Киевские старшеклассники обсуждают СССР

И вот я на левом берегу Днепра, в квартале бывших советских «новостроек». На фоне скромной вильнюсской школы в старом городе и официозной минской длиной в квартал киевская выглядит не особенно перспективно, как обычная районная. Я жду запаха столовки, злобных училок и равнодушных детей.

Пока ученица, откомандированная директором, проводит экскурсию по школе («Это фрески наших выпускников… Здесь наши медалисты… Я счастлива, что учусь в этой школе…»), в актовом зале уже составили стулья в кружок и пригнали старшеклассников. Все заинтригованы, но напряжения вроде бы не испытывают. И столовкой не пахнет.

С датами начала и конца СССР никаких заминок. Называют 1917-й, 1922-й и 1991-й. В качестве значимых событий советской истории сначала указывают Вторую мировую (одна девочка поправляет — «Великая Отечественная»), но потом выстраивают целый рейтинг: на втором месте — коллективизация, затем Чернобыль, освоение космоса.

Как рассказать об СССР тому, кто ничего о нем не знает? Начинает Женя. «Это обман народа. Идеи были хорошие, но получилось все наоборот». Саша подводит теоретическую базу: «Общество, в котором все должны были быть равными, — это утопия». И добавляет: «Все-таки главная характеристика СССР — это обман». Все с ним согласны.

Спрашиваю, было ли что-нибудь положительное в советские времена? Рассудительный Максим объясняет, почему все неоднозначно: «Мы получили сверхдержаву — могущественную и развитую страну. С другой стороны, это было достигнуто большими жертвами». Остальные перечисляют положительное: полет в космос, хорошее кино. В предыдущий день минчане рассказывали мне, как все было плохо в советском искусстве, поэтому я прошу перечислить хорошие советские фильмы. «Москва слезам не верит», «Королева бензоколонки», «Ирония судьбы», «Молодая гвардия», «В бой идут одни старики». Вряд ли это настоящие предпочтения моих 16-летних украинцев. Скорее, актуальная программа телепередач: слишком часто показывают по телевизору советские фильмы, как они сами мне потом рассказали. Я, правда, так и не спросила, по каким каналам.

Дима вдруг возвращается к науке, технике и полетам в космос: «Прогрессом мы обязаны холодной войне.

Так часто бывает, что война становится причиной для технических достижений. Так было и во время Второй мировой».

Что думают родители? «Моя мама сказала: если честно, я скучаю по тем временам. Мороженое было по 50 копеек, — говорит Женя. — А мне самому хотелось бы все-таки попить той газировки. Как в “Ну погоди!”». «Качество продуктов было выше. А сейчас сплошная химия», — продолжает перечислять родительские недовольства Оля. Кто-то еще вспоминает про дефицит и очереди. Дети подводят неожиданный итог: плохо жилось тем, кого затронули репрессии и голодомор.

Произнесено ключевое слово, и в ближайшее время разговор пойдет о главной для Украины исторической теме, а дети вместо коротких реплик про кино и космос начнут выдавать целые рассказы из истории семей. «У меня бабушка пережила голодомор. Когда она была маленькая, ее родного брата расстреляли за то, что он украл пшеничный колосок. Иногда она вдруг начинает рассказывать, что в СССР было хорошо. Я ее спрашиваю: “Это ты мне про расстрелянного брата рассказываешь? Почему хорошо?” “Даже не знаю”, — отвечает. Им настолько вбили в голову эту мысль, что избавиться от нее уже невозможно», — говорит Дима. Как и остальные, он произносит «эсэрэсэр» — трудная аббревиатура. «Моя бабушка пережила все голодоморы. Она видела, как соседи едят детей. Однажды ее и саму хотели убить, чтобы съесть, но она вырвалась», — рассказывает Ангелина.

Еще четыре истории о бабушках и дедушках, которые чудом спаслись от расстрела и людоедства (а один не спасся), и я пытаюсь вернуться в наши дни: какое отношение СССР имеет к этим детям? Какие проблемы им достались и как они их готовы решать?

«СССР — это ретро. Мы воспринимаем его не как страну, а как стиль», — Женя оказывается самым разговорчивым. Родители многих рассказывают, что не было такого засилья «американского империализма», и что в те времена политиков уважали, и что даже Сталин, хотя многих погубил, много хорошего для страны сделал. Неожиданно говорит Андрей: «Мой дед был в интервенционных войсках в Праге, и для него СССР был позором». Его единственная за все время разговора реплика звучит в полной тишине.

«Вы люди другой эпохи?» — спрашиваю. «Мы вообще не понимаем, как жить в СССР. Мы не осознаем, как это держать язык за зубами и почему нельзя пошутить про политиков». А как же анекдоты? Оживляются: да, анекдоты знаем. Но вам не можем рассказать: они неприличные. «Особенно Хрущев хорошо в ООН пошутил. С ботинком», — говорит Саша, и все веселятся. В контексте СССР как «ретростиля» этот исторический эпизод тоже становится анекдотом.

Наконец, киевляне находят самое очевидное последствие СССР: «Мы все говорим на русском языке». Обсудили московский акцент («успокоили»: у меня его нет), политику Ющенко и Януковича (Янукович хуже), как они сами могут повлиять на ситуацию («разве что революцию на Майдане устроить») и наконец дошли до вопроса, кто хочет остаться жить на Украине. Такой результат я получила впервые: ни одного человека. Однако их мучает совесть. Я рассказываю, что Москва и Минск тоже не собираются сидеть на месте. «Значит, мы не сволочи?» Учительница, которая присутствует на беседе — просто так, для порядка, — не может не вступиться за честь школы и страны: «Вы лучше попросите проголосовать, кто любит свою родину! Они же не поэтому уехать хотят. Это просто интеграция!» Хотя первые руки уже потянулись вверх, от голосования удается их удержать. Любовь к родине — слишком интимная тема.

источник http://www.snob.ru