РОССИЯ ПОПРАВИЛАСЬ

Россия поправилась: Что осталось между строк голосования

Фото: Софья Сандурская/АГН "Москва"

Результаты голосования (25 июня – 1 июля 2020 года) превзошли все ожидания со всех сторон и предоставили всем сторонам возможности для любых трактовок. "Новое путинское" (поправочное) большинство, как выяснилось, перенесло пенсионный шок – 2018, собянинский карантин-2020 и многие другие сокрушительные удары по имиджу власти и при этом сохранилось: эти люди поняли, что их много. Власть, несмотря на множество огрехов, ошибок и случаев прямого головотяпства, может с лёгким сердцем отчитаться о блестяще выполненном и перевыполненном задании Инстанции – проголосовавших за поправки почти столько же, сколько за самого Путина в 2018 году (в обоих случаях – больше половины от общего числа избирателей). Голосовавшие антипоправочники могут радоваться тому, что впервые за 20 лет получили против Путина консолидированные 20 с лишним процентов голосов, и клеймить "бойкотчиков". "Бойкотчики" могут клеймить голосовавших антипоправочников и утверждать, что их больше 30 процентов. А что на самом деле всё это значит?

Автор:
Дмитрий Юрьев

Поправочное большинство

Понятие "путинское большинство" возникло в 2000 году. Оно сформировалось вокруг фигуры нового президента, которого поддержали самые разные слои и группы – от элитных до малообеспеченных, почувствовав в Путине (точнее, в его информационном образе) обещание выхода из хаоса, предвестие уверенности в завтрашнем дне.

И это было очень неуверенное, растерянное большинство – большинство надежды, большинство "а вдруг получится".

Уже через два-три года это большинство изменилось. Надежда оправдалась неожиданно быстро и замаячила реальная стабильность. А сам Путин превратился из президента надежды в президента стабильности. "Большинство стабильности", большинство "согласных" оформилось и стало уверенно расти. "Несогласные" (с их маршами) стали восприниматься как маргиналы. Вокруг Путина объединилась вся элита. К нему потянулись равноудалённые олигархи и многочисленные (тогда) "мини-олигархи" (лидеры регионального крупного и среднего бизнеса). Наступила и политическая стабильность – "укрепление вертикали" стало формой размена активности на благополучие: вы не лезете в нашу политику, а мы даём вам жить как хотите.

К 2011-2012 годам всё успело перемениться. Пришёл финансовый кризис – 2008-2009. Память о "лихих 90-х" ослабла, а реальность новых трудностей обступила со всех сторон. К несогласным добавились недовольные, уже вовсе не маргиналы. Жить становилось труднее, а разочарование росло. И вдруг наступила весна 2014 года, и на фоне обвального ухудшения экономической ситуации, под угрозой новых тяжёлых трудностей – как бы из ниоткуда – сложилось новое, мобилизационное путинское большинство, названное "крымским". Те самые 86 процентов поддержки президента в 2014-2018 годах.

Это большинство сложилось вокруг нового Путина – "президента русской мечты". Его поддерживали теперь не за что-то (стабильность, печеньки, зарплаты и т. д.), а ради чего-то: ради возвращения Крыма, ради возрождения русского мира. Эта поддержка была, как бы это ни злило тупых номенклатурщиков, поддержкой небезусловной: за Путина потому и до тех пор, пока он за нас, за крымское – и русское – большинство. В последний раз это большинство заявило о себе в марте 2018 года – за Путина проголосовали на фоне бешеной экзальтации "западников" (по делу Скрипаля) и сразу после эффектной презентации Путиным последних образцов ракетно-ядерной продукции от отечественного производителя.

Результат "общероссийского голосования" оказался шокирующим: за поправки проголосовало и в процентном, и в абсолютном выражении больше избирателей, чем за самого Путина в 2018 году. Фото: Kremlin PoolGloballookpress via ZUMA Press

Крымское большинство рухнуло в августе 2018 года от удара жёсткой, несправедливой и бессовестно организованной пенсионной реформы. Мы увидели колоссальное раздражение в первую очередь в рядах бывшего "крымского большинства". Протестные голосования – в отсутствие нормальной оппозиции – пошли по принципу "назло начальству отморожу себе уши": люди принялись голосовать "за кого угодно, только не за начальство".

Объявленный Путиным 15 января 2020 года проект вроде как был нацелен на преодоление социального негатива. Повышенные требования к элите (запрет иногражданства и других форм постоянного проживания за рубежом), социальные уступки… Всё это, казалось бы, не вело и не могло привести к смягчению общественного раздражения, к "переучреждению" общественного доверия.

Но результат "общероссийского голосования" оказался шокирующим: за поправки (которые подавались и сторонниками, и врагами власти как аватар Путина) проголосовало и в процентном, и в абсолютном выражении больше избирателей, чем за самого Путина в 2018 году (57,7 миллиона сейчас, 56,4 миллиона тогда).

…Абсолютная "чистота" результата, конечно же, вызывает сомнения – мы прекрасно знаем, в каких идиотов превращаются иногда чиновники страха ради начальственного и как его же, начальство, подставляют. Но никаких сомнений в том, что за поправки проголосовало уверенное большинство, нет.

Кто же оно, несомненно новое, "поправочное" большинство? Знаете, оно точно не про надежду на неожиданность (за 20 лет Путин стал самым хорошо известным политиком в стране). Не про благодарность за стабильность (нет её пока, кроме стабильности в стрессе и усталости). И не про мечту о Русской весне (заболтанную и обломанную "пенсионной осенью"). Оно – про себя.

Создаётся такое впечатление, что ядром электората, голосовавшего за поправки, стали люди не воодушевлённые, а скорее ожесточённые. Возможно, многие из них вычитали в поправках – или сняли "из воздуха" – только одно: голосуем за себя. Совершенно не случайно, не по недомыслию в центре оказались вопросы идеологические, не совсем ловко втиснутые в Конституцию вне преамбулы (где им самое место).

Скепсис и раздражение не делись никуда. Но возможность проголосовать за себя (кто как себя понимает) стала определяющей и перевесила раздражение от процедуры и лукавство иных формулировок.

Страна столкнулась с невероятным парадоксом: голосуя фактически за доверие к власти, "поправочники" (не те, которые по должности или за деньги) чаще всего генерировали одно: оставьте нас в покое – русских, православных, неизвращённых. И запомните: мы – есть.

Антипоправочники и аппаратчики: кто против кого?

Сокрушительное поражение антипоправочников кажется таким же неожиданным, как и победа большинства. Никогда за последние 20 лет на их стороне не было таких сильных аргументов, никогда на стороне власти не было так мало эмоциональной, тёплой поддержки людей. Но – облом.

Причин тут много. Скажу сразу, как и выше, я не исключаю подтасовок и фальсификаций, особенно в некоторых регионах, на которых (на котором) уважаемая Элла Памфилова тщетно пытается сплясать вот уже несколько избирательных кампаний подряд. Есть и ещё одна причина – специфика поведения и агитации антипоправочников, которая позволила "стороне большинства" пользоваться негодным (с моей точки зрения), но эффектным аргументом: "Если эти – против, то я вынужден быть за".

Но ни то ни другое не предопределило бы результата, если бы не генетическая (да, ребята-либералы, вы про гены любите, так слушайте) предрасположенность либеральной оппозиции к разброду и шатаниям.

За 30 лет это политическое течение прошло длинный творческий путь. От широкого "демократического движения" начала 90-х через уверенное возрождение лояльно-либерального СПС в 1999 году и до сегодняшнего жалкого состояния.

В 1993 году все "избирательные объединения", созданные "демократами" накануне выборов, вместе набрали почти 40 процентов голосов! ЛДПР – 23. КПРФ – 12,4, "Аграрная партия" – 8 процентов (то есть они вместе, а они и были вместе, – 20,4 процента). Но "демократы" пошли на выборы пятью колоннами (не шутка) и потерпели в результате сокрушительное символическое поражение от хтонического Жириновского. Объединительные проекты гайдаровцев и Явлинского срывались раз за разом, и если сначала это сметало с политической арены гайдаровцев ("Демвыбор России"), то в конце концов выбросило на обочину и "Яблоко". Единственная успешная попытка вхождения в мейнстрим – СПС во главе с Кириенко в 1999 году – закончилась вскоре после ухода Кириенко в большую путинскую политику. Очень скоро либералы (так их стали теперь называть) полностью маргинализировались, но свой особый талант к размежеванию сохранили и преумножили.

Объединительные проекты гайдаровцев и Явлинского срывались раз за разом, и в конце концов выбросило на обочину и "Яблоко". Фото: Anton Kavashkin/Globallookpress

Единственным способом не победить, но хотя бы продемонстрировать власти свой протестный потенциал, была консолидация вокруг голосования "нет". В этом был бы политический смысл – значительные цифры вызвали бы повышенное внимание (кстати, и нынешние 20 с лишним процентов тоже явно будут восприняты всерьёз). Но "бойкот" – в этих условиях, а тем более при ожидавшихся антипоправочниками фальсификациях – был наиболее эффективным способом обнуления протестного потенциала. Тут можно было бы пошутить о медали "Заслуженный работник органов госбезопасности", которую следовало бы вручить Навальному, но реальность серьёзнее: дело не в выполнении приказов товарища майора (хотя…), а в патологической нарциссической зацикленности самопровозглашённой либеральной оппозиции на себе любимой.

И здесь они, надо сказать, во многом совпадают с ещё одной социальной группой (разжигать к которой мы если и собираемся, то только уважение). Я имею в виду аппаратчиков, нашу современную номенклатуру. Хотелось бы сказать, единую в главном… Но важнее, как показывает опыт, для очень многих из них не главное, а клановое.

Нервозность аппаратчиков в период подготовки к голосованию понятна и абсолютно оправданна: они оказались в ситуации совершенно невероятного кризиса, прямо в стае "чёрных лебедей". К "конституционному" кризису добавилась политическая нестабильность, крушение цен на нефть, а главное – коронакризис. Вдобавок к привычным уже стрессам социально-экономического характера прибавилась тяжелейшая психотравма пандемии. Понятны и другие издержки, порождённые профессиональной спецификой нашей номенклатурной бюрократии. Однако на протяжении всех этих месяцев реальные проблемы и вызовы суперкризиса (в том числе технологические и политические ошибки) вытеснялись, особенно на главной и запрещённой до недавнего времени элитной площадке для общения, в "Телеграме", вакханалией разборок, взаимных обвинений, намёков и подстав.

Как и "демократура", номенклатура верна своим традициям. Несогласованность и постоянные аппаратные разборки обессилили КПСС. Драка за интерпретацию результатов выборов в штабе Ельцина в 1996 году едва не "обнулила" его победу за неделю до второго тура – группа Александра Коржакова попыталась подставить группу Анатолия Чубайса для того, чтобы президент победил благодаря тому, кому надо, а не Чубайсу с олигархами (надо ли говорить, что даже трусость Зюганова в такой ситуации не спасла бы Ельцина).

А сейчас телеграм-каналы дружно бомбили "группу Кириенко". В последние недели перед референдумом разразилась целая война кипиаев. На самом деле достаточно, чтобы пришло 50+ и проголосовало 50+! Нет, Кириенко обещал 75 процентов! Нет, перед Кириенко поставили задачу 100 процентов – и он это провалит! Нет, во всём виноват Володин! Нет, во всём виноват Незыгарь и прочие сами с усами!

…В принципе, всё вроде как закончилось. Результат однозначный. Скептики посрамлены. Новое большинство сформировалось. Только большинство это теперь своё собственное. Мрачное. Сосредоточенное. Увидевшее себя в зеркале голосования. И всё более готовое к гражданской самообороне – от либералов в экономблоке правительства и в несистемной оппозиции, от атеистов и этнократов в номенклатуре. И если все остальные: и во власти (которая полностью деполитизировала политику), и в оппозиции (которая "обнулила" себя сама) – продолжат существовать так, как если бы этого большинства не было, то тогда они рискуют услышать очень громкое и беспокойное: "Просто оставьте нас в покое!"