Фаустпатрон - оружие отчаяния!

  “Разработки ”реактивных” и ”динамо-реактивных” противотанковых ружей велись в разных странах с начала 30-х годов. Однако в СССР они не получили развития: предлагаемые системы были неэффективными и ненадёжными, многих энтузиастов этого направления, а также их покровителей пришлось пустить в распыл как ”врагов народа”. Основным средством ПТО считались противотанковые орудия, которыми Красная Армия была обеспечена, как ни одна армия в мире. Поэтому к началу Отечественной войны советская пехота не имела эффективных противотанковых средств ближнего боя. Лишь в августе 1941 года были спешно приняты на вооружение 14,5-мм ПТР конструкции В.А. Дегтярёва и С.Г. Симонова. Мера вынужденая – в приграничном сражении войска теряли по 1100 орудий в день. Простые, надёжные и достаточно эффективные противотанковые ружья сыграли большую роль в борьбе с немецкими танками, советские газеты прославяли подвиги героев-бронебойщиков. Однако против бронетехники заключительного периода войны они были бессильны.

 В Германии детом 1943 года в рамках ”программы вооружения пехоты”, наряду с реактивными противотанковыми ружьями, аналогами американской ”базуки”, был принят на вооружение ”Панцерфауст” – одноразовый гранатомёт с надкалиберной кумулятивной гранатой, получивший в Красной Армии широкую известность как ”фаустпатрон”. Устройство было предельно простым и состояло из двух основных частей: 101-мм или 150-мм гранаты и трубы с вышибным пороховым зарядом и ударно-спускового механизма. Уже через год промышленность штамповала их сотнями тысяч, а к концу 1944 года – по миллиону в месяц. Освоить ”Панцерфауст” мог любой пацан из фольксштурма, вся “система” весила 3,25 либо 5,35 кг. Для производства выстрела нужно было взять гранатомёт под  мышку или положить его на плечо, поднять прицельную планку (мушкой служил ободок гранаты), снять предохранитель и нажать на спусковую кнопку. Максимальная прицельная дальность составляла 75 м, эффективная около 35 м. В зависимости от калибра граната прожигала 140-200 мм брони. Использование кумулятивной боевой части обеспечивало одинаковое поражающее воздействие независимо от расстояния.

 Советских кабинетных специалистов ”Панцерфауст” не впечатлил: слабый вышибной заряд, малая дальность, недостаточная точность стрельбы – не ”чудо-оружие”, а очередной ”эрзац”. А вот нашим танкистам он хорошо запомнился. Многочисленные “фаустники” оказались опасным противником, особенно в тесноте и неразберихе уличных боёв…….

Альберт Шпеер считал ”Панцерфауст” оружием отчаяния. Генерал Чуйков, наоборот, высоко оценивал боевую эффективность ”фаустпатрона” и даже предлагал скопировать его конструкцию под названием ”Иван-патрон”: “8-я гвардействкая армия, бойцы и командиры были влюблены в эти фаустпатроны, воровали их друг у друга и с успехом их использовали - эффективно”.

Советские солдаты охотно использовали трофейные гранатомёты в городских боях. Однако, как сетовал бывший начальник ГАУ маршал артиллерии Н.Д. Яковлев , ”не нашлось активных сторонников таких средств противотанковой обороны, как фаустпатрон…А ведь он прекрано зарекомендовал себя”. То есть имелись разногласия между фронтовыми и полигонными генералами.

 На нижестоящем же уровне за пару-тройку слов, ”восхваляющих вражескую технику”, вполне можно было и на нары угодить. Писатель Василь Быков:

 “Вообще разговор о качестве оружия возникал среди фронтовиков довольно часто – и в госпиталях, и в минуты недолгого затишья. Злободневная тема! Всё сводилось к одному: какая дрянь наши автоматы, пулемёты, орудия и танки. Но на политзанятиях сказать об этом не решался никто. Так как во всех газетах можно было прочесть: наше оружие, наша техника лучше немецких. У них там всё искусственное, сплошные эрзацы – и хлеб, и мыло, и кофе. Да ещё войска снабжают невыносимо вонючим порошком – дустом, которым пересыпают все в блиндажах. Выходило, что было куда кдобнее по нашему примеру жарить вшей в бочках, чем пользоваться им. Иногда нам читали приказы, в которых объявлялись приговоры офицерам, позволявшим себе похвалить немецкое оружие, тем более – тактику. Ибо она, как не раз слышали мы, была у нас тоже лучшей. Только некоторые при этом криво усмехались, но помалкивали”.

 Конечно, ”Панцерфауст” был оружием отчаяния. Несомненно, что потери танков от огня артиллерии были на порядок выше. Но у Вермахта ”заканчивалась” артиллерия, а у фольксштурма её вовсе не было. И ещё, наличие ”фаустников” оказывала на танкистов сильное моральное воздействие: попадание, как правило, вело к гибели всего экипажа: ”Вот стоит машина с наглухо задраенными люками, из неё сквозь роню слышен визг вращающегося  умформера радиостанции. Но экипаж молчит…..не отзывается ни на стук, ни по радио. В башне – маленькая, диаметром с копейку дырочка – мизинец не пройдёт. А это – ”фауст”, его работа! Экран в этом месте сорван, концентрированный взрыв ударил по броне …Из башни достаём четырёх погибших танкистов. Молодые, ещё недавно веселые сильные парни. Кумулятивная граната прожгла сталь брони, огненным вихрем ворвалась в машину. Брызги расплавленной стали поразили насмерть».

 История подтвердила плодотворность идеи лёгкого и предельно простого в обращении ручного противотанкового гранатомёта. Но лишь в 1949 году Советская Армия получила на вооружение детище ГСКБ-30 Министерства сельского хозяйственного машиностроения – ручной гранатомёт РПГ-2. От ”Панцерфауста” он принципиально отличался тем, что пусковую трубу сделали многоразовой, ударно-спусковой механизм смонтировали в пистолетной рукоятке, а пороховой метательный заряд (в картонной гильзе) привинчивался к 80-мм надкалиберной гранате кумуятивного действия ПГ-2, по ободку которой осуществлялось прицеливание. Прицельная дальность стрельбы – 150 м, эффективная – не более 100 м, бронепробиваемость – 200 мм. Концепция одноразового гранатомёта была реализована в СССР двадцать лет спустя в РПГ – 18.    (В. Бешанов ”1945. Год поБЕДЫ”, 2011 год, стр. 62-66).