Начало религиозной войны? Что Эрдоган пообещал Путину

Фото: Yasin Akgul / dpa / Globallookpress

Превращение исторического православного храма из компромиссного музея в демонстративную мечеть автоматически возвращает к жизни исторический вопрос о возвращении креста на Святую Софию. И, похоже, нечто подобное постарался донести Владимир Путин до своего турецкого коллеги Реджепа Тайипа Эрдогана в ходе прошедшего телефонного разговора между президентами.

Автор:
Александр Цыганов

Во всяком случае, Путину вряд ли менее, чем всем прочим, понятно, что решение Эрдогана возвратить статус мечети главному историческому православному храму мира обнуляет компромисс между Турцией и православным миром. Тот компромисс, который был достигнут в 1936 году, когда правивший тогда Турецкой Республикой Кемаль Ататюрк распорядился превратить грандиозный исторический памятник в музей. Как ни парадоксально, но именно то решение и легализовало наконец саму Турцию как государство, появившееся на оккупированных некогда османами землях Восточной Римской империи. Потому что дотоле Османскую империю при всей её когда-то силе так и считали оккупантом, нагло попирающим христианские святыни и христианские народы, освобождение которых, соответственно, становилось законной и даже священной задачей христианских государств.

И в первую очередь – России как прямого канонического и культурного наследника восточно-римского православия.

Возвращение мечети в Св. Софию означает, таким образом, возвращение к попранию как христианских ценностей, так и исторической традиции. Причём попрание демонстративное, никак не продиктованное ни религиозной, ни исторической необходимостью.

Впрочем, без небольшого экскурса в историю тут не обойдёшься…

Захваты законные и незаконные

Без длительных объяснений очевидно, что все нынешние государства – плоды захватов. В той или иной мере, понятно. "Чистенькими" в этом смысле могут быть лишь что-то вроде Свазиленда или Малави. Но и то – тот ещё кипящий котёл Африка, если покопаться в её этнических и исторических дебрях.

Однако история Турции стоит в этом ряду особо.

В основном государства строились и развивались вокруг какого-то местного этнического или исторического ядра. Скажем, Германия, сколь бы лоскутной ни бывала эта территория, – всё же территория германских этносов. Британия унаследовала несколько этнических и исторических традиций, но тоже развивалась последовательно. Русь собирали русы вокруг своих торгово-политических центров, но и первоначальные традиции местного населения не прерывались.

Эрдоган обещает, что доступ в мечеть будет сохранён для всех. Но это будет решать не он, а муфтият из религиозных авторитетов. Фото: Hakan Akgun / Keystone Press Agency / Globallookpress

Но в ряду нынешних крупных государств есть два абсолютно оккупационных. То есть таких, где пришельцы-захватчики, во-первых, полностью посторонние, а во-вторых, полностью сломали и заменили своей прежнюю этническую и властную традицию. Эти государства – США и Турция. Строгости ради можно вспомнить, правда, арабские завоевания, в ходе которых были сокрушены и не восстановились захваченные арабами в VII-VIII веках территории, но и того завоевательного Халифата сегодня уже нет.

А Турция есть. 

Началась она с тюркских племён огузов, которые представляли собой очередную инкарнацию очередной кочевой орды, занявшей в VII-IX веках большие территории в Центральной Азии. Под водительством некоего Сельджука, приняв его имя в качестве этнонима, одна из частей этой орды в X-XI веках стала сдвигаться на запад, где и вошла в соприкосновение с Восточной Римской империей. Часть её земель сельджуки и захватили, так же как и часть других территорий – в частности, в Персии, Армении, – где и создали государство турок-сельджуков. Попытка оказалась неудачной: ромеев в определённом смысле спасли монголы, разгромившие в XIII веке сельджуков в ходе мощного завоевательного похода последних на Империю, но путь, что называется, был проложен. Тем более что монголы одновременно сдвинули со своего места другое огузское племя, которое в конечном итоге тоже оказалось на землях ромеев, где и поселилось, пользуясь ослаблением Восточной Римской империи после завоевания её западными крестоносцами. Эти завоеватели по имени своего вождя назвались османами. Именно османы после ряда войн и политических транзакций и захватили Империю, взяв в 1453 году её столицу Константинополь.

Где и стоял храм Святой Софии.

Святая София

К тому времени храм Святой Софии был признанным символом мощи и славы Восточной Римской империи и, без всякого преувеличения, центром мирового Православия. Во всяком случае, духовным.

Собор был построен в 537 году по распоряжению императора Юстиниана I и вплоть до взятия Константинополя турками являлся главным и крупнейшим христианским храмом планеты. Крупнейшим он оставался до 1626 года, когда его превзошёл размерами кафедральный собор Св. Петра в Риме, но вот статус центра Православия он утратил, будучи обращённым завоевателями в мечеть.

Собственно, тогда и началась история Св. Софии как центра религиозного и даже цивилизационного конфликта, в котором и родилось стремление как православных подданных османов и завоёванных ими православных народов, так и суверенных православных государств (как Россия) снова "вернуть крест на Св. Софию".

Реджеп Тайип Эрдоган демонстративно положил начало новому историческому витку исламско-христианского противостояния. Фото: www.imago-images.de / Globallookpress

Собственно, под этим лозунгом Россия вела все свои войны с Османской империей, едва окрепла настолько, что смогла позволить себе воевать с одним из мощнейших – а временами и самым мощным – государств мира. Разумеется, и самые чистые религиозные войны всегда имеют материальную и политическую составляющую, но нельзя отрицать и того, что русские солдаты шли на смерть за крест над Св. Софией. Этот принцип действовал и во всей политике Петербурга на южном направлении, давая мощную идеологическую подпитку во всех конфликтах с Османской империей.  

Стоит признать, что османы довольно бережно отнеслись к храму после овладения Константинополем, да и в более поздние времена. Обратив его в мечеть, они не разграбили его и не разрушили древнюю мозаику с изображениями Христа, Богоматери, христианских святых и даже римских императоров. Во всяком случае, не разграбили так, как это сделали западные крестоносцы при захвате Константинополя в 1204 году. В исламе не дозволяются изображения людей или животных, да и Пророк предупредил: "Воистину, наихудшее наказание в Судный День ожидает художников". Но при первом превращении православного храма в мусульманскую мечеть христианские мозаики были просто замазаны, заштукатурены, а не уничтожены. И когда Св. София стала музеем, миру были явлены эти произведения древнего духовного искусства.

А что теперь?

И вот как это будет выглядеть теперь? Мечеть – исламский молельный дом, изображения Богородицы с Христом-младенцем на коленях и ангелов с крестом там, естественным образом, недозволительны. И какими-нибудь занавесями их не задрапируешь – изображения от этого не исчезнут, то есть всё равно будут задевать религиозные чувства верующих мусульман. Заштукатурить? Вовсе разбить и выбросить? Этим будут оскорблены уже чувства христиан. И не только они, но ещё и весь исторический пласт человеческой культуры: как это так – уничтожать произведения искусства с полуторатысячелетней историей? Чем Эрдоган тогда будет лучше талибов (запрещённая в России организация), взорвавших в Афганистане древние статуи Будды, достояние всего человечества? Или террористов, взорвавших знаменитую древнюю арку в Пальмире?  

Правда, в разговоре с Владимиром Путиным президент Турции заверил, что "доступ к этому уникальному памятнику мировой цивилизации будет гарантирован для всех желающих, включая иностранных граждан, и будет обеспечена сохранность христианских святынь". Но, простите, как?

Мечеть – исламский молельный дом, изображения Богородицы с Христом-младенцем на коленях и ангелов с крестом там, естественным образом, недозволительны. Фото: Oleksandr Rupeta / Globallookpress via ZUMA Press

Ещё один аспект не менее важен. Эрдоган, как видим, обещает, что доступ в мечеть будет сохранён для всех. Но, во-первых, это будет решать не он, а муфтият из религиозных авторитетов. Да и вообще, не слишком-то в исламских традициях допускать в свои храмы иноверцев. Но если допуск и сохранится – турки в этом смысле не слишком фанатичны, и в ту же Голубую Мечеть, что построена неподалёку от Св. Софии, вполне может заглянуть не мусульманин, – то чем там, собственно, полюбоваться? Ведь собственно музейное содержимое должно быть закрыто.

Но не это, в конце концов, главное. Главное, как всегда, политика. То, что сегодня турецкий президент, словно не осталось у него других проблем и задач, исламизирует древний христианский храм, – это, разумеется, жест. Жест демонстративный, где-то даже глумливый. Для чего он сделан, что Эрдоган хотел им показать и доказать?

За ответом далеко ходить не надо. Лидер Турции сделал заявку на первое – лидерство своей страны в мусульманском мире. И на второе – лидерство ислама в отношении христианства. А раз так, то Реджеп Тайип Эрдоган демонстративно положил начало новому историческому витку исламско-христианского противостояния. И как раз в тот момент, когда воинствующие фундаменталисты от ислама продолжают свои атаки по всему миру. Возможно, даже последние теракты исламистов в России тоже можно рассматривать как часть этого тотального наступления, идейно-религиозным символом которого так или иначе уже стал демарш Эрдогана.

Но наступление вызывает контрнаступление. Атака турецкого президента на Св. Софию по самому характеру и содержанию своему автоматически вызывает такую же идейную контратаку. И идея эта – вернуть Святую Софию по принадлежности, в лоно христианской цивилизации. Водрузить вновь крест над древней христианской святыней.

Религиозную войну вызывает Эрдоган своими действиями.