Доктрина геополитически ограниченного суверенитета и отказ от основ глобализации

Экономический национализм/эгоизм вместо глобализации

Стремительно нарастает ускользающая от российских наблюдателей эволюция смыслов в экономической теории и практике. Догматы, базирующиеся на тезисах счастливой поры времен Вашингтонского консенсуса конца 1980-х – начала 1990-х годов, умирают. Доклады ЮНКТАД, Всемирного банка и Международного валютного фонда той поры не слишком и скрывали базовую идею грядущего глобального счастья: откройся, доверься, делегируй!

Сокровенный смысл состоял в неафишируемой идее – скоросшивателем мирового экономического пространства станут транснациональные корпорации (ТНК). Именно они будут источником трансферта технологий, передачи управленческих практик и инструментом доступа к рынкам. Но главное заключалось в том, что фиксировалось базовое деление иерархий в мире: центр и периферия. Центр – всегда источник самой дорогой добавленной стоимости, произведенной знанием, креативной энергией, управленческой мыслью Запада. Периферия – страны с развивающейся экономикой. Вот такой эвфемизм для обозначения экономических систем второго-третьего эшелона.

Именно в тот момент получили дополнительное образование те из россиян, кто стали проповедниками нового порядка. Да что там проповедники! Большинство бизнесменов той поры и чиновники исповедовали эту же систему взглядов и представлений о базовом устройстве мира.

Экономическая глобализация потребовала масштабной либерализации законодательства в большинстве стран мира с целью, с одной стороны, облегчить движение финансовых потоков в прямом и обратном (вывод прибыли) направлениях, а с другой – гарантировать иностранному капиталу национальный режим предсказуемого функционирования в любой точке мира.

С конца 1980-х, со времен Вашингтонского консенсуса, эти идеи получили законодательное закрепление в большинстве стран под неусыпным кредитным контролем ВБ и МВФ. Именно тогда уровень внутрифирменного обмена (внутри ТНК) составил 80% мирового промышленного товарооборота. То есть логика либерализации, по форме выглядящей межстрановой, в сущности, оказалась межцеховой, позволившей ТНК снизить издержки в каждом звене своей производственной цепочки. И все шло хорошо, пока не выяснилось, что в последние 10 лет главным бенефициаром сложившейся системы стал Китай.

Доктрина геополитически ограниченного суверенитета

Изумительная идея «глобальных цепочек стоимости» натолкнулась на Дональда Трампа и его понимание международного разделения труда, согласно которому дисбаланс в торговле в пользу КНР не может быть признан законным следствием более высокой эффективности. Компенсация дефицитов при помощи тарифов, главного оружия в торговле XX века, сначала обескуражила своей демонстративной репрессивной направленностью, а потом показалась цветочком нежным в сравнении с развернутыми знаменами санкционного и дискриминационного давления на Пекин по всем фронтам финансово-экономического взаимодействия ведущих экономик мира.

Стало ясно, что пришел логический конец 30 годам яростной апологии экономико-финансовой глобализации как способа достижения глобальной эффективности производства и потребления. Уже понятно, что глобализация старого типа (последних 30 лет) предполагала, что главным бенефициаром финансово-торговой либерализации всегда будут западные компании, прежде всего ТНК. Глобализация с предопределенным пулом победителей завершилась. Сначала американцы ввели вторичные санкции против российских энергетических проектов, а затем запретили китайскому технологическому гиганту Huawei закупать чипы, созданные по американской технологии (в 2019-м объем закупок этих компонентов только в США составил 18,7 млрд долл.).

В этой же логике следует рассматривать отзыв всех американских торгово-финансовых привилегий для Гонконга. Напомню, что в Гонконге функционирует 1300 американских компаний, проживает 85 тыс. граждан США. А товарооборот между Гонконгом и Соединенными Штатами равняется 67 млрд долл.

Очевидно, что стратегия США исходит из необходимости препятствовать всей силой своего финансово-правового потенциала развитию ключевых отраслей в странах, которые квалифицируются как противники. Иными словами, государства, чьи геополитические интересы расходятся с интересами Вашингтона, исключаются из глобальных цепочек поставок. Трамп, по существу, приступил к реализации доктрины геополитически ограниченного суверенитета, сутью которой является отрицание прав независимых государств на обладание геополитическими интересами и предпочтениями, несогласованными с интересами Соединенных Штатов.

Британия предложила странам G7, а также Австралии, Южной Корее и Индии создать «Пакт 10» для совместного развития технологии 5G в пику КНР. Эта инициатива доказывает, что проблема не в специфической антикитайской энергетике Трампа. Речь идет о принципиально новом подходе к торможению конкурентоспособных проектов стран, обладающих международно-правовой субъектностью. Вся мощь государственной машины США при молчаливо-пугливом созерцании остального Запада (Европы, Японии, Австралии) нацелена на переформатирование основных принципов международного экономического сотрудничества с упором на национальные эгоистические экономические интересы американцев.

Практическим следствием такого развития ситуации для России является необходимость пересмотреть цепочки поставок во всех отраслях экономики, имеющих стратегическое значение, в том числе оборонное. Нельзя допустить, чтобы кто-то диктовал саму возможность создавать или нет тот или иной тип продукции гражданского или военного назначения. Безусловно, разрыв кооперационных цепочек приведет к повышению издержек и снижению экономической эффективности. Но на данном этапе развития отношений в мире подобная реальность должна быть встречена по-взрослому, а именно на основе современных принципов риск-менеджмента.

Асимметричность информации – главная причина несовершенства рынка и ключевое основание для непризнания справедливым поражения в результате конкуренции. Проигравший считает, что проиграл не из-за собственных слабостей, а из-за скрытой господдержки конкуренту. В отношении Китая этот нарратив доминирует. Более того. В последние годы по указанию из Пекина в советы директоров всех компаний в стране, в том числе с иностранным участием, вводились представители Компартии Китая (КПК). И вот нарратив ужесточился до утверждения: все китайские компании руководствуются в своих решениях прежде всего геополитическими интересами КПК.

Каждая из значимых по потенциалу стран будет стремиться к тому, чтобы победителем на наиболее важных рынках становились в первую очередь национальные чемпионы. Недоверие к геополитическим мотивам поведения «партнеров» лежит в основе демонтажа существующих глобальных цепочек стоимости. Лозунг Трампа «Америка – прежде всего!», кажется, на наших глазах повсеместно превращается в «Прежде всего – Я!».