Как русских выживают с Северного Кавказа.

  Спецкоры «КП» Александр Коц и Дмитрий Стешин попробовали разобраться в причинах межнациональной напряженности в Ставропольском крае [обсуждение+ видео]

Александр КОЦ,Дмитрий СТЕШИН — 18.01.2011

Эту тему - исход русскоязычного, христианского населения с юга России - мы поднимали еще в далеком 2006 году в материале с почти оптимистическим заголовком «Вернутся ли русские на Кавказ?». Тогда корреспонденты «КП» объехали русские общины Северного Кавказа по большой дуге - начали со спокойной Адыгеи, окруженной со всех сторон благодатной Кубанью, и закончили свой путь в Грозном, на пасхальной службе в только что открытом православном храме. Русскоязычные, с которыми мы встречались, уверяли нас, что исход только начался. Процесс не остановится сам по себе и неизбежно выплеснется из национальных республик на исконно российские территории. Увы, так оно и вышло. Согласно неумолимым законам этногенеза пассионарное кавказское население выдавило «пришлых» чужаков и продолжило расширять ареал своего обитания. Теперь на очереди южные и юго-восточные районы Ставропольского края, где в последние месяцы из-за чудовищного демографического давления с Кавказа мгновенно обострились все межнациональные болячки, а конфликты пошли сплошной чередой.

ГРОБЫ С ЦВЕТАМИ И ЗАПИСКИ

Любовь Кокорева, глава села Иргаклы и потомственная казачка, погибла странной смертью в пылающей хате вместе со своим братом

 Судя по слухам в Интернете, в последние месяцы межнациональные отношения в Ставрополе обострились до предела. По городу якобы расклеиваются листовки: «Не покупайте квартиры у русских. Они уедут, возьмем бесплатно». Таинственные «люди в черном» в ответ расстреливают по ночам танцующих лезгинку кавказцев. Казаки массово дерутся с даргинцами. И якобы все не случайно. Мол, существуют тайные планы поглощения и раздела Ставрополья, оказавшегося в одном Северо-Кавказском федеральном округе с мононациональными республиками. С неизбежным при этом бегством русскоязычного населения. Вооружившись распечатками из Интернета, отправляемся к главе управления по делам национальностей Ставрополя.

- Явление продажной прессы коррумпированному чиновнику! - иронично приветствует нас Валерий Новиков. - Что вас интересует?

- Кто виноват и что делать?

- Из Москвы, конечно, виднее, но «бегство», «исход» - это не те понятия, которыми сейчас нужно оперировать, - считает Валерий Павлович. - Происходит внутренняя миграция, и связана она в первую очередь с экономикой.

И ведь не поспоришь с чиновником. Конституцией каждому гражданину России гарантирована свобода передвижений. И запретить дагестанцам или чеченцам ехать на Ставрополье, а русским уезжать с него законодательно невозможно.

- Подойдите к любому молодому человеку на улице и спросите: «Кем работаешь и сколько получаешь?» - советует Валерий Новиков. - Простой пример. Брат моей жены работал каменщиком на востоке края. Узнал, что в Ставрополе за такую же работу платят в два раза больше. Они продали там дом, купили здесь однокомнатную квартиру, и он уже получает вдвое больше. Его посылают от фирмы на строительство в Сочи. И там он за ту же работу получает еще в два раза больше. Он бросает работу в Ставрополе, устраивается там зарабатывать вахтовым методом. Это один из многих примеров. Если мы будем решать проблему социально-экономического развития региона, то и проблему межнационального напряжения снимем.

- Так все-таки вы ее признаете...

- Пик межнационального напряжения в городе был отмечен где-то в середине сентября - октябре. Приехало очень много студентов из республик Северного Кавказа. Процесс адаптации и интеграции в новых социокультурных условиях занимает некоторое время. И пошла информационная атака на город.

Информвбросы действительно отличались изобретательностью. К примеру, гулял по Ставрополю слух о том, что в парке Победы обнаружен гроб, заваленный цветами. И записка при нем: «Мы перережем столько русских, сколько здесь цветов». Сам гроб, впрочем, воочию никто не видел. Как и записки с требованием не покупать квартиры у русских. Но «люди рассказывают»...

- Сегодня мы должны говорить не о межнациональном вопросе, а о мировоззренческих подходах к окружающей действительности, - настаивает Валерий Новиков. - Когда люди приезжают сюда, не имея представления о происходящем за территорией национальной республики, начинаются противоречия. И скрытый конфликтный потенциал огромен.

На прощание Валерий Павлович дарит нам книжку «Ставрополь - город межэтнического согласия и межконфессионального диалога». Среди 350 страниц с призывами о необходимости воспитания толерантности находим следующие строки из доклада доцента Ставропольского госуниверситета В. В. Савченко: «Наиболее ярко межнациональные отношения обострились на Ставрополье. Это создает реальную угрозу национальной безопасности России, ее территориальной целостности, миру и спокойствию в регионе, на всем юге России».

Виновных в пожаре так и не нашли.

 ОТДЕЛ ПО БОРЬБЕ С МИЛИЦИЕЙ?

В Ставрополе, кстати, межнациональное противостояние переросло в новую организованную фазу. По признанию местных оперативников, в городе действуют некие бригады, которые приезжают в места скопления кавказцев, танцующих свои народные танцы. Не говоря ни слова, люди в масках открывают огонь по толпе из травматики. После чего исчезают, и на месте появляется милиция. Кто-то говорит, что именно с ней-то «люди в черном» и сотрудничают. Мол, жители вызывают наряд, а вместо него появляются блюстители «закона о тишине», рейнджеры, как в лучшие годы Дикого Запада. Кто-то считает, что это «автономы-националисты», сбившиеся в стаи на базе частных охранных предприятий. Факт остается фактом - за эти налеты на кавказскую молодежь ни один человек пойман не был. Хотя, по уверениям представителей этнических диаспор, известны не только номера машин «народных мстителей», но и их имена.

- Мы и так уже на пороге войны, - резко жестикулирует глава дагестанской диаспоры Ставрополя Абдулла Омаров. - Мы многое запустили. Нет федерального министерства по делам национальностей, идеологии...

- Но есть и бытовое неприятие. На Кавказе большая рождаемость, люди переселяются, неизбежны конфликты...

- Что надо в этом случае сделать? Ограничивать рождаемость законодательно? Или же объяснять людям, что это реалии, от которых мы не уйдем? Или тоже рожайте. Или политику надо выстраивать, чтобы люди рожать хотели в России. У мусульман большинство стараются не делать абортов. Это реалии, к ним надо общество готовить.

- Люди годами живут своим укладом, а новые переселенцы приезжают и пытаются этот уклад сломать.

- Конечно, я против того, чтобы дагестанцы в два часа ночи танцевали здесь лезгинку. Это нарушение общественного порядка. Надо всех готовить, разговаривать в Дагестане, Ингушетии, объяснять. К сожалению, многие конфликты на Ставрополье создаются не теми, кто тут проживает постоянно, а теми, кто приезжает отдохнуть. И я обращался и к президенту Дагестана, и к министрам республики с просьбой разработать какой-то механизм, чтобы выезжающие из республики понимали, что они едут к людям, которые отличаются ментально.

К слову, в южные районы Ставрополья оттянуться на выходные приезжают в том числе и силовики из северокавказских республик. Чего стоит только нашумевший случай в Зеленокумске, где чеченский милиционер пытался изнасиловать 15-летнюю девушку. Стычки местных правоохранителей с не совсем адекватными представителями силовых структур Чечни стали постепенно обыденностью для Минвод и Пятигорска. В последнем в июле прошлого года на базе местного ОВД был создан специальный отдел по борьбе с заезжими дебоширами в погонах. Однако просуществовал недолго. После заведения уголовного дела на главу ОВД Пятигорска Савелия Арапиди спецотдел расформировали. А Арапиди был обвинен в халатности в связи с августовским терактом в городе. Дескать, не смог перехватить заминированную машину.  Высокопоставленный милиционер имел славу очень контактного человека, но общаться с нами не стал. «Ребята, я под  следствием», - сказал он нам как-то виновато.

- Да вы лучше напишите, зачем все посты по дороге в Чечню поубирали, - сокрушался местный гаишник, тормознувший нас за мелкое нарушение. - Так ведь сюда кто угодно может приехать! Вне постов нам запретили останавливать машины с чеченскими номерами. Да и из Дагестана через Нефтекумский район к нам можно спокойно проехать.

В хуторах юга и юго-востока Ставропольского края такие надписи на воротах - уже привычная часть «пейзажа». Уезжают в основном русские.

 ОГНЕННЫЕ ОТБЛЕСКИ ЗЕЛЕНОКУМСКА

Про Нефтекумский район Ставрополья нам рассказывали страшное еще во время второй чеченской. Тогда на территории района, занимающего чуть ли не треть Ставрополья, расцвел так называемый ногайский джамаат, для ликвидации которого спецслужбы провели целую серию операций. Окончательно джамаат зачистили лишь в последние годы, и самое странное - для закрепления российского присутствия в кумских степях пришлось даже провести войсковые учения. Армия, авиация и бронетехника подействовали на джамаат отрезвляюще. Военные побывали в самых глухих углах района, по слухам, были и боестолкновения. Как следствие после учений исчезли ваххабитские посты

 на степных дорогах, в станицах перестали появляться непонятные люди с оружием. Еще этот район, граничащий сразу с двумя беспокойными республиками, принял немало русских беженцев из Чечни и русскоязычных переселенцев из Дагестана, что в целом повысило градус межэтнической неприязни. А несколько лет назад у района появилась еще одна проблема - неконтролируемая внутренняя миграция из соседнего Дагестана, переживающего демографический взрыв. Переселяются на Ставрополье, как правило, представители одной из самых многочисленных дагестанских этнических групп - даргинцы.

Со ставропольским окружным атаманом Александром Фалько мы встретились на границе двух степных районов - Георгиевского и Советского. Сидели в бывшей кошаре, переделанной ногайцами под придорожное кафе, пили чай, любовались на декабрьские поля, покрытые буйной зеленью.

- В Нефтекумском и Степном районах сильнее всего миграционные процессы проявляются. Коренное население у нас - ногайцы (потомки различных тюркоязычных и монгольских племен, входивших в улус золотоордынского темника Ногая. Главным образом живут в Ставропольском крае и Дагестане. - Ред.) и русские, казаки. Особых противоречий у них нет, притерлись друг к другу за сотни лет, - толкует нам атаман. - Исход русского населения? Ну просматривается, но мы об этом особо сейчас не говорим. Обстановка у нас более-менее спокойная.

Действительно, куда уж спокойнее... Межнациональные драки молодежи, которые прилежно записываются в сводки как «бытовые конфликты», случаются здесь каждую неделю. А в ночь недавнего побоища в Зеленокумске в «спокойном» селе Иргаклы Степновского района сожгли вместе с домом главу местной администрации потомственную казачку Любовь Кокореву. Зеленокумские события «информационно перекрыли» эту трагедию, и за пределы Ставрополья эта история не вышла. Атаман, из последних сил старающийся не «разжигать», проговаривается нам, что смерть главы, как ни крути, слишком странная и случилась она сразу после ожесточенных муниципальных выборов, на которых казачка победила. И еще одна любопытная деталь, про которую нам рассказали уже в Иргаклах: в ночь смерти Любови Кокоревой кто-то срезал со здания муниципалитета два флага - российский и ставропольский. В селе прекрасно поняли символический смысл этой «кражи». И этой смерти...

У атамана Сергея Минаева свои подходы к решению межнациональных проблем.

 «КУДА БЕЖАТЬ - ДО БЕЛОГО МОРЯ?»

Дороги в Степновском районе неплохие и пустынные. Народ сидит по своим селам и станицам, живет вековым укладом. Слово «россияне» не воспринимает в принципе. Каждый населенный пункт имеет четкую сегрегацию по национальному признаку: «русская улица», «ногайская сторона», «даргинские хутора» и т. д.

Как оказалось, разобраться в местной этнической и религиозной чересполосице проще простого. Если на въезде в село стоит поклонный крест, значит, большинство населения - русские. Если от креста остался еле видный пенек, значит, жители в селе поменялись в ходе «внутренних миграционных процессов». В Иргаклах поминальный крест был, а к кресту в качестве дополнения шли десятки табличек на воротах «Продаю дом». В последние годы Иргаклы стали активно заселяться даргинцами, и ногайцы - самое коренное население района - побежали вместе с русскими. Их здесь примерно поровну - 2000 русских, столько же ногайцев и 700 даргинцев.

Само собой, в последние годы в селе активизировалась казачья община, которая насчитывает сотню «сабель», патрулирует улицы вместе с милицией, разводит конфликтующие стороны - даргинцев и русских, даргинцев и ногайцев. Казаки и не скрывают, что, выражаясь толерантным языком, «этническая карта района поменялась безвозвратно». Два Сереги - атаман Минаев и его помощник - кричат нам, перебивая друг друга:

- Что будет? Я одного мальца спрашиваю: сколько у вас в классе русских? Он говорит: 14 человек. Попутал малец - не в классе, а во всей школе. Ну и что тут с нами будет уже через поколение?

Чуть выпивший атаманский помощник Серега задумчиво кивает головой, кручинится. У него сегодня из армии вернулся сын, конечно, отец выпил на радостях. Но через неделю сын опять уедет, скорее всего, уже навсегда - в Ставрополь, доучиваться в институте. Работы здесь нет и уже не будет - земли вокруг села  арендованы своими и пришлыми, а новую землю, как невесело шутят казаки, «со времен сотворения мира больше не делают». Сам атаман Сергей Минаев из развалившегося колхоза сбежал, выкупил землю - казачья община помогла зерном на первый сев. Прибылей пока не ждет и бежать никуда не собирается. Тем более трактор купил на днях, фирма знатная - «сделано в СССР».

- А куда мы сбежим, до Белого моря? - спрашивает сам себя атаман. - Трусы уже сбежали, а мы решили остаться. Если с пришлыми строго, они тихие-тихие. Вот в  Зеленой Роще вышибли даргинцев. Произошло одно изнасилование, потом второе - русских девчат. Надоело. Организовались в казачество, пришли, погрузили их вещички в  «КамАЗы» и, помолясь, по домам и отправили. На границу вывозили и там разгружали.  В общем, там из 91 семьи даргинцев осталось 17 семей. Тихие. Тут если правильно общение налажено, то происходит так. Приезжает такой горный орел в семью, в гости, и ему сразу говорят: ты здесь не быкуй, ты уедешь, а нам здесь жить! Вот это правильный межнациональный диалог, но наладить его трудно. Твердость нужна. Я в 12 километрах от нашего села взял себе хату небольшую. Там, в этом хуторе, живут даргинцы. Русских там осталось немного - семьи четыре. Кавказцы, конечно, борзеют - баранов пасут прямо у стариков на огородах, на кладбище. Говорят, что недоглядели. В милицию же не пойдешь жаловаться на баранов! И продолжалось это все, пока один казачок баранов этих не пострелял. И заборы им посшибал на тракторе. Дагестанцы сразу же ко мне прибежали жаловаться.

По словам атамана, казачество возродилось в Иргаклах, как только окончательно стало ясно, что на милицию надежды мало. За милицию казакам еще и заступаться приходится, даже во время профессиональных ментовских праздников.

- Два дагестанца из Иргаклов приезжают на День милиции в Степное. В одно кафе зашли - ментам по соплям дали. В другое зашли - и ментам дали, и казакам. Меня туда вызвали - жалуются районному атаману! Вы че, кричу им, у вас войско - две сотни человек! Они у меня здесь ходят золотые, ко мне подходят здороваться. Мента встречаю, спрашиваю: чего это вам даргинцы по соплям дают? А мент мне говорит: да сами виноваты! Я не понял - вы власть или кто? Да через это вся власть и рушится! Или на прошлый Новый год в центре села сидит пьяный кавказец, пьет водку. Ему кто-то из милиционеров делает замечание - распитие в неположенном месте. Он реагирует своеобразно: да кто ты такой, чтобы мне замечания делать! Тут мы подошли, трезвые, разумеется, все, в форме: «Сейчас водку не уберешь, отведем в переулок и выпорем». Дагестанец нам кричит: «Не имеете права!» Я на мента показываю: «Он не имеет такого права, а мы имеем. Понял?»

Узнать, что думают дагестанцы о методике межнационального примирения по Сергею Минаеву, мы отправились в первую попавшуюся даргинскую кошару.

РАБЫ ДАРГИНСКИХ КОШАР

Наша фиолетовая «Калина» дребезжит по бесконечным степным дорогам на юг. Чем ближе к границе с Дагестаном, тем меньше травы. Начались солончаки, уже не пригодные для земледелия. Пейзаж оживляют только отары овец и так называемые кошары - два-три дома, крытый загон для овец, гора прессованного сена и обязательная водонапорная башня. Решаем навестить первых попавшихся переселенцев-даргинцев. Осторожно съезжаем с шоссе, ползем по сухой грунтовке, цепляя брюхом машины  каменные ухабы.

Наперерез нам спешит какой-то мужик, еще минуту назад спокойно пасший овец у шоссе. Лицо у мужика славянское. Это раб. Человек, не получающий за свою работу денег, батрачащий за еду, не способный покинуть своего работодателя.

Таких много в округе, и казаки рассказывали нам, как милиция пыталась бороться с рабством. Собрали со всех местных отделений толпу милиционеров, приставили к ним местных участковых, и все вместе безрезультатно катались по степи от кошары к кошаре. Рабы и странные наемные работники без документов куда-то бесследно исчезали. А на всех кошарах, куда заезжали оперативники, их ждали щедро накрытые столы... 

Мужик с криком «Куда?!» бросается к нам под колеса, пытается удержать машину за боковое зеркало. Выходим, объясняем, что журналисты из Москвы, и достаем сигареты. Раб долго копается в пачке заскорузлыми пальцами, оглядываясь на отару овец, которая медленно движется вдоль шоссе. Мы отдаем мужику пачку сигарет целиком, но он не улыбается и не благодарит. Разговора не получается, потому что через слово он отсылает нас к Абубакару, хозяину, на которого работает. Зовут нашего собеседника Колей, а сам он из Херсона. Работал в Дагестане на кирпичном заводе, потом его забрали сюда, и здесь однозначно лучше. «Свежо здесь», как говорит Коля. Абубакар обещал ему сделать документы, чтобы Коля съездил домой повидать брата, но с документами никак не получается.

За оградой кошары появляется какой-то мужчина в солидной фетровой шляпе. Коля, не прощаясь, идет, вздымая пыль, к своим овцам.  Хозяин кошары красиво смотрится на фоне стены из сушащегося белья, которое трепещет и победно развевается на ветру как флаги. Как минимум половина вещей - детские. У Абубакара трое детей, у его брата, с которым они делят кошару, - пока двое. Хозяин смотрит на нас настороженно, в дом не приглашает - не верит, что два чудика приехали сюда из самой Москвы писать о сельском хозяйстве.

- Я под Буйнакском жил. Огород, овцы, земли нет, соседи-аварцы злые, как... - собеседник долго подбирает слово. - Как шайтаны. Братья подсказали, что здесь земля пустая, никому не нужна. В аренду взяли, а кошару... так совхоз отдал.

- А что за мужик у вас овец пасет?

Абубакар мгновенно подбирается, смотрит цепко, еще раз оглядывает нас, нашу машину.

- Помогает, знакомый мой. Бросовый человек, старый, а ума нет. Денег дашь - все пропьет. Езжайте, ребята. Не надо про меня писать и фотографировать не надо. За Нефтекумском хозяйства хорошие, а у меня одна пыль, а не земля.

На многих кошарах даргинцев за еду трудятся оставшиеся без средств и документов славяне. Бежать от хозяина некуда и не на что. Одного из таких «батраков» мы встретили в Нефтекумском районе.

 НЕФТЕКУМСКИЙ «ХАСАВЮРТ»

Утренний Нефтекумск напоминает трассу Герзель - Махачкала где-нибудь в районе Хасавюрта. Грязь, ветер носит мусор и пакеты. Хаотичные рыночные постройки с обеих сторон дороги. Вперемешку автосервисы, продуктовые лавки, частные гостиницы и броуновское движение людей с небритыми лицами неславянского типа. Наш путь лежит в поселок Затеречный, один из немногих на юго-востоке Ставрополья, где доля русского населения пока преобладает. Побросав вещи в багажник «Калины», мы уже собираемся трогаться, когда замечаем, что за ночь спустило заднее колесо. Насоса, как и рабочего домкрата, в прокатной «Ладе» не оказалось, обращаемся за помощью к стоящим рядом таксистам. За 100 рублей они выдают нам и то и другое. Поставив запаску, въезжаем на ближайший шиномонтаж, хозяином которого оказывается крепкий русский мужик. Пока мастер латал колесо, разговорились.

- Город-то под нефтяную промышленность строился, - рассказывает Степан. - Вон, стройуправление через дорогу, там в три смены работали, а рядом - первый дом, с которого Нефтекумск начался.

С той стороны трассы из-за забора мрачными разбитыми окнами на нас щурится огромный брошенный строительный завод.

- Вас-то не притесняют? - спрашиваем, оглянувшись на соседей.

- Да нет, хотя я тут действительно единственный русский с шиномонтажом. Хотел расшириться, пристроечку сделать - земля-то вон свободная есть. Так тут же прибежали даргинцы: это наш участок, нам его еще при Петре I выдали. Ага, выдали бы им при Петре. Догнали и еще выдали. А русских-то мало совсем осталось. Сейчас третья волна исхода пошла. В первой отсюда ушли еще довоенные беженцы из Чечни, которые перебирались глубже на Ставрополье. Во второй - беженцы с первой войны. А сейчас уже и коренные потихоньку сворачиваются. Трудно здесь прожить без работы. А бизнес весь под ними. И деньги у них есть несчитаные. Просто едут в Нефтекумск и скупают все, что может приносить прибыль.

По сути, у Степана нет никаких национальных претензий к приезжим из кавказских республик. Как и многие, в исходе русскоязычного населения с юго-востока Ставрополья он не без основания видит в основном экономические причины.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ОТВЕТ

- Взять наш поселок. - Мы наконец доезжаем до Затеречного и прогуливаемся со специалистом местной администрации Василием Мирошниченко. - На сегодняшний момент здесь нет ни одного предприятия, нет работы, взрослое трудоспособное население, я имею в виду русских, сейчас в Москве, Сочи, Краснодаре, на северах работает. А раньше тут было очень много предприятий, тот же Ставропольнефтегаз, парк машин был - 700 штук. Но теперь все перевели в Нефтекумск. Решили, что два раза в день сюда ездить обслуживать инфраструктуру дешевле.

Мы идем по разбитому асфальту мимо покосившихся брошенных домов и заборов с надписью «Русские - сила!».

- Ну и вторая причина - «братья наши», - иронизирует Мирошниченко. - Когда у нас демократия началась, чеченцы, даргинцы, кумыки ринулись сюда. Услышали где-то, мол, тут земли ничьи. А они принадлежали району, хотя практически их никто не контролировал. На шести сотках один товарищ умудрялся держать 600 овец и 15 коров. А русские здесь держат не нарушая, по нормам - по одной-две коровы и шесть овечек на двор. Вот и идет целенаправленное заселение. В Дагестане, кстати, им выдается целевой беспроцентный кредит на покупку жилья, земли и орудий производства в Ставропольском крае.

О подобном «спонсорстве» мы слышали еще в 2006 году. Дескать, правительство Дагестана обеспечивает желающих переехать стартовым капиталом. Прямо как Китай, премирующий уезжающих на ПМЖ в Россию и заводящих русских жен соотечественников. Однако ни в одном из властных кабинетов нам эту информацию тогда не подтвердили. Впрочем, все может быть прозаичнее. Не секрет, что огромная часть финансовых вливаний из федерального бюджета магическим образом растворяется в том же Дагестане. А легализовывать недетские суммы как-то надо - не в матрасе же их держать мертвым грузом. Вот и вкладываются немалые средства, выделенные на развитие Дагестана, в скупку и развитие хозяйств на Ставрополье. Что, конечно, не идет на пользу самому Дагестану.

- Ну а откуда у дотационных регионов такие деньги? - ловит нашу мысль Василий Николаевич. - Взять город Нефтекумск. Вы видели, какие там огромные стройки? Там ни один русский не строит. И здесь скупают жилье, земли. Правда, казачьему обществу удалось тут «бесхозные» земли вокруг поселка взять в аренду на 49 лет, 92 гектара. Так они в знак протеста собирались перекрывать федеральную трассу. Собрали свой оргкомитет, писали в прокуратуру, в суды. Им отвечают - все законно.

Два года назад, когда из-за коров по улице пройти нельзя было, районная администрация заключила договор с казаками. В рамках договора с администрацией казаки просто задерживали слоняющуюся по поселку скотину и отводили в специальный загон. Хозяину приходилось платить не только штраф, но и деньги за содержание коровы. Такая штрафстоянка для крупного рогатого скота. А пасти его казаки предложили на своих землях.

- Им говорят: «Заплати за корову 200 рублей в год. Это 68 копеек в день. И паси на здоровье», - раскрывает Василий Мирошниченко казачью бизнес-формулу. - За землю-то надо платить аренду в район. Принципиально никто не хочет платить, хотя с коровы в день имеют до 300 рублей. Так и говорят - это наша земля! Двое, правда, платили, но втайне от своих земляков. Говорят, узнают - со свету сживут. Такой настрой у дагестанцев. И по-мирному они решать не хотят.

Надежда Н. - бывшая жительница Грозного. Бежит уже во второй раз. Таблички «Продам дом» в русских селах на каждом шагу.

 «НЕ ХОТЯТ ЗДЕСЬ РУССКИЕ ЖИТЬ»

Проезжая на обратном пути через Нефтекумск, остановились у ворот с надписью «Продается дом». Постучали, открыла женщина средних лет. Говорить с нами она просто боялась, хотя мы и представились по всей форме. С трудом выяснили, что зовут ее Надеждой, работает воспитательницей в садике... Она молчала, говорили мы - рассказывали, чем занимаемся, где были, какой материал готовим. И в какой-то момент нашу собеседницу просто прорвало. После нашего рассказа о поездке по заброшенным русским кладбищам под Грозным.

- Вы лучше бы в Чечню приехали, когда мы оттуда голозадыми бежали! Журналисты! Где вы были?! А когда мы по вокзалам как псы бездомные ныкались, где вы были? - страшно закричала нам Надежда. - Никто на это не смотрел. Никому не надо было! И как вырезали русские семьи в Чечне, тоже никто не видел. Утром проснешься - по соседскому дому уже чеченцы ходят. Спрашиваешь: где соседи? А переехали! Ночью, без вещей! И дом продали, тоже ночью. Нас в первую чеченскую солдаты успели погрузить и вывезти. Отец из Грозного выходил с беженцами, русскими, по тропке, всю их цепочку пулеметчик скосил, а до отца очередь чуть-чуть не достала. Лента, отец рассказывал, кончилась в пулемете. Компенсации за дом мы так и не добились. Сколько отец ходил по этим инстанциям, миграционным службам, пороги обивал - бесполезно. Только смерть свою нашел. Я на кладбище к родне в Грозный до сих пор съездить не могу.

У женщины на глазах выступают слезы.

- А отсюда почему бежите?

- Да не бегу я, до матери уезжаю, - отводит влажный взгляд Надежда. - Да только кто у меня дом купит? У русских денег нет, да и не хотят здесь русские жить. После того как город дагестанцы облюбовали. Вот они только и могут купить жилье. Но за мою цену покупать не хотят - дорого, говорят. Они хотят даром...

Дотации из федерального бюджета на 2011 год

Регион Руб. в год на душу населения

Белгородская область около 960

Свердловская область около 1000

Красноярский край около 1000

Оренбургская область около 1300

Башкирия около 1800

Новгородская область около 1900

Ставропольский край около 3000

Дагестан около 10 000

Чечня около 13 000

Ингушетия около 15 000

ДОСЛОВНО

«...За последние 10 лет в край прибыло более 500 000 человек. Фактически каждый пятый житель является мигрантом...

...Плотность населения - 48 человек на 1 квадратный километр

, что превышает в 5,7 раза средний российский показатель...

...В 2006 году количество русских, прибывших на Ставрополье, увеличилось на 7,2%. Это свидетельствует о непрекращающейся тенденции вытеснения русскоязычного населения с обжитых мест в северо-кавказских республиках...

...Край стал пограничным регионом на южных рубежах России, хотя непосредственно не граничит с иностранными государствами...

...Наибольшая  социальная и политическая напряженность вследствие миграционных процессов наблюдается в восточных районах края. Подавляющее большинство мигрантов составляют лица мусульманского вероисповедания. Ряд национальных диаспор Дагестана, Чечни, Карачаево-Черкесской Республики предпринимают попытки к установлению контроля за экономическими процессами, в том числе путем представительства в государственных структурах, которые отвечают за распределение кредитов и федеральных денежных средств...

...Вызывает тревогу наметившаяся устойчивая тенденция оттока из восточных регионов края русскоязычного населения. За последние 10 лет в Левокумском районе численность русских в селах, граничащих с Республикой Дагестан, уменьшилась вдвое.  Аналогичные процессы активно происходят в Нефтекумском и Туркменском районах...

...Общая глобальная концепция о позитивной роли миграции в целом для «русскоязычных» территорий Северо-Кавказского региона неприемлема...»

Из доклада начальника филиала по Ставропольскому краю ВНИИ МВД России.

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Игорь БЕЛОБОРОДОВ, директор Института демографических исследований, редактор портала DEMOGRAPHIA.RU:

«Нужно ужесточать институт прописки»

- Исход славянского и русскоязычного населения из любого субъекта является вопиющей ситуацией. Центральная Россия, колыбель нашей государственности, отдавала национальным республикам свои лучшие кадры. И вместо благодарности мы получаем этнический бандитизм. Процесс, который мы наблюдаем, - результат отсутствия национальной политики в стране и стратегической ошибки, в которой виноваты мы все, - развала СССР. Нужен был не слом государства, а реформа политической системы. Не было бы распада страны,  беженцев, двух войн в Чечне и вялотекущего конфликта на Кавказе.

Власти, пока не поздно, нужно обратить внимание на внутреннюю миграцию в стране. Она опаснее внешней, потому что к внешнему мигранту можно применить депортацию, визовый режим.  А что делать с переселенцем  из нестабильного региона страны?  Первая мера, которая напрашивается уже десяток лет, - прекратить внутреннюю миграцию в стране. Самый яркий пример - Чечня, Дагестан, Ингушетия - республики получают огромные дотации, но восстановить свой экономический потенциал не могут. Как это сделать, если огромная часть трудоспособного населения этих республик мигрирует по стране? При этом, если в регионе мигрантов одной этнической группы больше 7 - 10%, тут же начинаются конфликты - через это прошли десятки стран, зачем нам повторять чужие ошибки?

Нужно не либерализовать институт прописки, а ужесточать, сделав его действующим правовым инструментом. Везде, где в обществе возникают очаги проблем, при столкновении этнических групп, применять этот институт, открыть на Северном Кавказе филиалы ведущих вузов страны, отменить все прописки, которые были сделаны коррупционным или фиктивным путем.

ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Ахмед АЗИМОВ, глава московского отделения Российского конгресса народов Кавказа:

«Мигранты не составляют конкуренции местным»

Ставрополье всегда было регионом, в котором в добрососедстве проживали представители различных народностей. Нынешний рост напряженности, на мой взгляд, не имеет объективных причин. Ее искусственно нагнетают. Ультраправые группировки подхватывают небольшие конфликты и преподносят их как серьезные межнациональные столкновения. Их активность носит явно дестабилизирующий характер. Эти провокаторы, опираясь на некоторые казачьи группы, пытаются распространить страхи и неприязнь в адрес кавказцев. Это толкает молодежь на взаимную отчужденность.

Что касается внутренней миграции, то она носит естественный характер. Нужно понимать, что переселяется прежде всего высокотрудоспособное и активное население. Мигранты не составляют конкуренции местному населению, так как занимают оголенные ниши. Чаще всего они приезжают на пустые территории или в вымирающие села, где на свои кровные покупают землю и начинают ее возделывать. И ведь это сограждане, чьи права гарантированы Конституцией. Кстати, из республик переезжают на Ставрополье и в поисках безопасности. Обстановка на Северном Кавказе, особенно в Дагестане, продолжает оставаться крайне неспокойной. И улучшение ситуации там поможет сократить миграционные потоки.

Проблема же ухода русского населения никак не связана с приездом выходцев с Кавказа. Выезжают, как известно, в поисках лучшей жизни и социальных перспектив из сел в города. Из городов Ставрополья - в другие крупные города. И это проблема русских сел по всей стране. Русские деревни вымирают. За последние 20 лет в России исчезло более 20 тысяч сел. На Дальнем Востоке, как известно, китайцы активно заполняют территории...

Мне кажется, в Ставропольском крае запущена какая-то политтехнология по разжиганию межнационального конфликта. Именно поэтому национальная политика должна стать приоритетом властей края.

Виде и фото смотрите вот тут : http://kp.ru/daily/25623/789613/