, которое предпочитает решать деликатные задачи за рубежом руками ЧВК, обязано отстаивать интересы таких наёмников так же активно, как оно защищает дипломатов, оказавшихся под угрозой уголовного преследования в других странах?

– Я противник ЧВК в том смысле, что монополией на насилие и применение оружия должно обладать только государство. При этом как командир бригады специального назначения, как офицер военной разведки я понимаю, что есть такие условия, когда открытое применение вооружённых сил невозможно или нецелесообразно по политическим причинам.

Для этого и существует лазейка с применением негосударственных вооружённых формирований. Но я думаю, что подобные структуры должны состоять не из российских добровольцев, а из граждан тех стран, где они применяются.
Вместе с тем существуют, наверняка, ситуации и мне даже приходилось в них бывать, когда невозможно даже и это. То есть необходимо брать наших российских добровольцев и отправлять их на войну под различными легендами. В этом случае государство, которое легендирует своих людей для выполнения специальных операций за рубежом, обязано содержать не только их достойно, но и членов их семей, а в случае ранений или смерти оказывать всю необходимую помощь.
Подобные формирования могут быть использованы, например, в рамках военной разведки, но они не должны быть частными. И если мы наших граждан используем в качестве военной силы за рубежом, то обязаны предоставлять им соответствующие социальные гарантии.

– Как вы думаете, насколько очаговый хабаровский протест после ареста популярного губернатора Сергея Фургала способен повлиять на общее изменение расстановки политических сил в России?

– Я сам дальневосточник, родился в Приморском крае, на распутье советской корейской и китайской границ. Поэтому для меня это родные края.
Приезжал в Хабаровск, ещё будучи суворовцем с красными лампасами на парады на площади Ленина. И скажу – не в обиду москвичам и петербуржцам – чем дальше от Москвы, тем лучше люди. Дело в том, что на Дальнем Востоке и в Сибири действительно несколько другой тип людей. Там был этап, туда шли ссыльные, казаки, крестьяне – идти в Сибирь было очень непросто. Вот мой прапрапрадед ушел на 14 подводах со станицы Нижнекуромоярская Донского казачьего войска. То есть там люди несколько менее связаны страхом перед властью, более раскрепощены.
В протестах сошлись несколько факторов. Очевидно, что в Хабаровске вышли не за Фургала, а против существующей власти в целом. Мне даже писали по этому поводу, спрашивали: почему вы отрицаете, что мы вышли за Фургала? Да, люди избрали своего главу. Вы знаете, в 90-е годы он сделал себе всё. Но у тех, кто тогда поднялся, у всех предпринимателей, которые вышли на какие-то более-менее крупные куски собственности, у них у всех руки в крови.
По-видимому, определённые нарушения закона, скажем так, были и у этого губернатора. Но поскольку человек пришёл на пост главы региона и ограничил зарплаты, снял траты на жирование чиновников, этим он привлек к себе хабаровчан. И когда Путин решил заменить его, это было воспринято как личное оскорбление: «Мы его выбирали, а ты что делаешь?»
Я называю эти события «путинским бумерангом». В течение 20 лет Путин душил все самостоятельные политические структуры, заменяя их симулякрами. Есть симулякр «Единая Россия», симулякры КПРФ, ЛДПР всяческие НОДы и так далее. Кремль их периодически дергает за ниточки. А тут на сбор людей и вывод их на улицу сработали десятки, если не сотни мелких чатов. Это хорошо, потому что в грядущих событиях не понадобится подпольный обком ВКП(б). Сейчас его функцию выполняют социальные сети и интернет. Да, интернет и телефоны можно обрубить, конечно, но не сразу.
Но вот они выходят, говорят: «Россия, поддержи». А поддержать что? Свободу Фургалу? Нет, конечно. Я им пишу: ребята, выдвигайте общенациональные, общегосударственные лозунги – вот тогда Россия вас поддержит. «Долой капитализм!», долой там ещё что-нибудь – у вас же ничего этого нету. Местечковым своим масштабом вы ограничили возможность поддержки вас национально-патриотическими силами. В общем, незначительность, немасштабность задач, которые поставили хабаровчане, пока и не позволяют движению претендовать на статус общероссийского.

– Как вы оцениваете активизацию государства в посадках по экстремистским делам с серьезными сроками – дела «Сети», «Нового величия», Челябинские дело против нацболов... Чем это вызвано: власть чувствует опасность от протестной молодёжи, либо просто силовики зарабатывают звездочки на погоны?

– Если вы посмотрите, откуда идут такие жуткие, неадекватные действия правоохранительной системы, почитайте мою работу «Русская революция неизбежна». Они прекрасно понимают: ну чего там нацболы ударили кувалдой по памятнику белочехам – максимум «хулиганка». Однако поставлена задача страхом загнать людей в повиновение, в послушание, в покорность. Им по барабану, сколько ребята отсидят, их жизни и здоровье, им важно, чтобы другие боялись. Вот для чего нужны вот эти вещи.

– Как вы относитесь к тому, что десантникам-срочникам, которые в последние месяцы СССР были призваны и проходили службу на территории Узбекской ССР, которым предложили после развала державы дослуживать на войне в Таджикистане, в усилении группы российских погранвойск и в подчинении Минобороны РФ, отказывают в статусе ветерана боевых действий? Мотивация – вас отправлял на границу Узбекистан. И хотя вы – граждане РФ, были призваны кто с Урала, кто с Северо-Запада, а кто и из Москвы, после демобилизации встали здесь на воинский учет, являетесь военнослужащими запаса РФ, но ветераном мы вас не признаём...

– Это очень тяжёлая и болезненная тема, потому что я был командиром 15-ой бригады спецназа, которая базировалась в Узбекистане, и эти ребята, которые воевали в Таджикистане, действительно, не имеют в России статуса ветеранов.
У меня есть личная ответственность за этих людей. Мы сейчас поднимаем вопрос по законодательству, чтобы для тех военнослужащих, которые выполняли задачи в Афганистане, Анголе, во Вьетнаме и Таджикистане, появился закон о ветеранах боевых действий. У нас государство занималось в основном ветеранами Великой Отечественной войны. Сейчас практически ситуация с ними закрыта, поскольку в основном они ушли. На 7 ноября запланирована большая конференция по поводу подготовки закона о ветеранах недавних войн.

– На днях министр обороны Сергей Шойгу объявил о значительном увеличении денежного довольствия в армии. Офицерам из числа летчиков, моряков, разведчиков и ракетчиков оклады увеличились на 100%, прапорщикам и сержантам на 110%, солдатам на 120%. То есть, выборочно. Но при этом с октября 2020 работники гражданской медицинской сферы, например, смогут рассчитывать на прибавку к зарплате в размере 3,8%. Как вы считаете, почему в условиях пандемии возникает такой перекос? Если это, конечно, перекос...

– Путин понимает, что люди не отождествляют сегодня правду и справедливость с существующим политическим режимом, поэтому подкармливает армию и силовые структуры с надеждой, что он использует их в будущих событиях. Ошибается гражданин Путин.