Победит ли победизм?

Сакрализация Победы имеет свою рациональность с точки зрения внутрироссийского и отчасти постсоветского потребителя официальной идеологии но для «большой» внешней политики она неоперативная так как заведомо ставит основных адресатов в позицию раскольников и еретиков.

Мария Захарова назвала снос пражского памятника Коневу «кощунственным» а Сергей Лавров призвал власти Чехии его «свято оберегать», чем создали впечатление, что в ближайшее времена в отношениях европейских стран с Россией можно ожидать много интересного так как в ее шагах все труднее будет отделить политику, историю и религию.

Любое государство имеет право на свою историческую политику а каждая власть вправе создавать легитимирующее ее исторические нарративы – опыт множества стран показывает, что пределом допустимого в этой сфере является только пластичность сознания реципиентов.

Если большинство россиян готовы воспринимать гражданскую религию победизма в качестве основы собственной оценки прошлого, восприятия сегодняшнего и взгляда на будущее, то в этом нет ничего нового, возмутительного или специфически русского.

Попытки создать, внедрить и сакрализировать государственную идеологию, вывести ее из сферы рациональных оценок в область метафизически обоснованных догм происходили и происходят во многих странах независимо от их местонахождения на условной шкале либерализм – авторитаризм. Стремлением к идеологической обработке населения с целью придать власти некую исторически обоснованную легитимность страдают многие правители и режимы и только от стечения очень многих обстоятельств зависит уровень веры общества в эти официальные нарративы.

Но вот попытка создать государственную религию – причем экстремально догматичную и агрессивно прозелитскую – на экспорт, это что-то новое и кажется не совсем своевременное, особенно во все более рационалистской, светской и в целом деидеологизированной Европе, и уж точно не в самой атеистской европейской стране — Чехии.

Люди тут просто не нуждаются даже в собственных религиях, не говоря уж о чужих.

Попытка навязать им «святое оберегание» чужих тотемов не только не помогает сохранить память о реальных исторических событиях но вызывает насмешку над самозванными кремлевскими кардиналами и апостолами из Смоленской площади.

Если Россия хочет обратить больше жителей Европы в победизм, то это можно сделать, но точно не метая анафемы и угрожая инквизицонным трибуналом. Для того чтобы создать общую память о войне и роли в ней Советского союза нужно сделать эту религию более инклюзивной: отделить историческое от политического и сберечь святое от инструментального использования для реализации нынешних политических приоритетов. Иначе получается неискреннее и это сразу чувствуется, даже в странах в целом нейтрально или даже позитивно – как Чехия – настроенных к восприятии российских нарративов.

Ведь если у победизма есть только один патриарх непогрешимо интерпретирующий все литургические тексты и единолично причисляющий тех или иных исторических персонажей к лику святых, то все, во взглядах и оценках которых есть хотя бы малейшее отличье от догмы автоматически становятся отступниками достойными осуждения и наказания. Не то ли сказала чехам и per procura всем нам Мария Владимировна?

С политологической точки зрения, в попытках создания Кремлем гражданской религии на основе собственного изложения истории войны нет ничего ненормального или удивительного. Удивительно только то, что они не учитывают ни психологические привычки ни духовные потребности людей.

Любая религия или даже просто идеология, если она хочет успешно распространятся, должна обещать людям некую позитивную перспективу, указывать путь в определенный рай. Одного запугивания адом и обещании возмездия не хватит, особенно, если – как показывает история с Коневым в Праге – за великими словами скрывается пустота.

АВТОР Якуб Корэйба политолог