О ГЕРМАНСКОЙ КОМПАРТИИ

О ГЕРМАНСКОЙ КОМПАРТИИ

Одна из тех компартий, которые не участвуют в выборах и потому не получают денег от государства. На выборах в бундестаг не получала более 0,3 % голосов. В ландтагах также не была представлена. На муниципальном уровне имеет ряд депутатов.

3500 членов, печатные органы - газета «Унзере цайт», бывший центральный орган молодёжной организации СЕПГ «Юнге вельт», журнал «Марксистише блэтер».

Барон фон Финк, президент Ассоциации немецкой промышленности Олаф Хенкель и другие акулы империализма финансируют многие партии Германии. В том числе левые. Но не ГПК.

В 2008-м Кристель Вегнер была избрана в парламент Нижней Саксонии по партийному списку Левой партии. Впервые за 40 лет с момента основания ГКП коммунисты получили место в немецком региональном парламенте. Вскоре после этого журналистка программы «Панорама» немецкого радио взяла интервью у Кристель Вегнер, запись которого до сих пор не передана госпоже Вегнер. Журналистка выхватила отдельные слова из контекста и переврала на свой лад, что госпожа Вегнер «хочет восстановить Берлинскую стену и возродить штази».

Рассказывает председатель Германской коммунистической партии (ГКП) Патрик Кёбеле.

«Капиталистическая экономика основана на извлечении прибыли. Она не может быть будущим человечества: капитализм построен на конкуренции и не способен обеспечить планирование будущего человечества на основе баланса естественных основ жизни. Единственная политическая сила, выступающая за последовательный разрыв с этой иррациональной системой, - коммунисты. Если вы пришли к выводу, что существующую систему надо менять, а этот вывод напрашивается сам собой, то мимо коммунистической партии не пройти. С этой точки зрения наша партия чрезвычайно современна. В Европе, где бастующих медсестёр избивает полиция, что недавно произошло в Париже, наша партия предлагает чрезвычайно современные ответы.

Наша партийная форма организации связана с вопросом классовой борьбы: формально мы живём в буржуазно-демократическом обществе, но скрытый характер этого общества классовый - в Германии правит класс капиталистов. Этот класс настолько усовершенствовал свои инструменты манипулирования общественным сознанием, включая как государственные репрессивные органы, так и средства массовой информации, что противостоять ему может только политическая сила высокой организации. Наша партия необходима. Будучи коммунистической партией, мы одновременно являемся антипартией. Мы являемся не партией в буржуазно-парламентском понимании, а боевой организацией. Что значит гораздо больше, нежели политическое движение, собирающееся время от времени для решения частных вопросов».

То есть, главный немецкий коммунист всерьез считает, что классу капиталистов противостоит только партия. Не рабочий класс Германии.

Почему-то главный немецкий коммунист считает, что буржуазно-демократическое общество, если не формально – то бесклассовое.

Но самое глупое: немецкий коммунист считает, что стоит всего-навсего порвать с капиталистической системой, сказать ей «до свидания», а социализму «здравствуй» - и мир уже в социализме. Ни анализа ситуации, является ли она революционной, проявляют ли повышенную активность, ни анализа уровня производительных сил – готовы ли трудящиеся не просто совершить революцию, но и «взять всю экономику страны в свои руки» (Ленин) – ничегошеньки.

Кроме того, Кёбеле неверно определяет, на чем основана капиталистическая экономика. Любая экономика, в том числе социалистическая и коммунистическая, основана на извлечении прибавочного продукта.

Капиталистическая экономика основана на старом общественном разделении труда, в первую очередь, на умственный и физический труд, который продуцирует наемный характер труда, деление общества на класс управляющих и управляемых.

«В 2013-м, - продолжает Кёбеле, - когда я избирался председателем ГКП, наша партия стала всё более удаляться от своей коммунистической идентичности. Наблюдался уклон старого руководства на сближение с Левой партией или с Партией европейских левых, что в среднесрочной перспективе привело бы к разрыву с марксизмом и к переходу на позиции реформизма. Моя кандидатура олицетворяла мнение большинства членов нашей партии, противостоявших этим оппортунистическим тенденциям. Сейчас мы трудимся над разработкой стратегии и плана действий в современных политических реалиях: наша политика направлена в первую очередь против империалистической Германии, поставившей под каблук госпожи Меркель всю Еврозону, и против мирового порядка, навязанного империалистическими державами США и ФРГ.

Немецкий антикоммунизм имеет долгую историческую преемственность: он уходит корнями в Карлсбадские указы начала XIX века. Антикоммунизм утвердился с рождением Коммунистической партии в 1848 году, когда Маркс и Энгельс опубликовали «Манифест Коммунистической партии». Уже в нём Маркс и Энгельс писали: «Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские». Уже тогда коммунизм демонизировали, и эта антикоммунистическая политика получила своё развитие в антисоциалистических законах Бисмарка, в убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург; она достигла своей кульминации в германском фашизме, после поражения которого, вопреки распространённому мнению, не было никакого «часа ноль». Уже в 1951-м, 6 лет спустя после окончания войны, коммунисты ФРГ были вновь подвергнуты репрессиям, а в 1956 году компартия Германии была запрещена в ФРГ. Этот запрет действует по сей день.

ГКП, стоявшая вместе с другими партиями у истоков западногерманского Основного Закона, была запрещена в 1956-м. Этот вердикт и по сей день висит над нами как дамоклов меч. Это судебное решение так и не было отменено. Согласно этому вердикту, не разрешается, например, создать партию марксистско-ленинской идеологии по принципу демократического централизма. В мои 16 лет, когда я вступил в ГКП, моя семья беспокоилась за моё будущее, потому что коммунисты в ФРГ в то время были фактически нелегалами на птичьих правах и лишены права на трудовую деятельность.

Что касается нынешней ситуации: да, наши фамилии стоят в расстрельных списках немецких фашистов. Что до репрессий со стороны государства: я знаю, что за нами следят - вы можете быть уверены, что наш сегодняшний телефонный звонок прослушивается германской контрразведкой. Нам известно, что наш офис, здание исполнительного комитета партии, прослушивается. Мы можем это юридически доказать. Лично я не чувствую сегодня угрозы физической расправы, но это больше связано с тем, что мы маленькая организация.

Правящему классу нет необходимости нас уничтожать физически. Но это может измениться, как только изменятся политические условия.

Большинство немцев и не догадываются, что с 1956 по 1968 год компартия в ФРГ была под запретом, что в те годы имело место только в фашистских странах, таких как Испания и Португалия.

Спустя три года после допуска ГКП, в 1971 году, при канцлере от Социал-демократической партии Вилли Брандте, коммунистов лишили права на занятие определённых должностей. Эти исторические факты тщательно удаляют из коллективной памяти немцев.

В 1968-м ГКП сформировалась в качестве новой организации, в условиях запрета КПГ. В мои юношеские годы в ГКП люди на улице нам говорили: «Убирайтесь в ГДР!»

Это продолжилось и после падения Берлинской стены в 1989 г. В 1991-м тогдашний федеральный министр юстиции Кинкель поставил центральной задачей делегитимизацию ГДР и социализма: после ликвидации социализма они решили объявлять преступником каждого, кто поставит вопрос о правомерности капиталистического строя. По сей день запреты на занятие определённых должностей и штрафные пенсии действуют в отношении людей, участвовавших в строительстве социализма в ГДР. Сегодня ГКП находится под наблюдением немецкой контрразведки: моё имя как «врага Конституции» ежегодно числится в их отчёте. Это также часть антикоммунистической традиции ФРГ».

Причитания Кёбеле неуместны – во всех странах мира капитал уничтожает коммунистов, традиции тут совершенно нипричем. Ту же Фракцию Красной Армии спецслужбы ФРГ одтолкнули к терроризму, чтобы затем уничтожить.

В США капитал почти полностью уничтожил компартию. И получил негритянский майдан.

Однако в слабости компартий, в первую очередь, виноваты сами компартии, которые так и не удосужились понять, что Сталин – грязный убийца, что никакого социализма в СССР не было.

«В отличие от Франции, - продолжает причитать Кёбеле, - Германия является страной несостоявшихся революций: буржуазная революция 1848-1849 годов и Ноябрьская революция 1918 года были подавлены, и даже освобождение от фашизма не было инициировано немецким народом.

Огромной проблемой для ГДР было то, что в материальном отношении граждане ГДР сравнивали свой уровень жизни не с мировым среднестатистическим уровнем жизни в капстранах, то есть не с Португалией, Мексикой и не с африканскими государствами, на чьём примере можно наблюдать, что в капиталистическом обществе люди страдают, а подчас и голодают; восточные немцы зарились на витрину капитализма - ФРГ… Одновременно это стало проблемой и для рабочего класса в ФРГ, потому что в Западной Германии, для того чтобы служить витриной для ГДР, капиталисты пошли на большие уступки рабочему классу. С падением Берлинской стены те времена закончились. Я убеждён: антинародные законы канцлера Шрёдера 2004 г. фактически уничтожившего социальные стандарты для безработных и малоимущих, были бы немыслимы при существовании ГДР. Как только ГДР прекратила своё существование, в ФРГ в 1990-м начались политические и экономические потрясения: фактическая отмена права на политическое убежище, участие в военной агрессии против Югославии, антинародные законы канцлера Шрёдера… Всё это застало врасплох рабочий класс ФРГ, привыкшего к интегративному стилю общения с германскими капиталистами в послевоенный период».

Главный немецкий коммунист не понимает сразу две вещи, хотя и одной природы.

1) Более низкий уровень жизни в ГДР, нежели в Германии, обусловлен в первую очередь. более низкой производительностью труда. Следовательно, никакого социализма в ГДР не было в помине.

2) Если рабочие ГДР обуреваемы шмотками, барахлом – они буржуазны. Следовательно, никакого социализма в ГДР не было в помине.

Подробнее см. «О способе производства в СССР»

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=586513

Однако есть любопытный момент, который выгодно отличает ГКП от подавляющего числа левых в мире.

«На сегодняшний день я вполне уверен, что нам не удастся преодолеть капитализм в Германии в течение последующих 20-30 лет. Однако не стоит забывать о том, что исторически и капитализму нужно было несколько попыток, чтобы победить в схватке с феодализмом, ведь переход человечества к капиталистической формации начался в Италии сотни лет назад…

Антагонизм между производительными силами и частнособственнической капиталистической формой собственности в современном мире невозможно не видеть, и он должен быть преодолён. В этом отношении я настроен оптимистически: если человечество хочет выжить, то оно может это сделать только путём устранения классового антагонизма и капиталистических производственных отношений.

Основа человеческого общества — труд. Форма его со времён Маркса безусловно изменилась, формы физического труда, промышленно-пролетарского в Европе больше нет, нет её и в империалистических странах политического Запада, но та же цифровая экономика - не что иное, как трудовая деятельность на современных компьютерах и в сетях. С моей точки зрения, в сегодняшних условиях существует только одна альтернатива: социализм или варварство».

Кёбеле повторяет известную фразу Розы Люксембург. Эту же фразу твердит и греческий троцкист, профессор Микаэль Савас, выгодно отличающийся от проамериканских троцкистов.

Что в этой фразе? У Люксембург – призыв к революции. У Саваса – тоже, есть революционная ситуация, нет ее – троцкистам и анархистам безразлично. Но у Кёбеле этого призыва явно нет.

Есть ли осмысление того, что сталинизм – тоже варварство? У Саваса – есть, у Кёбеле этого осмысления нет.

Современные левые представляют дело так, что общество якобы может выбирать – откушать ли социализм или употреблять капитализм и дальше. Будто бы есть два пути, смотря какой путь изберет население путем голосования.

С другой стороны, в отличие от, например, Кагарлицкого с А. Тарасовым Кёбеле понимает, что характер Октябрьской революции – социалистический, что это была первая попытка, несмотря на поражение.

Однако изложенное касается исключительно истории партии, так называемых «позиций» и теоретических установок. Практика же выше теории, подчеркивают Маркс и Ленин. Где же разговор о практике ГКП? Чем она занята? Как она связана с рабочим классом? Не дает ответа Кёбеле. Скорее всего, этого ответа и нет. как у всех компартий мира.

Комментировал Борис Ихлов, 12.7.2020