Предварительные итоги институционального погрома

На модерации Отложенный

В 2011 году в России не стало парламента. До этого он был — пусть плохонький, но «не место для дискуссий» сразу стало смешным мемом (а сегодня никто и не улыбнется, — ну да, а что?). Что там изменилось в 2011-м? А просто в ходе протестов решалось, от кого зависит, быть или не быть депутату или фракции в Государственной Думе, — от избирателей или от администрации президента. Болотную подавили, — Дума перестала быть представительной властью.

Правда, ценой тех протестов — немного отыграли субъектность губернаторов и муниципальных властей, — пусть плохонькие, но выборы вместо назначений. Нынешние «изменения в Конституцию» убивают муниципалов и ставят крест на местном самоуправлении.

Вчерашнее действо подвело черту сразу под несколькими попытками институционального строительства: конституционный суд теперь уже и формально не третья ветвь власти, президент после обнуления не президент, ну и конституции в стране больше нет.   В общем, в стране нет конституции, парламента, суда и президента. Формально эти слова в лексиконе остаются, но за ними не стоит политическая реальность, им соответствующая.

 

Режим при этом есть и пока живет.

От того, признаем мы его или нет, — ему вроде бы ни холодно, ни жарко. И нам тоже приходится и придется с ним сосуществовать.

Интересно, правда, что наиболее приверженная Rule of Law часть общества поставлена в положение, когда каждый закон надо сверять с внутренним представлением о должном — надо ли ему следовать, или достойным поступком является уклонение или противодействие. Многие сограждане так действуют всегда, — но сейчас это оказывается правильным поведением для наиболее законопослушной части граждан. И да — лозунг диссидентов «соблюдайте ваши законы» сейчас совершенно устарел.

Это значит, что мы переходим к жизни в принципиальной аномии, отсутствия законов «внутри себя», превращения их в часть внешнего навязанного порядка. Это максимально далеко от «республики». И это очень непрочная конструкция (хотя «непрочная» не означает ее скорого конца; скорее, ее дискурсивную слабость, — ее невозможно защищать интеллектуально). Почва для новой «перестройки» вскопана и разрыхлена.