А.И. Солженицын

Иван Есаулов. 

"Эта война вообще нам открыла, что хуже всего на земле быть русским" (А.И. Солженицын). Позже Александр Исаевич с горечью добавил: Россия жестоко проиграла XX век. Впрочем, русским целый век агрессивно навязывают нечто противоположное: будто разрушение их страны и последующий тотальный демонтаж того, что от нее осталось, - это и есть (для них) великая "победа", которую непременно (им же) нужно (точнее, они обязаны) еще и "праздновать". Многие привыкли.

——————

Нужно иметь, простите, уже особо идеологичный склад ума (подобрал самое мягкое обозначение), чтобы усмотреть в том, что я напомнил, "идею жить под немецкой оккупацией, а тем более нацистской". Не ожидал от Вас. Вы еще назовите Александра Исаевича "литературным (да и зачем это слово - уберите и его!) власовцем" (хотя даже и "власовцы", если Вам это неизвестно, также не собирались "жить под немецкой оккупацией": не было у них этой "идеи"). А что? Ведь запросто можно и А.И. прямо и обозначить, чего уж тут? Как это давно - без всякого стеснения - делают "особисты" из "РНЛ". Гулять так гулять! Например, за эту картинку:

"Я со стыдом вспоминаю, как при освоении (то есть, разграбе) бобруйского котла я шел по шоссе среди разбитых и поваленных немецких автомашин, рассыпанной трофейной роскоши, – и из низинки, где погрязли утопленные повозки и машины, потерянно бродили немецкие битюги и дымились костры из трофеев же, услышал вопль о помощи: «Господин капитан! Господин капитан!» Это чисто по-русски кричал мне о защите пеший в немецких брюках, выше пояса нагой, уже весь окровавленный – на лице, груди, плечах, спине, – а сержант-особист, сидя на лошади, погонял его перед собою кнутом и наседанием лошади. Он полосовал его по голому телу кнутом, не давая оборачиваться, не давая звать на помощь, гнал его и бил, вызывая из кожи новые красные ссадины.

Это была не пуническая, не греко-персидская война! Всякий, имеющий власть, офицер любой армии на земле должен был остановить бессудное истязание. Любой – да, а – нашей?.. При лютости и абсолютности нашего разделения человечества? (Если [не с нами], [не наш] и т. д. – то достоин только презрения и уничтожения.) Так вот, я СТРУСИЛ защищать власовца перед особистом, я НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ И НЕ СДЕЛАЛ, Я ПРОШЕЛ МИМО, КАК БЫ НЕ СЛЫША – чтоб эта признанная всеми чума не перекинулась на меня (а вдруг этот власовец какой-нибудь сверхзлодей?.. а вдруг особист обо мне подумает..? а вдруг..?) Да проще того, кто знает обстановку тогда в армии – стал ли бы еще этот особист слушать армейского капитана? И со зверским лицом особист продолжал стегать и гнать беззащитного человека как скотину".