История россиянина о жизни в Румынии

Фото: Robert Ghement / EPA

После поездки в Италию петербуржец Евгений стал мечтать о жизни в более теплом климате. Когда ему предложили работу в Бухаресте, он немедленно согласился. В рамках цикла материалов о россиянах, перебравшихся за границу, «Лента.ру» публикует рассказ Евгения о переезде в Румынию.

Какие ассоциации возникают у вас с Румынией? Когда в компании, где я работаю, объявили об открытии нового офиса в этой стране, мне вспомнилось что-то про вампиров, про бывший соцлагерь, про экономическую отсталость, цыган и коней. Про то, что столица Румынии — город со смешным названием Бухарест. Еще я вспомнил, что Румынию возглавлял диктатор Чаушеску. Словом, я был удивлен, что ИТ-компания открывает офис в стране, где о компьютерах, должно быть, еще не слышали.

Как оказалось, компьютеры в Румынии все-таки есть. Более того, интернет в Бухаресте — один из самых быстрых в мире, и этот город стал Меккой ИТ благодаря образованной и относительно дешевой рабочей силе. Впрочем, обо всем по порядку.

Я коренной петербуржец и провел в Петербурге большую часть жизни. Единственным исключением был год, когда я учился по обмену в Италии, в небольшом городе Сиена. Этот короткий период оказал на меня сильное влияние. Жизнь в залитом солнцем городе с населением в сто раз меньше петербуржского сильно отличалась от всего, к чему я привык с детства, что я считал нормой и даже удачей.

После поездки в Италию мысль о подъемах засветло, тесных маршрутках и коротком лете стала наводить уныние

Первое время я старался об этом не думать, но три года назад в душе снова зашевелилось желание уехать куда-нибудь подальше. Это было особенно печальное время: долгую зиму сменило промозглое лето, для которого у петербуржцев есть особая одежда — «летние пуховички». Мысли о переезде не были мотивированы ни финансовыми, ни карьерными, ни политическими причинами. Санкт-Петербург — очень достойное место для жизни, но я так и не сумел привыкнуть ни к его климату, ни к численности населения.

Я не из тех, кто готов идти к цели любой ценой. Но усилия и не потребовались. По стечению обстоятельств, через несколько дней меня вызвал начальник и спросил, не заинтересован ли я в переезде в Румынию. Едва появившись, моя мечта сбылась, хотя и в несколько извращенном виде.

Насколько я могу судить, у Румынии довольно строгие законы об эмиграции. Работодатель должен был доказать, что такого молодца, как я, в Румынии не сыскать, и это, вероятно, было непросто. Впрочем, все это меня не касалось, потому что процесс шел без моего участия. Я же между делом слетал в пару командировок, чтобы познакомиться со страной и новым коллективом. В Петербурге пришлось немного побегать с документами, но самодеятельность не потребовалась — обо всем заботился отдел кадров. Кроме того, мы переезжали целой группой, что скрашивало ожидания в коридорах.

В консульстве Румынии в Петербурге мы получили краткосрочные визы. За время их действия, уже находясь в Румынии, нужно сделать «пермис де шедере» — разрешение на проживание, которое обычно выдают на один год. В нем указан адрес проживания, поэтому одним из обязательных документов является подписанный контракт на съем жилья. В случае смены адреса нужно собирать документы заново и менять «пермис».

Пришлось пройти и медосмотр. Его состав был несколько неожиданным: проверяли слух, зрение, взяли кровь на венерические заболевания. В то же время не проверяли болезни, передающиеся воздушно-капельным путем, например туберкулез.

Как отметил один из докторов, румынское правительство ожидает, что я скорее пересплю со своими коллегами, чем буду с ними общаться

Следующим сюрпризом оказалось то, что большинство банков отказывались открывать счет без «пермиса», а его делают около месяца. Без банковской карточки я был отброшен на 20 лет назад. В конечном итоге цепочка действий вышла такой: по прилете мы заселились в оплаченный компанией отель и занялись поиском жилья (риелтора тоже предоставила компания), затем прошли медосмотр, после чего подали документы на «пермис» и лишь после его получения открыли счета в банке.

Сложнее всего мне далось прощание с коллективом. Я несколько лет проводил с этими людьми больше времени, чем с семьей, и знал, что в другой стране эту пустоту будет нечем заполнить.

Февральский Бухарест встретил нас морозом и пургой. Жесточайшая вьюга не утихала целую неделю, и, хотя снежный покров неумолимо рос, его никто не убирал. Город был парализован. Большую часть моих вещей еще не привезли, поэтому я ходил по инстанциям и получал бумажки, надев на себя четыре слоя одежды и пряча нос в воротник пальто.

Затем пришли новости от транспортной компании: оказалось, что все вещи украли. Контейнер не успел отъехать от Петербурга и был вскрыт где-то в районе Колпино. Впрочем, страховая компания без вопросов согласилась возместить ущерб. К марту снега не осталось, и по улице можно было ходить в свитере. Жизнь в эмиграции началась.

Румыния делится на три области — Валахию (Бухарест находится тут), Трансильванию (книжный граф Дракула именно отсюда) и Молдавию (не путать с Республикой Молдова). Несмотря на системные проблемы, слишком хорошо знакомые моим соотечественникам, за последние 10 лет дела в стране более-менее наладились, и экономика демонстрирует стабильный рост.

У Румынии сложная и трагическая судьба, обусловленная прежде всего ее географическим положением. Долгое время она служила воротами в Европу для Османской империи. Валахия и Молдавия обрели независимость в 1877 году, Трансильвания же оставалась в Австро-Венгрии до конца Первой мировой. Первым королем нового государства стал выписанный из Пруссии Кароль I, а последний, Михай I, отметился тем, что в критический момент вывел страну из фашистского блока. В 1947-м монархия пала, и страна на 42 года стала социалистической республикой. Интересующимся историей современной Румынии могу порекомендовать документальный фильм «30 лет демократии».

Румыния состоит в Евросоюзе, но не входит ни в Шенгенскую, ни в еврозону (это три разных договора). В страну можно попасть по шенгенской визе, румыны могут ездить в Евросоюз без визы, но вот для экспатов «пермис» возможность ездить в Евросоюз не дает. Зато по нему можно сгонять в Хорватию и Болгарию.

У Румынии есть своя национальная валюта — лей. Курс к евро относительно стабильный, за два года он вырос примерно с 4,6 до 4,8 лея за евро. Леи делают из пластика, поэтому они очень медленно изнашиваются. Румыны считают это великой инновацией и с удовольствием рассказывают, сколько средств это экономит бюджету.

В Румынии непривычно оживленная политическая жизнь. То и дело создаются и распадаются коалиции, правительства регулярно уходят в отставку, а на площади Виктории в Бухаресте всегда кто-то протестует. Обычно все проходит дружелюбно, без дубинок и автозаков. И от протестов будто бы даже есть эффект: непопулярные законы отменяют, а коррупционеры попадают за решетку.

Однажды мы катались на велосипедах и попали на многотысячный митинг. Я поехал дальше, а знакомый румын решил остаться, чтобы покричать и отвести душу

Румыния — поразительно красивая страна. Сибиу, Брашов, Сигишоара и Синая, где я побывал, оставили очень приятные впечатления, только Констанца показалась похожей на грязный южный базар середины 1990-х. А уж какая тут природа! У меня, привыкшего к петербургским низинам, горы даже спустя несколько лет вызывают почти религиозный пиетет. Несколько часов на поезде — и ты оказываешься в другом мире. Температура падает на 10 градусов, воздух после столицы кажется дистиллированным, а над горизонтом высятся местами снежные, местами туманные, местами яркие от солнца громады. Карпаты ниже Альп, но для таких маленьких созданий, как мы, эта разница не особенно важна. В конце концов, с точки зрения муравья и Денни де Вито, и Майкл Джордан — одинаковые гиганты.

К востоку от Бухареста находятся Черное море и курортные районы. Я не любитель пляжного отдыха, да и путь на поезде неминуемо проходит через неприятную Констанцу, так что для меня эта территория непривлекательна. Сами румыны предпочитают ездить на пляжи близлежащей Болгарии.

Сибиу, бывший Гарманштадт — колония саксонцев на территории Трансильвании

Фото: предоставлено героем материала

1/2

Скажу несколько слов и о людях. Наши менталитеты очень схожи. Румын прежде всего беспокоит, как дотянуть до зарплаты, многих волнует коррупция, а проблемы, которые будоражат западное общество, тут вызывают только неприличные шутки. Конечно, части населения неплохо бы повзрослеть: в Румынии хватает и любителей оставить мусор на природе, и бросить бычок с балкона, и поставить машину на газоне.

Похожи наши народы и в умении стремиться к лучшей жизни и выживать. Этого я не увидел в Италии. Итальянская молодежь живет нереалистичными ожиданиями и удивляется, что с дипломом по политологии, без знания иностранных языков и практических умений невозможно найти работу. Румыны, как и наши люди, смотрят на мир без иллюзий. Наверное, поэтому у них так активно развиваются информационные технологии. Чтобы стать хорошим айтишником, не нужны оборудованные университеты, достаточно ноутбука с парой виртуальных машин и желания учиться. Собственно говоря, у многих в нашем офисе нет никакого профильного образования, и начинали они карьеру со сбора оливок в Италии.

При этом у румын есть значительное преимущество перед нами: они учат иностранные языки. Любой местный айтишник свободно говорит на английском, а многие прибавляют к этому один или даже два дополнительных языка. Слабое владение иностранными языками — это колоссальный сдерживающий фактор для отечественного ИТ-сектора.

Карпатские предгорья

Фото: предоставлено героем материала

1/2

Неподготовленному человеку внешний вид Бухареста покажется оскорбительным. После строгого классического ансамбля центра Санкт-Петербурга Бухарест напоминает чудовище Франкенштейна, сшитое из зданий разных времен. На одной улице могут соседствовать все стили — от французского ренессанса до «комми-блоков» и современных «стеклях». К тому же все они будут в плохом состоянии, с грязными стенами, висячей проводкой и зияющими коробками кондиционеров.

Исторические фасады тут не защищаются, большинство старых зданий потихоньку ветшают и ждут своей очереди на снос, а вместо них возводят одинаковые офисы из стекла и листового железа. Только тут я осознал, какая колоссальная — и, за исключением нескольких промахов, успешная — борьба ведется со сторонниками «модернизации» города в Санкт-Петербурге.

Страдают и спальные районы. Они похожи на наши и в основном состоят из знакомых панельных коробок. Румынскому руководству, однако, пришла в голову идея, что на покраске и облицовке можно сэкономить. В итоге многие из домов построены в стиле брутализма. На фотографиях 1970-х аккуратные серые коробочки выглядят даже чем-то привлекательно. Но простояв без ремонта 50 лет, на данный момент они представляют собой устрашающих грязных монстров, ощетинившихся в разные стороны кондиционерами и тарелками антенн.

Вдобавок в Бухаресте очень распространен вандализм. В некоторых районах все стены изрисованы граффити. Уличные художники не жалеют ни жилые дома, ни исторические виллы, ни частные лавки. Свежевыкрашенные поверхности почти сразу покрываются новыми шедеврами уличного искусства. Бескомпромиссная борьба с граффити — еще один пункт, за который я начал уважать Санкт-Петербург. Пусть даже их замазывают краской не в тон, но все-таки по большей части замазывают. И хотя Бродского на стене мне отчасти жаль, но дело не в нем, а в идее, что ты можешь взять и разрисовать понравившуюся тебе стену. Тут я убедился, что такие арт-проекты должны делаться под строгим контролем. Иначе нас ждет полный Бухарест.

Урбанистическое пространство в румынской столице построено вокруг автомобиля. От обилия машин в городе не самый лучший воздух, несмотря на большое количество зелени

Парковаться допускается на тротуарах, если ты оставляешь проход для пешеходов. По факту это означает, что пешеходам иногда остается сантиметров тридцать, чтобы протиснуться мимо машины. На велодорожки автолюбители не обращают никакого внимания. Служба эвакуации появилась буквально в прошлом году, но я пока не видел ни одной их машины, так что автомобилистам беспокоиться не о чем. ПДД тоже носят скорее рекомендательный характер, и румыны легко поворачивают через сплошную или срезают через газон. Отсюда — самая большая смертность на дороге в Евросоюзе — 96 человек на миллион (в России, правда, около 120).

Как можно было довести столицу до такого состояния? Румыны на этот вопрос отвечают стандартно «коммунизм и Чаушеску», который, как многие думают, разрушил «маленький Париж». Я не нахожу этот ответ убедительным. На фотографиях 1920-1930-х годов столь почитаемый румынами București interbelic, «межвоенный Бухарест», уже мало напоминает мифический «маленький Париж». Большое количество модернистских коробок в центре, которые ассоциируются с коммунистическим режимом, на самом деле построено до его становления. Сравнивая же фотографии с современным видом тех же мест, невольно приходишь к выводу, что Бухарест при Чаушеску выглядел лучше.

В 1977 году Бухарест пострадал от сильного землетрясения, что подвигло Чаушеску начать строительство серии бульваров и самого знаменитого здания Бухареста — Дворца Народа (ныне Дворца Парламента). Проект был завершен только в 1997 году. Про дворец много написано в интернете. Это действительно второе по размеру административное здание в мире, уступающее только Пентагону. Оно действительно по большей части пустует. А вот то, что первым человеком, выступившим с его балкона, был Майкл Джексон, сказавший «привет, Будапешт», скорее всего, неправда, во всяком случае, доказательств я не нашел (хотя во дворце Майкл точно был). Зато мало кто знает, что рядом с дворцом сейчас строится Собор спасения нации — самая большая православная церковь в мире.

Колоссальный недострой времен Чаушеску — музей коммунизма. Лучшей аллегории не придумаешь: его строили, не смогли завершить, теперь он стоит мертвым грузом, и никто не знает, что с ним делать, — у города нет средств ни достроить его, ни снести

Фото: предоставлено героем материала

1/3

Создав картину упадка и абсурда, необходимо все-таки привнести в нее некоторый баланс и рассказать, почему Бухарест тем не менее пригоден для жизни. Прежде всего климат, ведь ради его улучшения все и затевалось. Конечно, страдающим от жары тут может быть непросто, но я теплолюбив по природе. В Бухаресте хорошо различимы все четыре сезона. Зима здесь короткая, месяца два, но требует к себе уважения — хотя бы на несколько недель, но улицы будут покрыты снегом. Лето достигает разгара в июле-августе, когда термометр стабильно показывает выше 30 градусов. Но до экстремальных значений температура все-таки поднимается редко. Мою любимые сезоны — это осень и весна. В это время температура держится чуть выше 20 градусов, погода сухая, и город наполняется удивительными красками.

В Бухаресте встречаются и приятные места. В первую очередь это районы Котрочень и Доробанц, которые застроены виллами — от исторических до современных. Хорошо ухаживают и за частью «элитного» первого сектора — сюда попадаешь как в другой город. Изюминкой Бухареста для меня стали его парки. Город в целом очень зеленый, что продиктовано климатом — в разгар лета пешком передвигаться можно только в тени деревьев. Но парки тут получили какое-то отдельное привилегированное положение. Их много, и за ними хорошо следят. Кроме того, довольно активно создаются новые. Может, не такие масштабные, как оставшиеся в наследство от Чаушеску, но все равно сам факт, что от зеленых зон не отщипывают кусочки под строительство, а, наоборот, расширяют их, — это диво дивное.

Бухарест. Итальянская церковь в стиле Ренессанса, правее — неороманское здание, еще правее — дом в стиле ар-деко на фоне модернистского жилого массива. Все эти здания построены в докоммунистический период

Фото: предоставлено героем материала

1/2

В огромный плюс городу идет и рациональный размер. В Бухаресте два миллиона жителей. Вроде не так уж и мало, но как радикально это упрощает каждодневную жизнь. В теплое время года (то есть месяцев девять) я предпочитаю передвигаться на велосипеде. Наземный общественный транспорт неплох, хотя никогда не знаешь, приедет за тобой что-то только что с завода или барак на колесах. Действует и современное метро, но пользуюсь я им очень редко — расстояния не те, да я и так провел значительную часть жизни в вагонах под землей.

Бухарест — город с адекватными ценами, особенно по сравнению с западноевропейскими столицами. Снять двухкомнатную квартиру в новом доме стоит около 500 евро (большинство хозяев предпочитают именно валюту). На коммунальные услуги в переводе на наши деньги уходит около пяти тысяч рублей. Цены на еду в магазинах и ресторанах схожи с питерскими (но порции тут намного щедрее). Проезд в наземном транспорте стоит около 20 рублей, большинство поездок на Uber — в пределах 200 рублей. При этом можно сэкономить на отдыхе, потому что билеты в другие европейские страны значительно дешевле.

Наконец, как это ни удивительно, но Бухарест — одна из самых безопасных столиц Европы. В чем причина — для меня отчасти загадка. Это точно не уровень жизни. Не похоже, чтобы полиция тут работала как-то особенно эффективно. Могу предположить — дело все-таки в менталитете. Если каждый ходит с опущенным забралом и в любой момент готов начать грызться за свою территорию, как это часто бывает в Петербурге, то неизбежны конфликты, порой с поножовщиной и стрельбой. Румыны готовы, возможно, на короткую словесную перепалку, но не более. Даже в местные «лихие девяностые», которые были очень похожи на наши, у них не было тех рек крови, которые лились у нас. Тут есть чему поучиться.

Завершая свой рассказ, коснусь традиционно актуальных тем. Во-первых, медицина. Как обычно, есть государственная, есть частная. Для начала необходимо встать на учет к семейному доктору (это государственный служащий). Если заболеете, именно он вас посмотрит и выпишет больничный.

Система сломана, ибо, проснувшись с плохим самочувствием, никто не садится в такси и не едет к врачу, а пытается первым делом как-то привести себя в порядок самостоятельно. А то еще у врача завал, и свободная запись только через несколько дней. В итоге отравившийся в понедельник сотрудник доезжает до доктора в среду, объявляется им здоровым и не получает вожделенный больничный.

Когда я рассказываю, что в России доктор приходил ко мне домой, мне никто не верит. Не горжусь собой, но, так как болею я очень редко, за два года к семейному врачу я так и не записался. Частная же медицина и ДМС работают так, как от них ожидаешь, — если хочешь быстро и без нервов, то лучше доплатить.

Бульвар у Дворца Парламента заканчивается недавно модернизированным поющим фонтаном колоссальных размеров

Фото: предоставлено героем материала

1/3

Отношение к иностранцам мне показалось доброжелательным. Думаю, после десятилетий массового бегства из страны румынам приятно, что их родина наконец-то начала привлекать людей извне. Русские негатива не вызывают — скорее могут спутать с молдаванином, у которых тут репутация простаков. Все стереотипы о русских тут присутствуют, и про Путина тебя неизменно спросят. Более молодые румыны настроены прозападно, а вот поколение постарше, особенно таксисты, Путина очень любит.

Что с коронавирусом? Он, разумеется, есть. Но румынское правительство справляется с эпидемией относительно неплохо. Первое время все общественные заведения были закрыты, выходить на улицу можно было, только заполнив бумагу, в которой сообщалось, куда идешь и с какой целью. Если ловили без бумаги — выписывали штраф. Сейчас почти все ограничительные меры отменили, и это чувствуется — число заболевших вновь пошло вверх. В начале июля в Румынии насчитывалось свыше 27 тысяч случаев заражения со смертностью в 6 процентов.

Что касается вампиров, я пока ни одного не встретил. На всякий случай: книжный граф Дракула имеет мало общего с Владом III, известным под прозвищем Цепеш. Но бренд живет, так что характерный нос господаря Валахии вы будете видеть повсюду. И это обидно, потому что он отнимает славу у более маститых правителей

В качестве заключения хочу поделиться мыслями про иммиграцию в целом. Прежде всего я считаю, что любому человеку необходимо пожить за границей, причем именно во взрослом возрасте. Это очень важный опыт, который ведет к более полному пониманию себя и своей родины. Познай себя — познаешь мир, но и обратное тоже верно.

Но при этом не стоит думать об иммиграции как о чудесном решении своих проблем. Если вы не можете найти удовлетворение там, где живете сейчас, то, скорее всего, и на новом месте найдете повод для недовольства. Постарайтесь подходить к этому по-эпикурейски и для начала найти счастье на месте. Ехать в новые страны нужно ради впечатлений, а не для решения проблем.

Готов ли я связать с Румынией свое будущее? Почему-то мне кажется, что это буду решать не я, а обстоятельства. До этого момента каждый период в моей жизни заканчивался раньше, чем я ожидал. В целом я не против совершить еще один рывок и попробовать какую-нибудь более цивилизованную восточноевропейскую страну. Но, возможно, придется и вернуться — в конце концов, родители моложе не становятся.