Деофшоризация мимо цели: бизнес не готов возвращаться из заморских гаваней

Иллюстрация: kiprinform.com

Недавнее решение России изменить условия налогового соглашения с Кипром, усложнив процедуру вывода средств российских компаний в эту юрисдикцию, вряд ли станет серьезной победой в идущем уже несколько лет процессе деофшоризации отечественной экономики. Как отмечают эксперты в области налогообложения и корпоративного права, российские компании чаще используют Кипр и другие зоны с льготными налоговыми режимами не для ухода от налогов или их минимизации, а для того, чтобы защитить свой бизнес от недружественных действий в России. Поэтому усилия властей по деофшоризации не принесут серьезных результатов, пока в России принципиально не улучшится ситуация с гарантиями прав собственности, что в принципе невозможно без реальной независимости судебной системы страны.

Соглашение между правительством РФ и правительством Республики Кипр об избежании двойного налогообложения в отношении налогов на доходы и капитал, заключенное в кипрской столице Никосии 5 декабря 1998 года, на протяжении многих лет было без преувеличения одним из краеугольных камней российской экономики. Документ позволял российскому бизнесу беспрепятственно, без уплаты налогов в России выводить в кипрскую юрисдикцию прибыль, дивиденды и прочие финансовые потоки, которые затем частично возвращались обратно — уже в виде «иностранных инвестиций» того же самого российского бизнеса.

Рекордный объем таких инвестиций — порядка $ 20,4 млрд — имел место в 2008 году. После 2014 года, когда российские власти открыто взяли курс на деофшоризацию экономики, в целом наблюдается чистый отток кипрских инвестиций: за весь последующий период они вышли в плюс только в 2017 году ($ 8,67 млрд). В прошлом году на Кипр из России ушло более $ 14,5 млрд, пришло $ 8,1 млрд прямых инвестиций, то есть чистый отток капитала составил $ 6,4 млрд. Для вывода капиталов активно использовались и другие юрисдикции — Нидерланды, Мальта, Люксембург и т. д., благо соглашения об избежании двойного налогообложения у России заключены более чем с сотней стран. В результате, подсчитали год назад эксперты Bloomberg Economics, в 1994—2018 годах из России были выведены активы в объеме от $ 750 млрд до $ 1 трлн. В 2018 году на Кипр было выведено 1,4 трлн рублей, а в прошлом году — уже 1,9 трлн рублей, утверждает Егор Мощенко, финансовый консультант в сфере сопровождении офшоров.

Очевидно, что планы по деофшоризации российской экономики зашли в тупик, и в своем выступлении 25 марта Владимир Путин заявил, что в отношении вывода средств в налоговые гавани будут приняты более решительные меры, предложив отменить льготные налоговые ставки «для тех, кто выводит свои доходы в виде дивидендов на зарубежные счета». «И начнем мы с тех стран, через которые проходят значительные ресурсы российского происхождения», — заверил президент России.

Первым шагом в этом направлении стало предложение Минфина РФ денонсировать российско-кипрское соглашение 1998 года, и в начале августа об этом было объявлено как о практически свершившемся факте. «В июне—июле этого года мы вели переговоры с кипрскими коллегами касательно пересмотра соглашения во избежание двойного налогообложения между Россией и Кипром, с тем чтобы уже с 1 января следующего года большинство выплат процентов и дивидендов из России на Кипр стали бы облагаться налогом у источника по ставке 15%. К сожалению, сегодня надо признать, что переговоры не дали результата», — прокомментировал эту инициативу заместитель министра финансов Алексей Сазанов. Но всего через несколько дней стало известно, что договориться с Кипром все же удалось — российское предложение в части увеличения «налога у источника» (то есть в российской юрисдикции) до 15% в отношении дивидендов и процентов было принято.

Поправки вступят в силу с января 2021 года. Прежние условия налогового соглашения с Кипром позволяли снизить налог на выплаты дивидендов в пользу резидентов Кипра из России до 5 или 10%, и до 0% на проценты по займам — такие сказочные условия заканчиваются, констатирует Егор Мощенко.

Следующей на очереди оказалась еще одна популярная «налоговая гавань» — Мальта. Несколько дней назад Минфин РФ сообщил, что с ее властями согласован проект протокола об изменениях в Конвенции между правительством РФ и правительством Мальты об избежании двойного налогообложения и о предотвращении уклонения от налогообложения в отношении налогов на доходы от 24 апреля 2013 года. Условия корректив идентичны — предполагается «повышение ставки налога у источника на доходы в виде дивидендов и процентов до 15% с исключениями в отношении ограниченного списка институциональных инвестиций». Соответствующие предложения уже направлены Люксембургу и Нидерландам.

Изменение налогового соглашения России с Кипром — это первый шаг, направленный на предотвращения регулярного оттока огромных средств из страны, комментирует недавнее решение генеральный директор Национальной юридической компании «Митра» Юрий Мирзоев. С этой точки зрения, по его мнению, данное решение можно только поприветствовать, поскольку этот отток давно необходимо жестко пресекать. Кипр, напоминает эксперт, долгое время выступал для российского бизнеса офшорной гаванью номер один, куда выводились деньги, а затем заводились обратно в Россию в виде «иностранных инвестиций», на втором месте по значимости для таких операций находились Нидерланды.

Вопрос о денонсации соглашения сильно взволновал российскую бизнес-среду и офшорную индустрию Кипра, так как это могло привести к катастрофическим последствиям для кипрского государства, для которого развитие офшорного направления является одним из ключевых в экономике, отмечает Светлана Хмелевских, управляющий партнер юридической группы LEXRUS. Россиян такой расклад событий тоже не обошел бы стороной, так как большинство доходов облагалось бы налогом дважды. В результате, по ее словам, Кипру пришлось согласиться на условия, заявленные российской стороной, но при этом сохранить пониженные ставки по налогам на дивиденды и проценты для ряда организаций, а также нулевую ставку на выплату по роялти, что является существенным бонусом в сложившейся ситуации.

При этом, добавляет эксперт, многие российские компании уже и так минимизировали свои кипрские транзакции: «Судя по ситуации последних лет, российские налоговые органы давно не устраивают транзитные операции по выплатам дивидендов через кипрские компании, да еще и по льготной ставке в 5%. Именно поэтому было введено понятие ФПД — фактический получатель дохода, статус которого с каждым годом доказывать было сложнее и сложнее. В связи с чем многие компании уже отказались от таких выплат, а те, которые продолжают использовать такие агрессивные механизмы, рискуют получить доначисления при налоговых проверках».

Кипрские компании, распределяя дивиденды россиянам, которые являются налоговыми резидентами Кипра, будут иметь эффективную ставку размером в 0%, и в результате существенные изменения коснутся только нескольких направлений, таких как гэмблинг (онлайн-казино/игровые автоматы/покер) и беттинг (ставки на спорт), считает Александр Дужников, сооснователь группы компаний A3F Group (маркетинг, недвижимость и др.). Поэтому, по его мнению, несмотря на кажущиеся серьезными нововведения, для большинства направлений бизнеса существенных изменений не предвидится, хотя предсказать, как решат себя вести компании, на данный момент практически невозможно. «Существует глобальный государственный тренд на изменение налогообложения, поэтому вполне возможно, что все останутся на своих местах для юридической и политической выгоды, предпочитая эти параметры денежной составляющей», — утверждает эксперт.

Конечно, вносимые изменения в соглашение с Кипром значительно повышают ставку для дивидендов (ранее по соглашению ставка по ним могла быть снижена до 5 или 10%), и особенно для процентов (по займам ранее ставка могла быть снижена до нулевой), отмечает юрист департамента международного налогового планировования юридической фирмы «Клифф» Яна Лозбинева. Однако, по ее словам, если бы разрыв соглашения все же состоялся, то все выплаты в пользу резидентов Кипра из России облагались бы по Налоговому кодексу РФ по ставке 15% (дивиденды) и 20% (проценты, роялти). Таким образом, для дивидендов новая версия соглашения больше не предусматривает льгот, а вот для процентов по сравнению с нормами НК РФ ставка может быть немного снижена — с 20% до 15%.

Поэтому ожидать глобальной волны возврата кипрских компаний в российскую юрисдикцию не приходится, считает эксперт — тем более, что по выплатам роялти возможность снижения ставки налога у источника до 0% сохранится, что является очевидным плюсом, например, для российского сектора ИТ-бизнеса на Кипре.

Похожей точки зрения придерживаются и другие российские юристы и налоговые консультанты, подчеркивая один важный момент: для российских компаний офшоры — это не только и даже не столько инструмент налоговой оптимизации, сколько механизм защиты бизнеса.

«У каждой компании свои причины реструктурирования бизнеса через Кипр, — говорит Егор Мощенко. — Для того, кто действительно работал в этой юрисдикции с целью оптимизации налогов, прежняя структура станет невыгодной — возможно, они рассмотрят вариант возвращения обратно в Россию. Но многие учреждали компании на Кипре еще и в целях безопасности. Кто-то — чтобы скрыть конечного бенефициара через номинальных учредителей, директоров компаний, кто-то — чтобы подстраховать бизнес от российской судебной и правоохранительной систем. К сожалению, в этом плане в России мало что поменялось, и это, конечно, может заставить бизнес искать новые гавани».

Проблема не только в том, что офшоры российский бизнес использует как налоговые гавани, чаще всего основная цель офшоров — это именно создание безопасных условий для бизнеса, соглашается Юрий Мирзоев. В этом, по его словам, Россия принципиально отличается от многих развитых экономик, которые тоже, безусловно, страдают от офшоров, особенно при наличии прогрессивных систем налогообложения: в России по-прежнему очень плохо налажена защита прав собственности, и это заставляет предпринимателей выстраивать свой бизнес с использованием офшорных структур.

Адвокат и управляющий партнер компании Tax Compliance Михаил Бегунов указывает несколько причин, почему не стоит ожидать массового перехода компаний из кипрской в российскую юрисдикцию. Во-первых, по его словам, Кипр уже перестал быть такой популярной юрисдикцией у российского бизнеса, как это было несколько лет назад — в частности, ужесточились требования к иностранным компаниям, что сделало его менее комфортной страной для бизнеса. Во-вторых, среди российских компаний растет популярность таких юрисдикций, как Швейцария и Великобритания — хотя условия там и не такие выгодные, надежность этих стран обычно не подлежит сомнению. И здесь, подчеркивает эксперт, как раз играет роль та неопределенность для налогоплательщиков в России, которая создается административным давлением на бизнес и слишком резкими изменениями налогового законодательства. Это же касается и судебной системы РФ, предсказать решения которой возможно далеко не всегда.

Переход кипрских компаний под юрисдикцию российского государства — процесс дорогостоящий и долгий, а также требующий экономической обоснованности, утверждает Светлана Хмелевских. В связи с этим, вероятно, не все компании будут выбирать редомициляцию (переход компании из одной юрисдикции в другую юрисдикцию) и тем более далеко не все выберут для такого перехода именно Россию. Так что, резюмирует эксперт, поправки в соглашение с Кипром сильно не повлияют в краткосрочной перспективе на развитие бизнеса, тем более учитывая другие преимущества этой юрисдикции — возможность работать с минимальным присутствием на территории государства, благожелательное расположение к нерезидентам, получение вида на жительство и гражданства, низкую ставку налога на прибыль.

«Безусловно, решение о переводе бизнеса в иностранную юрисдикцию чаще всего принимается с учетом комплекса факторов, таких как престижность юрисдикции, ее кредитный рейтинг, деловой и инвестиционный климат, а также льготный налоговый режим и способы защиты активов, — добавляет Яна Лозбинева. — Последние два фактора, как правило, превалируют, поскольку непосредственно связаны с уровнем риска при ведении бизнеса и величиной налогового бремени, особенно если рассматривать небольшие компании или стартапы. По нашему мнению, те льготы, которые долгое время предоставляли соглашения об избежании двойного налогообложения, в том числе с Кипром и Мальтой, способствовали укреплению в российском бизнес-сообществе мнения о том, что операционную деятельность можно вести в России, но доходы от нее при первой возможности нужно переводить на иностранную материнскую компанию по низким ставкам. Мы полагаем, что такой шаблон ведения деятельности сохранится и в ближайшем будущем, несмотря на повышение ставок налога у источника, так как преимущества такой модели для большинства компаний перевешивают незначительное повышение ставки налога».

Большинство компаний предпочтут остаться в кипрской юрисдикции, несмотря на новые ставки по налогам, уверен Александр Дужников. По его словам, основным преимуществом именно такой регистрации является английское право и более простая процедура получения лицензий для работы со странами Евросоюза, а решать международные проблемы через английский суд — серьезное преимущество в сравнении с дополнительными налоговыми издержками.

Наконец, стоит вспомнить о такой недавней инициативе, прозвучавшей в одном из выступлений российского президента, как введение ежегодного международного единого налога на вмененный доход (ЕНВД) вместо отчетности и обложения прибыли контролируемой иностранной компании (КИК). Если раньше при владении такой компанией ее владельцу требовалось определять её нераспределенную прибыль и уплачивать с неё налог по ставке 20% для юрлиц или 13% для физлиц, то теперь предлагается без всякой отчетности взимать с КИК фиксированный налог в размере 5 млн рублей в год.

Такое решение окажется доступным самому широкому кругу российского бизнеса, уверены эксперты. Фиксированный сбор для владельцев зарубежных активов (в том числе КИК) в размере 5 млн рублей позволит российским резидентам не учитывать нераспределенную прибыль иностранных компаний в своей налоговой базе и не уплачивать налог по ставке 13%, отмечает Яна Лозбинева. Преимуществом в данном случае, по ее словам, является освобождение от обязанности по подаче любой отчетности в отношении данных активов. «Пока сложно говорить о деталях того, как этот механизм будет работать на практике, так как законопроект еще не разработан. Но очевидно, что эта инициатива будет привлекательна для иностранных компаний с оборотами более 40 млн рублей в год, чтобы платеж в 5 млн рублей был выгоднее, чем уплата налога в России», — считает эксперт.

В контексте предложения ввести фиксированный сбор в объеме 5 млн рублей для владельцев КИК изменение соглашения с Кипром выглядит двойственным решением, полагает Юрий Мирзоев. Тем самым, с одной стороны, государство подтверждает готовность углублять процесс деофшоризации, а с другой, для относительно крупного бизнеса появляется легальная возможность заплатить вмененный налог и продолжать владеть иностранными компаниями. «По некоторым оценкам, выгода здесь появляется при обороте компании от нескольких десятков миллионов рублей, поэтому, скорее всего, разрыв соглашения с Кипром коснется небольших офшорных структур, которых на самом деле много, а администрировать налоги от них сложно. Но крупный офшорный капитал, наоборот, может получить дополнительное преимущество», — считает юрист.

Похожей точки зрения придерживается Александр Дужников, приводя мнение ряда экспертов, что нынешний курс международной налоговой политики был выбран в том числе для привлечения новых резидентов в «специальные административные районы» (САР) — острова Октябрьский в Калининграде и Русский на Дальнем Востоке, где действует особый режим для компаний, которые решили сменить иностранное резидентство на российское. Однако на данный момент САРы наиболее приспособлены для крупных федеральных компаний, говорит Дужников — следовательно, если в ближайшее время мы не увидим неких законодательных изменений, то описанная гипотеза окажется ошибочной, поскольку сильнее всего от новых налоговых правил пострадает средний бизнес, а не крупные корпорации.

На данный момент не существует универсального верного решения, как в новой ситуации лучше поступить российским компаниям, работающим на Кипре, резюмирует Егор Мощенко. Но абсолютно точно, по его мнению, с каждым годом контроль над офшорами и всеми деньгами будет усиливаться со стороны всех развитых стран: «Со временем это затронет абсолютно все бизнесы за рубежом, от малых компаний до крупных российских игроков. Вполне возможно, действительно сегодня уже имеет смысл думать не как спрятать бизнес и сэкономить на налогах, а как обезопасить его внутри страны, но развивать открыто и законно».