Все больше россиян теряют работу, и переходят на дешевую еду

Граждане в России из-за кризиса в связи с COVID-19 экономят на еде и повседневных товарах. Доля низкого ценового сегмента в продажах выросла со среднегодового значения 16,9% до 17,7% в мае, следует из данных Nielsen — крупнейшей фирмы, проводящей маркетинговые измерения в индустрии товаров повседневного спроса.

Тенденция коснулась мяса, фруктовых соков, воды, чая, макаронных изделий и других позиций, указывают аналитики.

Так, если в среднем на низкий ценовой сегмент приходилось 18,7% годовых продаж макаронных изделий, то за 27 апреля — 24 мая показатель достиг 22,8%. В категории майонеза доля низкого ценового сегмента за тот же период выросла с 7,3% до 9,5%, в продажах шоколадных конфет на развес — с 14% до 15,7%.

Напротив, доля премиума в категории макаронных изделий сократилась с 37,1% до 33,7%, в шоколадных конфетах — с 30,8% до 28,7%.

По оценкам аналитиков, 30% покупателей в России стали чаще, чем до пандемии, искать в магазинах товары со скидками.

В Nielsen отмечают, что 24% опрошенных потребителей в России говорят о влиянии пандемии COVID-19 на доходы. Вывод прост — это будет сказываться на динамике продаж продуктов питания и товаров повседневного спроса в краткосрочной и среднесрочной перспективе.

Эксперты называют экономию на еде закономерным результатом сокращения доходов граждан из-за карантинных ограничений и сжатия экономики. 15 июня глава Минтруда Антон Котяков во время совещания у пРезидента Путина сообщил, что число официально зарегистрированных безработных в России превысило 2,4 млн. человек. Только за первую и вторую недели июня показатель вырос на 16% - и это еще хороший результат.

С середины апреля до конца мая биржи труда регистрировали в неделю по 220−250 тысяч безработных, тогда как в первой половине июня — по 150 тысяч в неделю, рассказал Котяков. «Мы видим, что у нас рост численности официально зарегистрированных безработных замедлился», — отметил министр.

По предварительным данным Росстата, фактическое число безработных в России на 1 июня превышало 4,5 млн. человек, напомнил Котяков. За два последних месяца число безработных выросло на 1,05 млн. При этом тех, кто сохранил рабочее место, но утратил часть заработка, больше в разы.

По оценке института «Центр развития» НИУ ВШЭ, падение реальных доходов россиян во втором квартале 2020 года может достичь впечатляющих 18%. По итогам года реальные доходы населения могут сократиться на 8% в базовом сценарии и на 12% в пессимистичном отмечается в документе.

Эксперты ВШЭ также ожидают, что во втором квартале 2020 года 12,5% россиян потеряют работу. Еще 12,5% будут получать половину от прежнего заработка. При этом отмечается, что статистические данные и результаты опросов не демонстрируют улучшения ситуации с занятостью, доходами и зарплатами. Скорее — наоборот, ситуация ухудшается.

Что стоит за пристрастием россиян к дешевой еде, куда заведет Россию обнищание населения?

— В России, ввиду карантина, сначала делалось все, чтобы загнать людей в квартиры, да так, чтобы они оттуда носа не высовывали, — отмечает член ЦК КПРФ, главный политический советник председателя ЦК КПРФ, доктор исторических наук Вячеслав Тетекин. — Граждан пугали штрафами, улицы стояли пустыми. И вдруг в одночасье объявили: мы победили коронавирус, ограничения снимаются.

Да, конечно, коронавирус побежден: суточные цифры заболевших держатся примерно на одном уровне. Но власти, я считаю, еще и поняли, к чему приведут дальнейшие ограничения трудовой деятельности граждан.

Сегодня миллионы в РФ остались без работы и без средств к существованию. Жалкие призывы Путина не увольнять людей, а продолжать платить им среднюю зарплату оказались бесполезны — по простой причине. Основная масса пострадавших предпринимателей сама держит зубы на полке, и никакой зарплаты платить не может. Поэтому пошла волна увольнений по собственному желанию, и массовая отправка работников в неоплачиваемые отпуска.

Это коснулось, повторюсь, миллионов людей. По независимым оценкам, без зарплаты и без всякой помощи со стороны государства в России оказались около 25 миллионов человек. По сути, перед ними сейчас встает вопрос о физическом выживании.

И надо понимать: рост безработицы не закончился. Только-только начавшееся оживление предпринимательства и снятие карантина вовсе не означает, что миллионы тут же получат работу.

Плюс, даже у тех, кто получал урезанную зарплату, сейчас нет денег.

«СП»: — То есть, доля граждан, экономящих на еде и повседневных товарах, будет только расти?

— Да, причем получается порочный круг. Покупать товары и услуги некому, потому что у людей мало денег. Но одновременно и те, кто предоставляет товары и услуги, тоже ничего не получают — и остаются без денег.

У нас сегодня бедных — де-факто нищих — в стране около 20 млн. человек. Думаю, можно уверенно предположить, что в ближайшее время эта цифра удвоится.

Причем, что особенно важно. До коронавирусного кризиса армию нищих составляли, в основном, деградировавшие граждане, которые постепенно опускались на социальное дно, и привыкали к этому состоянию.

«Новые» же нищие — это люди, которые еще вчера относились к нижней части российского среднего класса. У них была небогатая, но достойная жизнь. Раз в год они могли съездить на дешевые курорты в Турции, раз в месяц — сходить в ресторан. У них были более-менее приличные машины, квартиры, питание.

Но сейчас они всего этого лишились — они отброшены в состояние, когда могут покупать себе дешевые продуты, и только. И что, спрашивается, эти люди смирятся с таким состоянием? Нет, конечно!

«СП»: — Недовольство этой прослойки выльется в протесты?

— Волна социального негодования, на мой взгляд, в ближайший месяц будет только нарастать. Замечу, тяжелые времена нас ждут, прежде всего, из-за неумелых действий российского правительства.

Для сравнения можно посмотреть, как вышел из ситуации белорусский лидер Александр Лукашенко. Он грамотно просчитал риски — и не стал останавливать республиканскую экономику. В результате, никаких проблем с резким обнищанием населения в Белоруссии нет.

А кабмин Михаила Мишустина, я считаю, поддался коронавирусному психозу, и вполне сознательно затормозил деятельность предприятий малого и среднего бизнеса. Так что можно не сомневаться: власти получат ответный удар от массы обездоленных людей.

— Для многих граждан новая реальность, связанная с падением доходов, уже наступила, просто летом негативные настроения сглаживаются, — отмечает экономист, научный сотрудник Санкт-Петербургского государственного экономического университета Андрей Заостровцев. — Однако по-настоящему массово люди почувствуют падение доходов и снижение уровня жизни осенью.

Как всегда бывает в России, к осени граждане вернутся с дач в города, и увидят: работы нет, зарплата уменьшилась, либо их перевели на неполный рабочий день. Мелкие же бизнесмены обнаружат, что их дело — какой-нибудь салон красоты или обувной магазинчик — окончательно рухнуло.

Вместе с тем, есть ошибочная теория: чем хуже живет население, тем сильнее будет протест. На деле, не все так просто. Иногда для протеста, напротив, требуется повышение жизненного уровня — чтобы граждане могли отвлекаться от насущных проблем. Если же, грубо говоря, человек вынужден сажать картошку на огороде и хватается за любую работу, чтобы выжить — ему не до политики.

Кроме того, для протеста нужна организация. А представители нашего среднего класса, которые остались не у дел — куда они пойдут протестовать? В реальности, люди практически никогда не выходят стихийно на улицы. А каких-то структур, которые представляют интересы граждан, в России нет.

На официальные профсоюзы никто всерьез внимания не обращает. Вольные профсоюзы, которые возникали в 1990-е, к нашему времени разогнали. Время от времени в России возникают профессиональные ассоциации, но они практически сразу попадают под каток репрессий со стороны власти — и неслучайно.

Власть в России боится любой самоорганизации граждан. Потому что — условно — сегодня вы член безобидной ассоциации любителей пчел. А завтра вы чем-то недовольны, и всей ассоциацией выходите протестовать против, скажем, повышения тарифов ЖКХ.

Для Кремля — авторитарной власти — страшна любая организация. Потому что это всегда сеть, это связь, и десять организованных человек стоят тысячи неорганизованных.