Готов ли Дмитрий Медведев противостоять Владимиру Путину?

На этой неделе российский президент Дмитрий Медведев заявил, что он, возможно, будет опять баллотироваться в 2012 году. Днем позже российский премьер-министр Владимир Путин заявил, что он, возможно, бросит ему вызов. В любой другой европейской стране это было бы заурядной политической новостью. В России, с ее непрозрачной политикой и манипулируемой демократией, это сенсация. Открытая конкуренция между двумя национальными лидерами стала бы чем-то беспрецедентным.

Более того, открытое соперничество между Медведевым и Путиным противоречило бы всему, что мы знаем об этих политиках. До сих пор отношения между ними лучше всего обрисовывал известный московский анекдот: «В российской элите есть две фракции – фракция Медведева и фракция Путина, однако Медведев не знает, к какой из них он принадлежит».

Эта шутка лишь немногим кажется смешной. Как и многие российские анекдоты, она довольно точно отражает крайне своеобразную реальность. С тех самых пор, как Медведев в 2008 году стал кандидатом в президенты, его роль оставалась непонятной. Путин назначил Медведева своим преемником после того, как решил в соответствии с конституцией не баллотироваться на третий президентский срок подряд (хотя, судя по всему, сейчас он уже вправе баллотироваться снова). Президентская кампания Медведева была фарсом. Он практически обошелся без публичных выступлений, его единственному настоящему противнику не позволили выдвинуть свою кандидатуру, СМИ были настолько пристрастны в его пользу; что большинство наблюдателей за выборами вообще отказались следить за этой кампанией.

Впоследствии Медведев играл явно подчиненную роль. Те, кто видел их вместе, говорили, что Путин играет в разговоре первую скрипку, а Медведев буквально носит за ним портфель. В ключевые моменты – скажем, во время российского вторжения в Грузию – Путин выступал по телевидению с обращениями к нации, в то время как Медведев оставался где-то глубоко на заднем плане.

Даже когда Медведев возражал Путину, большинство аналитиков считали, что это делается в рамках его роли. Его считали потемкинским лидером, «демократом», который не способен ничего изменить, но присутствие которого успокаивает тех, кто хочет, чтобы Россия стала более открытой и перешла бы к более либеральной экономике.

При этом Медведев встречался с некоторыми из наиболее отважных и открыто преследуемых критиков Кремля, включая редакторов «Новой газеты» - единственного издания, которое напрямую критикует истеблишмент и пишет о коррупции. Он хвалил «Эхо Москвы», самую независимую радиостанцию в столице. Он даже провозгласил, что «Сталину нет прощения», хотя это напрямую противоречит начатой при Путине реабилитации Сталина. Тем не менее, многие в Москве все равно считали это очковтирательством, нацеленным на то, чтобы успокоить иностранных инвесторов, которых отпугивает российское государство, ставшее на практике за три года президентства Медведева еще более авторитарным, непредсказуемым и склонным к произволу – если не прямо сталинистским.



Однако между тем, похоже, произошло кое-что еще. Медведев, хотел он этого или нет, действительно стал представителем или, по крайней мере, символом важной части российской элиты. Разумеется, современные диссиденты – демократические активисты и журналисты – желают ему успеха. Однако часть обеспеченного делового класса также недовольна статус-кво. Амбициозные боятся, что самодовольные бюрократы помешают им подняться выше. Преуспевшие боятся, что коррумпированная образовательная система не даст их детям ни единого шанса. Богатые боятся, что их деньги просто конфискуют: только за первый квартал этого года встревоженные олигархи перевели за границу почти 13 миллиардов фунтов.

Другие бегут сами. До последнего времени многие богатые россияне отправляли своих жен с детьми жить в Британию, считая, что там лучше образование – и что там они будут лучше защищены от воров и бандитов. Сейчас многие говорят о том, чтобы присоединиться к своим семьям в Лондоне. Часть из них испугал неожиданно суровый приговор, вынесенный Михаилу Ходорковскому, бывшему нефтяному магнату и миллиардеру, который получил 14 лет тюрьмы за отказ воздать должное почтение – финансовое и политическое - Путину.

Я не могу назвать точные цифры, но в последние месяцы часть российского истеблишмента, по-видимому, начала надеяться на то, что Медведев, по меньшей мере, перестанет быть марионеточным президентом и станет настоящим лидером. Возможно, это придало ему смелости. Это может объяснять, почему он в открытую раскритиковал Путина в начале ливийской кампании: когда премьер-министр назвал бомбардировки сил Каддафи «крестовым походом», президент ответил, что это выражение «неприемлемо». Это может также объяснять, почему Медведев предложил изменить законодательство и сделать корпорации более прозрачными, а также почему он заставил Игоря Сечина, одного из ставленников Путина, покинуть совет директоров «Роснефти» - гигантской нефтяной компании, которая сейчас пытается заключить партнерство с BP.

Или же это может ничего не объяснять. Вчера The Moscow Times процитировала одного политолога, который назвал последние столкновения между лидерами «широкомасштабной дымовой завесой». Все это он считает очередной игрой, цель которой – предотвратить бегство капитала и успокоить нервничающих иностранных инвесторов.

В странном мире российской политики подобные заявления невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, потому что в нем не действуют ни писаные правила, ни конвенции, ни прецеденты. Никто не понимает, каковы на самом деле отношения между Медведевым и Путины. Возможно, даже они сами этого не знают. И пока очередные президентские выборы не завершатся, никто не сможет с уверенностью предсказать, кто будет в них участвовать, как они будут проводиться и - тем более – кто на них победит.