Историк о начале и конце белорусской шляхты

— Что такое шляхта, откуда появился этот термин?

— Термин произошел от старонемецкого «шляхт», что означало либо «род», либо «сражение, битва». Это слово было распространено в Чехии, после в Польше, а оттуда попало к нам. На территории Беларуси оно появляется только в XIV веке — после Кревской унии 1385 года. До этого представители высшего сословия на землях Полоцкого княжества назывались князьями либо боярами.

Сергей Тарасов — историк, археолог, писатель. Кандидат исторических наук. Проводил раскопки во многих городах Беларуси, самые значимые — в Полоцке и Минске. Автор более 50 научных работ, художественных и научно-популярных книг. Сегодня преподаватель, доцент кафедры политологии и экономики коммерческого Института парламентаризма и предпринимательства. Ведущий научный сотрудник Музея истории города Минска.

После Кревской унии, когда Ягайло стал королем Польши и формально объединились ВКЛ и Польское королевство, очень большие шляхетские привилегии давались католикам, но не распространялись на белорусскую шляхту. И только после 1413 года, когда была подписана так называемая Городельская уния, шляхетское дворянство Беларуси и Польши было уравнено в правах.

Любопытная деталь — все дворянство Западной Европы, которое в определенном смысле тоже можно назвать шляхтой, помимо юридических прав, имело некоторые другие привилегии: в частности, у него было право иметь свой герб. На наших шляхтичей это не распространялось. Гербы у нашей знати появились как раз только после Городельской унии.

— А как белорусская шляхта сама себя идентифицировала?

— На самом деле, было две версии происхождения нашей шляхты. Первая отсылает нас к хронике летописей белорусских и литовских, где появляется запись про князя Полемона. Суть этого рассказа в том, что после нападения на Римскую империю орд язычников целая группа патрициев была вынуждена бежать на острова, а после по Средиземному морю к Балтике, далее — к Неманскому морю (могу предположить, что речь здесь о Куршском заливе) и оттуда через устье Немана до Жмуди. То есть, по этой версии, римские патриции осели на белорусских землях, поэтому часть шляхты считала, что берет свое начало именно от них.

Согласно второй легендарной версии происхождения белорусской шляхты, она имеет сарматские корни. Это ярко проявилось в том, что шляхта очень любила надевать одежду с сарматскими элементами: жупан, кунтуш, знаменитые слуцкие пояса и другие специфические украшательства. Сарматское происхождение связывали уже конкретно с нашей землей, подразумевая под сарматами людей, населявших южную часть Беларуси, в том числе Полесье — огромные болота, которые тогда называли «морем Геродота».

— Как различалась между собой шляхта, существовала ли в этом сословии иерархия, и если да, то какая?

— В XV—XVI веках шляхта была совершенно неоднородная. Самыми богатыми являлись магнаты, к числу которых относились такие знаменитые фамилии, как Сангушки, Радзивиллы, Сапеги, Острожские и другие. Эти магнаты могли иметь в собственности даже города. Так, Несвижем и Миром владели Радзивиллы, Быховом — Сапеги.

На негласной иерархической лестнице ниже магнатов находилась так называемая «заможная (или зажиточная) шляхта». У нее были свои деревни с крестьянами. Чуть ниже располагалась «фольварковая шляхта», владеющая собственными фольварками — усадьбами, при которых работали слуги и крестьяне.

Затем шла так называемая «застенковая шляхта» — та, что жила в «застенках», то есть вела собственное хозяйство, но не располагала крестьянами. Ниже всего стояла шляхта, которую называли голотой, — безземельная, не имеющая фактически ничего.

«Шляхтич на загроде равен воеводе»

— Сильно ли различались возможности магната и голоты?

— Если говорить о финансовых возможностях, авторитете, конечно, между ними лежала пропасть. Но с формальной точки зрения разницы между ними не было абсолютно никакой, и в этом главный феномен белорусской шляхты.

Человек, принадлежавший к шляхте, был по определению неприкосновенным: никто не имел права посягнуть на его жизнь, имущество и свободу. Помимо этого, шляхтич был абсолютно свободен в своем волеизъявлении и перемещении. То есть, если его что-то не устраивало на службе у одного магната, он имел полное право перейти к другому. Особенным для шляхтича было такое понятие, как честь: «шляхетский гонор» не просто так стал притчей во языцех.

Известная польская пословица гласит: «Шляхтич на загроде равен воеводе». (Загрода — шляхетский двор за пределами крупного населенного пункта.)

То есть формально абсолютно все шляхтичи, независимо от своего благосостояния, были равными между собой братьями. А это значит, что все они обладали одинаковым по значимости голосом, правом избираться на уездные сеймики и государственные сеймы.

Похожи на веселых шляхтичей из Дикой охоты короля Стаха Короткевича

Главной обязанностью белорусского шляхтича перед государством была служба в армии. В Европе также существовало нечто подобное, но все же там армия в основе своей была тогда наемной. У нас же шляхтич освобождался абсолютно от всех налогов, но при этом должен был сам себя содержать, а в случае войны обязательно пойти в армию в полной амуниции и, если позволял достаток, выставить определенное количество солдат (примерно так: с 10 крестьянских дворов требовалось полностью экипировать одного человека).

По большому счету существовало негласное правило: во время войны шляхта воевала, проливая кровь за родину, а все остальное время проводила в таких благородных делах, как охота, балы, пиры и т. д. Конечно, если позволяли финансы. И вот здесь различия между магнатом и голотой становились особенно заметными. Временами доходило до смешного. У Адама Мальдиса я читал, что иногда в мирное время практиковалась такая форма общения знати: шляхтич, проев все свои запасы, собирал семью, садился на повозку и ехал в гости к соседу. Шляхетский гонор не позволял не пустить гостя во двор или прогнать его, пока тот сам не уедет. Нагрянувшие гости на длительное время садились на шею соседу, полностью вычищали его запасы, а после уже двумя семьями ехали к третьему соседу. Таким образом могли колобродить по округе месяцами.

— Как сформировались шляхетские свободы?

— В первую очередь они обусловлены воинскими традициями. Ведь изначально знать выступала в роли княжеской дружины — людей, которые проявляли себя прежде всего на поле битвы. Важно понимать, что уже к XIV веку князь считался владельцем земли своего княжества. Являясь ее хозяином, князь распоряжался своим недвижимым имуществом, раздавал его вассалам для того, чтобы они могли прокормиться этим имуществом. Любопытно, что шляхте категорически запрещалось заниматься торговлей, ростовщичеством или ремеслом, не говоря уже о том, чтобы пахать землю. Все это запрещалось под страхом лишения статуса шляхтича, за такое могли даже отдать под суд!

Это не значит, что шляхетские хозяйства такой деятельностью не занимались. Все это представлялось как ведение домашнего хозяйства и делегировалось управляющим. В результате шляхтич был как бы ни при чем. В начале XIX века ходили нехорошие слухи об одном из белорусских шляхтичей: мол, он на карточной игре, шулерстве нажил огромные состояния. Спустя время, после смерти этого человека выяснилось, что источником богатства стала торговля лесом. То есть шляхтич предпочел получить себе репутацию картежника и шулера, лишь бы не слыть спекулянтом.

Одним из распространенных способов заработка являлась сдача своих земель в аренду. Например, часто можно услышать, что всеми шинками (корчмами) в ВКЛ заведовали евреи, якобы спаивавшие народ. Это удобная картинка, за которой стоит неудобная правда: все эти заведения стояли на шляхетских землях, строились и работали с позволения шляхты и являлись одним из важных источников обогащения элиты. Просто шляхтичи отдавали евреям право гнать горелку, как бы оставаясь в стороне (на самом деле — нет). Также шляхта получала свой процент от продажи леса, зерна и т. д.

— Как появлялась голота? Сочетание «нищий шляхтич» звучит как оксюморон.

— В Беларуси по сравнению с Западной Европой дворянского сословия было очень много: если в Московии (России) — 2—3%, то у нас — 10—15%.

А ресурсы на это количество людей распределялись примерно одинаковые — что там, что здесь. Вот и хватало далеко не всем.

— Откуда появились эти 15 процентов?

— В армии служили! Все войско ВКЛ было либо шляхтой, либо солдатами, которые выходили на поле боя в составе отряда шляхтича. Отличившись в сражении, любой рядовой солдат мог получить дворянский титул. Эта система сильно отличалась от системы Московской Руси, где существовало обыкновенное рекрутство и на войну шли одни холопы, и от системы Западной Европы с наемным войском. Наша шляхта шла защищать родину потому, что это было ее святой обязанностью.

Гражданами страны (их называли просто «людьми») считалась только шляхта. Лишь она имела право участвовать в политической жизни, занимать государственные посты. Все это было закреплено в Статутах ВКЛ 1529, 1566, 1588 годов. Мало того, в ВКЛ запрещалось занимать государственные посты выходцам из других стран.

Самое страшное — струсить или стать ростовщиком

— Как можно было стать шляхтичем и лишиться этого статуса?

— Путей попасть в высшее сословие было всего два. Первый — родиться в шляхетской семье — тогда статус присваивался автоматически. Второй — получить великокняжескую привилегию за заслуги. Как я уже говорил ранее, можно было пойти на войну крестьянином и, проявив себя, стать шляхтичем. Но практика показывала, что уже после XVI века второй вариант был скорее исключением — в подавляющем большинстве случаев статус передавался только по наследству. С XVI века проводилась перепись войска ВКЛ — составлялся перечень всех тех, кто должен был выходить на войну в случае необходимости. В общем-то, в этих документах вся белорусская шляхта была уже переписана.

Лишиться шляхетского статуса можно было, проявив трусость, став изменником родины или занявшись ростовщичеством. Человек, которого лишали шляхетского статуса, просто переходил в другое сословие — например, мещан.

— Какие отношения возникали у белорусской шляхты с соседями — в частности, с теми, что жили на востоке?

— Я в таком случае часто привожу в пример переписку между российским дворянином (после — шляхтичем ВКЛ) Михаилом Глинским и российским царем Иваном Грозным. Это происходило как раз в период, когда Грозный организовал так называемую опричнину, терроризируя свой народ. Глинский убежал от Грозного из Москвы, понимая, что над его головой уже занесен дамоклов меч. Оправдывая свое бегство, он написал царю письмо, где обвинял его в деспотизме, сатрапстве и пренебрежении людьми. Таких писем было два-три. В ответ Грозный написал чуть ли не десяток писем (так задели его эти обвинения). Основное различие в положении московского дворянства и шляхты заключалось в том, что в Москве абсолютно все, в том числе дворяне, независимо от социального положения и уровня богатства, были царскими холопами. Иван Грозный при этом говорил, что он имеет право любого казнить или миловать, убить и забрать его собственность. Мол, никто царю-батюшке не судья, кроме Бога. Это значит, что, даже если царь поступил бы несправедливо, решение о его наказании могли вынести только высшие силы.

Белорусско-польская шляхта - коллабарационисты. Поддержали оккупанта русского мира Наполеона, а не царя Путина

В ВКЛ же положение было совершенно противоположным. Шляхтич, независимо от того, богатый он или бедный, имел одинаковые права. В том числе право на неприкосновенность жизни и имущества, право участвовать в выборах короля, занимать любую государственную должность (включая королевскую) и свободно высказывать свое мнение. Шляхтича можно было отличить от простого человека, даже если он был лишь в одной ночной рубахе, потому что у шляхтича на поясе всегда находилось оружие.

— То есть он всегда мог себя защитить?

— Да, но в этом крылась и большая проблема. Шляхта ходила с оружием везде, даже в церковь, на сеймы (государственного масштаба) и сеймики (регионального масштаба). Сеймики проходили в разных местах, в том числе в корчме или монастырском здании. Очень часто дебаты заканчивались буйными спорами, которые после могли перерасти в поножовщину в буквальном смысле этого слова. Доходило до убийств. Шляхетская честь являлась высшей духовной ценностью.

При этом, когда уже произошли разделы Речи Посполитой и белорусские земли были инкорпорированы в Россию, наша шляхетская «годнасць» постепенно стала прототипом дворянской чести, которую так отчаянно начало отстаивать высшее российское сословие, еще не так давно называвшее себя царскими холопами.

— Звучит тревожно, но все же заставляет гордиться предками…

— Чтобы не возникало излишне восторженных представлений о наших предках, важно понимать, что пресловутая шляхетская «годнасць» в итоге стала для страны большой внутренней проблемой. Так называемые Генриховы артикулы, появившиеся в 1573 году и закрепленные в Статутах ВКЛ, гласили, что одним из прав любого шляхтича на съезде или сейме являлась возможность сказать замечательную фразу Liberum veto и единолично своим протестом ликвидировать постановление сейма, так как для принятия решения требовалось единогласие.

Демократия здесь сыграла злую шутку, ведь любой шляхтич, исходя из личных соображений и амбиций, мог в одиночку блокировать принятие важнейших и жизненно необходимых государственных решений. Есть исторический пример, когда один из шляхтичей в Полоцке начал оспаривать решение, с которым согласились все остальные. Пытаясь обойти традицию, его выкинули из зала заседаний и начали голосовать вновь. Шляхтич в окно прокричал: Liberum veto. Закрыли ставни, начали голосовать еще раз, но дворянин умудрился пролезть по дымоходу в камин и, вылезая оттуда чумазым, но довольным собой, вновь в самый ответственный момент радостно произнес: Liberum veto.

Думаю, вам понятно, во что это выливалось: результативность многих сеймов была практически близка к нулю.

Этот пример прекрасно демонстрирует, что, допустим, в ситуации, когда своей армии уже не хватало и требовалось нанять войско, возникали проблемы. Необходимо было собрать деньги, дополнительные налоги должны были лечь на плечи шляхты, соответственно, от шляхты, по сути, требовалось голосовать себе в убыток. Здесь Liberum veto начинало действовать наиболее активно, реформы буксовали, армия не справлялась. Показательна война 1654—1667 годов с Алексеем Михайловичем. Вольности постепенно приводили к упадку государства, а после и к трем разделам Речи Посполитой. Да, была принята Конституция 1791 года, которая отменила Liberum veto, но просто было уже поздно.

— Какие события можно считать началом конца нашей шляхты?

— Началом конца я бы назвал разделы Речи Посполитой, хотя можно сказать, что тогда к шляхте относились еще достаточно спокойно. Даже несмотря на восстание Тадеуша Костюшко, за шляхтой по-прежнему оставались права, ничем не отличавшиеся от прав аристократии Российской империи. А вот после восстания 1830 года, которое по праву называют шляхетским, начался так называемый «разбор шляхты». Российские власти стремились свести количество шляхты к скромной, малозначимой цифре. Для этого было решено всем, кто претендует на принадлежность к дворянскому, шляхетскому сословию, подтвердить свое происхождение. Понятно, что при «правильном» подходе сделать это для многих было не просто сложно, а, можно сказать, невыполнимо. Те, кто не подтверждал свой статус, переводились в сословие мещан или горожан, а порой даже и в разряд обыкновенных крестьян.

Так перестала существовать шляхта в том виде, в каком мы ее представляем. Но она переросла в российское дворянство. В Минске дворянское собрание возглавлял не кто иной, как потомственный шляхтич Гуттен-Чапский. Окончательно все завершилось в 1917 году, после того как власть захватили большевики. Дворянство вместе с буржуазией тогда объявили враждебным классом. Однако их не просто лишили влияния. Большевики поставили перед собой страшную цель — физически уничтожить всех дворян, буржуазию и монашество — и фактически осуществили ее. Если кто-то из потомков шляхты и выживал, то скорее каким-то чудом, успев убежать за рубеж или тщательно скрывая свое происхождение. Все остальные рано или поздно были убиты, сгноены в тюрьмах, отправлены в лагеря. Даже тех, кто переходил на сторону большевистской власти и начинал с ней сотрудничать, к 1937—1938 годам постигла печальная участь.