Кремль не в силах понять упорство протестов

Активное неприятие Дегтярева Хабаровском показало ошибочность представлений власти о том, что за каждым явлением стоят деньги и какие-то организаторы.

Политический кризис в Хабаровском крае стал, вероятно, самым серьезным испытанием для центральной российской власти после официального завершения второй Чеченской войны. Несмотря на то, что события последних трех недель на Дальнем Востоке имеют вроде бы региональную специфику, этот кризис — системный. В том смысле, что испытанию сейчас подвергается вся политическая система Российской Федерации, выстроенная в последние два десятилетия. Отлаженная, как казалось, до последнего винтика, она теперь дает сбой.

Что мы видим? Кремль во вполне присущем ему стиле словно пинцетом выдернул из своего кресла руководителя Хабаровского края Сергея Фургала, поместив его за решетку. Хоть и не часто, но такое бывало, однако к тому социальному взрыву, который произошел в Хабаровске, это нигде раньше не приводило. Мало ли кого до этого снимали и сажали? После аналогичной операции в 2015 году в отношении тогдашнего главы Сахалинской области Александра Хорошавина народ на улицы не вышел, принял это как должное. Не было бунтов и после посадки главы Коми Вячеслава Гайзера (2015 год), вятского губернатора Никиты Белых (2016 год), главы Удмуртии Александра Соловьева (2017 год). А тут такое…

Мы помним, что лидер ЛДПР Владимир Жириновский изначально резко отозвался об аресте Фургала («На всех камер не хватит!»). Вероятно, кому-то в Кремле это показалось похоже на пресловутый раскол элит — один из ночных кошмаров нашей власти. Но подобные вещи Владимир Путин умеет гасить быстро. ЛДПР в качестве компенсации за Фургала получила наместником в Хабаровске другого своего члена — Михаила Дегтярева. В прошлые годы такая «рокировочка» прошла бы как по маслу. Но сегодня — нет. Активное неприятие Дегтярева Хабаровском наглядно показало ошибочность представлений прокремлевских политтехнологов, согласно которым за каждым массовым протестом стоят деньги и какая-то организованная группа. Других же идей у них, похоже, не имеется.

В то же время это также показало и то, что межэлитные договоренности в российской политике, которые играли определенную роль в прошлом, сегодня имеют значение только… для этих самых элит. Людям на улице на них глубоко наплевать. И в этом тоже есть и своя логика, и примета нового времени — граждане явно рассуждают в том духе, что если элиты не уважают их выбор, то почему они должны уважать непонятные им закулисные договоренности верхов?

Между тем по своему упорству и продолжительности хабаровские протесты уже превосходят даже московские выступления оппозиции образца 2011—2012 годов. Москвичи обычно выходят на улицы разово. Как правило, это всегда согласованные с властями митинги и демонстрации, которые проходят по устоявшимся и продиктованным властью правилам: люди проходят по строго определенному маршруту, в строго отведенное время, после чего дисциплинированно расходятся. Кроме того, между теми или иными демонстрациями московской оппозиции обычно проходит довольно много времени. В Хабаровске же за 18 дней, прошедших с момента задержания Фургала, прошло уже 17 шествий и митингов, направленных отнюдь не только в его защиту, но, по сути, в первую очередь, против политики федерального центра в отношении Дальнего Востока.

С момента последнего «умиротворения» Чечни политика Кремля в отношении российских регионов в целом была достаточно однотипной. Она сводилась к тому, что центр всегда прав, даже когда не прав совсем. Он забирает себе львиную долю произведенного в регионах ВВП, распределяя дальше ресурсы по своему усмотрению. Главы республик, краев и областей всегда должны были играть роль оператора центральной власти на местах, вне зависимости от того, избирались они или назначались из Москвы.

Эта система в такой сложной стране с такими разными регионами изначально была порочна и покоилась исключительно на страхе региональных начальников, внушенном во многом событиями двух последних Чеченских войн. Рано или поздно она должна была дать сбой и вот он произошел.

О потенциальной взрывоопасности ситуации на Дальнем Востоке мне приходилось писать и говорить не раз, но система работает по принципу «гром не грянет, мужик не перекрестится».

Кроме того, что, собственно, центр может предложить в качестве альтернативы? Превратить нашу номинальную Федерацию в реальную? Но в этом случае ему, как минимум, для начала пришлось бы научиться уважать выбор граждан на местах и отказаться от практики снимать и назначать региональных начальников по своему усмотрению. Возможно такое в действующей политической системе? Очевидно, что нет. Сама ее суть это исключает.

Тогда что? Остается либо периодически подкидывать деньжат на те или иные инфраструктурные проекты, либо тушить уже вспыхнувший пожар ассигнациями (к чему федеральная власть прибегла и на этот раз, срочно выделив Хабаровскому краю 1,3 млрд руб.), либо компенсировать никудышность региональной политики телевизионным пиаром.

20 лет этот скудный набор мер федерального центра в отношении Дальнего Востока худо-бедно работал, но вот на наших глазах произошел системный сбой. Который, к примеру, выражается в том, что граждане (причем уже не только на Дальнем Востоке) не верят власти даже тогда, когда она приводит в защиту своей позиции вроде бы реальные факты. В этом смысле все действия федеральных органов власти по раскрытию тех или иных эпизодов вменяемых Фургалу преступных деяний, не будут иметь никакого успокаивающего эффекта. Власть так долго лгала своему народу по-крупному, была так оскорбительно высокомерна, что теперь любые, даже самые честные слова и предъявляемые факты, будут подвергаться сомнению, осмеянию и опровержению только на том основании, что они исходят от нее.

Кроме того, люди ведь не слепы и не глухи, читать умеют. Информация о том, что Фургал был отстранен из-за конфликта с близкими к власти олигархами, гуляет по сети, и с этим ничего не поделаешь. На этом фоне все факты против Фургала, старательно озвучиваемые следствием, воспринимаются гражданами со смешками и издевками.

А когда над властью смеются — это вообще очень опасный для нее звоночек. Как говаривал классик, «человечество весело расставалось со своим прошлым…».

Конечно, «кремлевские ястребы» сейчас разрывается от переполняющего их незатейливого желания «размазать печень протестующих по асфальту». Иначе говоря, от желания действовать так, как всегда. Кого-то из хабаровских оппозиционеров уже начали отлавливать поодиночке… В общем, тоже хорошо известный, но порой чреватый тяжелыми для самой власти последствиями метод борьбы с оппозиционно настроенными гражданами. Бывший президент Украины Виктор Янукович, в попытке подавить Майдан, тоже его практиковал, и мы знаем, где он теперь…

Впрочем, главный смотрящий по стране в отношении хабаровских протестов взял пока длительную паузу. Это вообще в его стиле — не знаешь что делать, поставь процесс на паузу. Рассматривая такую тактику Кремля отрешенно, строго политтехнологически, следует признать, что она сейчас вероятно является единственно верной. Другое дело, что это именно тактический прием. Стратегия же Кремля измениться не может — в противном случае пришлось бы ломать сконструированную им же систему. Но это невозможно. Другой системы там не знают, а главное, знать не хотят.

Так или иначе, но монолит нынешней российской политической системы столкнулся с неспособностью решать важнейшие экономические и социальные проблемы страны и народа, недовольство которого выражается сегодня политическими протестами в Хабаровском крае и не только там. Переживет ли эта система текущий кризис? Скорее всего, на этот раз да, поскольку, как мы понимаем, власть пока не задействовала по полной свой главный политический ресурс — силовой. С другой стороны, как не раз уже приходилось отмечать, его применение здесь может иметь весьма непредсказуемые последствия. А значит, если и есть выход из нынешнего тупика, то только временный. Главное, что остается пока непонятным — сколько это время будет длиться.