Обыкновенный лукашизм. Суд за минуту, подсудимый должен молчать.

Белорусский город Барановичи. Девятого августа вечером 57-летний горожанин Игорь Лешик ехал к друзьям в гости на велосипеде и попал под «хапун» (так сейчас называют белорусы массовые задержания). Игорь Михайлович рассказал Intex-press, как судили в ИВС задержанных барановичские судьи.

– Задержали меня 9 августа, около 23 часов, возле магазина МТС на углу улиц Димитрова и Ленина. Я ехал на велосипеде к друзьям и уперся в машину, около которой было с десяток человек в форме. Они спросили, куда я еду, я ответил, что к друзьям, и спросил, могу ли здесь проехать, но в ответ получил удары кулаками и дубинками. Меня начали «ломать». Я был в растерянности, начал сопротивляться, не понимал, почему и кто на меня набросился. Я не знал, что на площади митинг. А отношение силовиков было для меня дикостью. Хотя их было и много, но надеть на меня наручники им не удавалось. Тогда силовики повалили меня, били, а потом начали давить пальцами глаза, и я сдался, чтобы не покалечили еще больше.

Меня закинули в автозак и отвезли в ИВС. Там меня приняли хорошо, поместили в камеру и составили протокол. В нем было сказано, что я стоял на улице Ленина, 6, кричал лозунги и махал руками, ругался матом, оскорблял сотрудников милиции и угрожал им. В протоколе неправильно было написано время и место – все вранье.

В ночь с понедельника на вторник меня вызвал следователь, опросил, и во вторник днем, 11 августа, был суд. Это был не суд, а конвейер. Судья спрашивала чисто формально. Она зачитала протокол, который составила милиция, а мои показания, которые я давал следователям, даже не читала и вынесла приговор – восемь суток ареста. И так судили всех. Это ужас. Не суд, а мракобесие какое-то. Я не запомнил ни судью, ни статью, потому что все произошло слишком быстро. На одного человека – минута. Кто молчал, тому давали меньше, но тем, кто пытался что-то сказать, давали по полной. Нигде так больше не судят.

В пятницу, 14 августа, меня из ИВС перевели в СИЗО. Нас, 26 человек, поместили в 10-местную камеру, где было пять кроватей. Такого единения между незнакомыми людьми я не видел никогда. Мы помогали друг другу, спали по очереди. На некоторых шконках (тюремных койках. – Ред.) не было матрацев, поэтому давали байку, свитер, штаны, полотенце, чтобы человек смог нормально поспать. Ты поспал, после тебя ложится следующий. Продукты приносили – все делили поровну. Единение было невероятное. Я давно не видел в людях такой взаимовыручки. Ребята рассказывали, как их задерживали. И, оказалось, ловили не тех, кто действительно был в толпе, а тех, кто шел с работы, из гостей, одиночек.

Их выхватывали по одному.

Потом меня перевели в очередную камеру, там сидел 30-летний парень, у которого четверо детей: старшему ребенку 9 лет, младшему – 9 месяцев. Ему дали 13 суток только за то, что он пытался судье рассказать, при каких обстоятельствах на самом деле его задержали. Судья даже не спросила, есть ли у него дети. Тем, кого освобождали раньше, мы собрали все конфеты, печенье, сладости, чтобы они передали четверым детям этого парня – подарок от папы из тюрьмы.

Потом нас с ним перевели в еще одну камеру, и там я увидел человека, который лежал в карцере трое суток голый. Он был избит от ушей до пяток. В СИЗО нас загнали в комнату для прогулок, кто-то из заключенных передал почитать газету Intex-press, там было три статьи про задержания. И тогда мы поняли, почему к нам стали относиться лучше. Потому что пошла огласка, и милиционеры стали сговорчивее и поняли, что они творят. К нам начали подходить служаки и возмущаться, что мы, мол, жалуемся на избиения с их стороны. Нас уже не били. Но избить человека до посинения и оставить его полностью голым на полу — нормально? Ему даже шконку не открывали, ходили, смотрели, смеялись и тыкали пальцем. Он весь синий. Ощущение, что у этих людей была установка «делайте что хотите».

Позже нас опять разогнали по камерам. Я был там пару часов, а потом пришли адвокаты и начали нас освобождать. Ко мне лично было хорошее отношение. Может, потому, что меня многие знают или среди работников были мои воспитанники. Я 35 лет отработал тренером по самбо.

Меня выпустили 17 августа. Возле СИЗО стоял палаточный лагерь. Люди дали поесть, попить, шнурки, подбежали адвокаты, медики осматривали освобожденных. Я не ожидал такой помощи от людей.

Меня встретили мои воспитанники. Они волновались, искали меня, передавали передачи. И родным позвонили – брату и сыну, и рассказали, где я.

Эти бесчинства делают люди, которые живут среди нас, и судят нас судьи, которые также живут среди нас. Стыдно за наш суд. Нельзя жить так, как мы сейчас живем.

К велосипедистам белорусский ОМОН почему-то особенно неравнодушен. И, судя по количеству омоновцев, они считают велосипедистов особо опасными преступниками.


Источник: https://www.intex-press.by/2020/08/18/ne-sud-a-mrakobesie-izvestnyj-baranovichskij-trener-po-sambo-o-solidarnosti-v-sizo-i-ravnodushii-sudej/?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com