Куда уходят диктаторы

Для меня главным событием общественной жизни 1989 года был первый съезд народных депутатов — те блаженные две недели в конце мая — начале июня, когда «весь советский народ» прильнул к телевизорам и с изумлением слушал, что говорили (я бы даже сказала, несли) с трибуны народные избранники. Такой мощный глоток свободы в нашей стране выпадал мало какому поколению. На фоне бурных событий перестройки, которые и до этого быстро развивались, а после съезда понеслись галопом, я не слишком внимательно следила за тем, что происходило в мире. А происходило очень много важных вещей…

Польские власти, которые в декабре 1981 года ввели военное положение, в начале 1989-го осознали, что начинаются новые забастовки, а профсоюз «Солидарность» никуда не делся, а только приобрел еще большую популярность, — и сели с лидерами «Солидарности» за «круглый стол». 17 апреля «Солидарность», запрещенная в годы военного положения, была заново зарегистрирована. В сентябре в стране уже было некоммунистическое правительство и начались экономические реформы.

Генерал Войцех Ярузельский, который в 1981 году как раз и ввел военное положение, санкционировал свободные выборы. В декабре 1990 года президентом был избран Лех Валенса. После того, как Ярузельский спокойно ушел в отставку, его несколько раз пытались привлечь к ответственности за то, что делалось во время его правления. Он объяснял, что военное положение помогло предотвратить советское вторжение, а с лидерами «Солидарности» по советским меркам обошлись очень мягко — их отправили в «центры интернирования», хотя, впрочем, некоторые из них успели перейти на нелегальное положение.

В общем, Ярузельского никто в итоге не судил, а когда он умер в 2014 году, то на его торжественных военных похоронах присутствовал даже Валенса, которого в 1981 году интернировали одним из первых.

В Румынии в апреле 1989 года, когда в Польше заново регистрировали «Солидарность», царила тишь да гладь. Президент Чаушеску был уверен в твердости своего положения — он был у власти с 1965 года и за это время подчинил или подогнал под себя все властные структуры, заполнил высшие эшелоны власти своей родней — начиная с жены — направил огромные усилия пропаганды внутри страны на возвеличивание себя, а за ее пределами — на создание образа независимого и гибкого политика, который не боится проводить свой собственный курс, не считаясь с указаниями СССР. Чаушеску сначала даже проводил довольно либеральную политику — для коммунистического вождя, — а в 1971 году съездил с официальным визитом в Китай, Вьетнам, КНДР и Монголию.

Наверное, и до этого у него были мысли о том, как превратить себя из руководителя государства в Вождя, но теперь он точно знал, как это здорово и приятно. Ну и начал — памятники вождя, книги о его великих подвигах, гигантские стройки, — и конечно, секретная полиция, аресты, лагеря. Все как полагается. И когда в апреле 1989 года шесть крупных румынских коммунистов опубликовали на Западе письмо, обвиняя Чаушеску в нарушении прав человека, он, конечно, их отправил в ссылку, но совсем не волновался.

9 ноября 1989 года Гюнтер Шабовски, представитель правительства ГДР на пресс-конференции в прямом эфире заявил, что теперь жители коммунистической Германии получат право посещать Западный Берлин и ФРГ. Тысячи людей, живших к востоку и к западу от Берлинской стены, устремились к ней и стали перелезать через нее, разламывать — и Стены больше не стало, путь к объединению Германий оказался открыт. Эриха Хоннекера, много лет возглавлявшего ГДР и ответственного за приказ пограничникам стрелять на поражение в тех, кто попробует бежать в Западный Берлин, — собирались судить, и, собственно, даже арестовали, но он был уже стар, очень сильно болен и в конце концов ему разрешили улететь в Чили, где жила его дочь — там он и умер.

Чаушеску и в ноябре был спокоен. Он еще в августе заявил, что «Скорее Дунай потечет вспять, чем в Румынии произойдет перестройка». А в ноябре XIV съезд румынской компартии в очередной раз переизбрал его генсеком. 62 раза делегаты за дни работы съезда вставали, чтобы приветствовать генсека овациями.

В Чехословакии в ноябре начались волнения — забастовки, митинги. 28 ноября компартия объявила, что отказывается от монополии на власть.10 декабря Густав Гусак — советский ставленник после вторжения 1968 года, поручил сформировать правительство народного согласия и ушел в отставку. Президентом стал безумно популярный драматург и правозащитник Вацлав Гавел. Единственное наказание, обрушившееся на Гусака за то, что он, поддержав советское вторжение, как сказал Гавел, «изъял Чехословакию из истории», заключалось в том, что его… исключили из компартии. В 1991 году он умер в Братиславе.

Чаушеску и в декабре был спокоен — ездил по стране, посещал предприятия, где его бурно приветствовали трудящиеся. А когда 16 декабря в Тимишоаре начались акции протеста, то он и бровью не повел — 17 декабря приказал расстрелять демонстрацию, а 18 декабря улетел с визитом в Иран. Правда, 20 декабря протесты достигли уже такого размаха, что он прервал свой визит и вернулся домой, приказал создавать отряды самообороны, свозить в Бухарест проверенных рабочих, провести митинг в свою поддержку. На митинге 21 декабря, куда свезли его сторонников, когда великий вождь начал выступать, раздался свист, крики «Крыса!», «Долой!» Люди скандировали «Ти-ми-шо-а-ра!»

Ну вот, собственно, и все. На следующий день Чаушеску с женой улетели на вертолете из Бухареста, но новый министр обороны закрыл воздушное пространство страны, а пилот посадил вертолет и перешел на сторону народа. Уже 25 декабря 1989 года Николае и Елену Чаушеску судили и в тот же день расстреляли. Жуткое видео расстрела двух страшных стариков показали по всему миру. Их тела выставили на стадионе, а потом быстро захоронили. Все награбленное ими имущество (а награбили они очень много) конфисковали. Через две недели в Румынии отменили смертную казнь.

Саша три процента, догадываешься, к чему был этот рассказ?