Ленинское учение о компромиссах

100 лет назад в работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» В.И. Ленин изложил целостную теорию политической стратегии и тактики

СРАВНИТЕЛЬНО небольшая по объёму книжка охватывает много важнейших аспектов. Достаточно напомнить, как поистине по-ленински чётко и кратко, всего-то на каких-то нескольких страницах, изложена история борьбы большевистской партии против царизма и Временного правительства и названы причины её успехов. В.И. Ленин делает принципиальный и обоснованный вывод о том, что «большевизм проделал пятнадцатилетнюю (1903—1917) практическую историю, которая по богатству опыта не имеет себе равной в свете (выделено мной. — О.Ч.)».

Политическая деятельность — это не клубное развлечение британских или иных аристократов, играющих в «демократию» (что мы сплошь и рядом видим и сегодня), или отечественных болтунов; для В.И. Ленина и его соратников это — тяжелейшая работа по преобразованию жизни. Ленин недаром приводит слова выдающегося российского революционера-демократа Н.Г. Чернышевского о том, что «политическая деятельность — не тротуар Невского проспекта». И чтобы добиваться реального преобразования жизни на этой дороге, полной ям и ухабов, необходимы и политическая гибкость, и грамотно выстроенная тактика.

Теперь, пишет В.И. Ленин, «становится особенно ясным, что большевики не могли бы удержать... прочного ядра революционной партии пролетариата, если бы они не отстояли в самой суровой борьбе обязательности соединения с нелегальными формами борьбы форм легальных, с обязательным участием в реакционнейшем парламенте и в ряде других, обставленных реакционными законами, учреждений...». Это — об участии большевиков в выборах и о последующей их работе в составе царской Государственной думы. Ленину уже тогда приходилось бороться с «леваками» в рядах собственной партии, отрицавшими важность использования трибуны буржуазного парламента в политической борьбе.

«Победить более могущественного противника, — пишет Ленин, — можно только при величайшем напряжении сил и при обязательном, самом тщательном, заботливом, осторожном, умелом использовании... всякой противоположности интересов между буржуазией разных стран, между разными группами или видами буржуазии внутри отдельных стран». Столь же важно, подчёркивает Ленин, использование «всякой, хотя бы малейшей, возможности получить себе массового союзника, пусть даже временного, шаткого, непрочного, ненадёжного, условного (выделено мной. — О.Ч.)».

В.И. Ленин говорит не просто о каком-то «союзнике», но именно о «массовом союзнике», а это далеко не одно и то же. Именно таким массовым союзником, за которым в определённый период времени шла значительная часть крестьянства, выступали «левые» эсеры — до того момента, пока они не подняли кровавый мятеж 6 июля 1918 года. И таким же пусть «временным» и крайне «ненадёжным», но всё же «массовым союзником» выступали в 1919—1920 годах анархисты-махновцы, пользовавшиеся в то время влиянием среди крестьянских масс востока и юга Украины. Поэтому с Нестором Махно были заключены соглашения о совместной борьбе против общих врагов — как белогвардейцев Деникина (а позднее — Врангеля), так и националистов-петлюровцев.

Выделим ключевой момент: особенностью этих, а также других тактических союзов, в которые временно вступали большевики в годы Гражданской войны в интересах борьбы с общими на тот момент врагами — интервентами и белогвардейцами, было безусловное сохранение принципиальной идеологической позиции партии и следование главной стратегической цели — построению Советского государства. В.И.

Ленин чётко определяет границы политических компромиссов, подчёркивая, с одной стороны, «безусловную необходимость... для коммунистической партии прибегать к лавированию, соглашательству, компромиссам (выделено мной. — О.Ч.)». Но к компромиссам не ради компромиссов, не как к самоцели, а исключительно — и это самое главное! — ради «повышения, а не понижения, общего уровня... революционности, способности к борьбе и к победе».

Этим чётко сформулированным ленинским принципом — умением находить принципиальный компромисс ради достижения главного результата — руководствовались впоследствии и партия, и Советское государство. Именно поэтому советские коммунисты в целом и советские дипломаты в частности (причём как первого — «чичеринского», так и второго — «молотовского» и последующего — «громыкинского» — поколений) и добивались поистине фантастических по современным меркам результатов в, казалось бы, абсолютно неблагоприятных международных ситуациях, что в своей практической деятельности руководствовались ленинскими положениями о том, что есть вопросы, где можно уступить ради главного результата, а есть такие, где уступать нельзя ни в коем случае.

Ещё раз вернёмся к вопросу о союзах: они заключались с силами, так или иначе пользовавшимися авторитетом среди тех или иных значительных групп населения, словом, влиянием в массах, а не просто с уличными болтунами, которых в те годы хватало. Хватает, впрочем, и сегодня. К примеру, разве не на наших глазах ещё относительно недавно щеголявшие своей «левизной» и громкими названиями малочисленные «партийки» и даже отдельные митинговые субъекты-горлопаны не раз пытались воспользоваться, словно мощным локомотивом, политическим ресурсом КПРФ, чтобы за счёт партии пробиться в ту же Госдуму? При этом толку от них для совместной борьбы не было никакого — один вред и откровенные провокации.

А теперь — о ленинском положении относительно использования противоречий между буржуазными силами. Вспомним только самые яркие исторические примеры. Так, блестящий прорыв империалистической блокады молодой Советской России, достигнутый в сложнейших условиях на исторической Генуэзской конференции весной 1922 года, стал результатом поистине филигранной работы советской дипломатии по разобщению бывшего поначалу единым фронта основных капиталистических держав.

Напомним, что непосредственно работой нашей делегации в Генуе руководил нарком иностранных дел Г.В. Чичерин, постоянно державший связь по прямому проводу с В.И. Лениным и согласовывавший с ним основные действия. В частности, по заключению крайне необходимого — и в экономическом, и в политическом отношении — для разорённой Гражданской войной и западной интервенцией Советской республики Рапалльского договора с Германией. Именно после Генуи и начался процесс признания Советской России и другими западными странами.

А что говорить об эпохальной Ялтинской конференции 1945 года, заложившей основы всего послевоенного устройства мира на десятилетия вперёд! Советской делегации, возглавлявшейся И.В. Сталиным, приходилось идти на определённые компромиссы с союзниками ради главного — обеспечения прочной безопасности нашего государства на самом важном — западном — направлении. Причём добиваться этого, как всем известно, зачастую приходилось в полном соответствии с заветами В.И. Ленина, разобщая поначалу казавшуюся монолитной позицию США и Великобритании.

Идеи, высказанные в работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», не просто актуальны сегодня — они актуальны всегда.

Олег ЧЕРКОВЕЦ.