Еврейский Альбион

Второй раз за всю британскую историю на посту главы правительства побывал еврей. Правда, в отличие от Бенджамина Дизраэли, задержался он на Даунинг-стрит, 10 ненадолго. Но, скорее всего, Доминик Рааб туда ещё вернётся.

Пока британский премьер-министр Борис Джонсон отлёживался в больнице с коронавирусом, а потом восстанавливался вместе со своей беременной невестой Кэрри Симондс в загородной резиденции Чекерс, его на посту главы правительства подменял молодой и крепкий мужчина с хорошими манерами, который к тому же оказался обладателем черного пояса по карате. Доминик Рааб действительно крепкий боец и за свою непродолжительную карьеру в политике успел прославиться как стойкий поборник брекзита. Причём куда более радикальный, чем сам Борис Джонсон. И такая стойкость у него наследственная.

Спасенные в Бирмингеме

Операция «Киндертранспорт» (Kindertransport), проведенная в 1938 году за счет средств «британского Шиндлера» – финансиста Николаса Уинтона, – спасла жизнь нескольким будущим нобелевским лауреатам: физику Арно Пензиасу и химику Вальтеру Кону, а также скульптору Франку Майслеру, художнику Густаву Мецгеру и режиссеру Карелу Рейшу. В числе 10 тысяч еврейских детей, вывезенных из Германии, Австрии, Чехословакии и Польши, был и 6-летний Питер Рааб. И в отличие от большинства других пассажиров того поезда спасения, сел он на него в Карловых Варах вместе с родителями. И таким образом миновал приёмную семью и жизнь на ферме: семья Раабов начала новую жизнь в Бирмингеме.

Питер не стал ни нобелевским лауреатом, ни известным деятелем искусств: он проработал всю жизнь менеджером в компании Marks&Spencer, женился на коллеге по работе – закупщице одежды и умер от рака в 54 года. Его сыну Доминику было в тот момент всего 12 лет, и это был большой удар для него. А вскоре и у матери тоже обнаружили рак.

Главное, что помогло Доминику справиться тогда – это спорт. «Он помог мне восстановить уверенность в себе и очень изменил мое отношение и к жизни, и к учебе», – говорил Доминик о спорте несколько лет назад. Он даже мог сделать профессиональную спортивную карьеру, поскольку попал в сборную Великобритании по карате. Но одновременно – во многом благодаря спортивным заслугам, но и не только – поступил на юридический в Оксфорд. А получив затем степень магистра в Кембридже и поработав несколько лет в юридической фирме Linklaters в Лондоне, амбициозный молодой человек в 2000 году пришел в Министерство иностранных дел.

Новичок года

В МИДе Доминику повезло – досталось громкое дело, и в 2003 году он отправился в Гаагу, чтобы возглавить группу по привлечению военных преступников в Международном трибунале по бывшей Югославии. Впрочем, обвиняя Слободана Милошевича, Радована Караджича и Чарльза Тейлора в военных преступлениях, Рааб одновременно выполнял и политическую миссию, защищая британского премьера Тони Блэра от вызова в этот суд в качестве как минимум свидетеля.

Свою приверженность консерваторам Доминик будет доказывать последовательно в течение всей дальнейшей карьеры. И к тому моменту, когда он войдет в кабинет министров Джонсона, его имя будет фигурировать в числе самых жестких правых, которым обеспечила взлет победа тори на последних выборах.

Но до получения министерского портфеля Доминику пришлось около пяти лет провести в парламенте: в 2010 году он избирается в Палату общин и быстро завоевывает популярность благодаря напористой манере выступлений и жесткой позиции. Журнал The Spectator, ежегодно номинирующий парламентариев на различные премии, выдал Доминику титул «Новичок года». Впрочем, в том же году у этого «новичка» появились первые противницы – а именно, феминистки, которых он в одном из выступлений назвал «отвратительными фанатичками». Невзлюбила Рааба и молодежь – он предложил разрешить корпорациям платить несовершеннолетним меньше допустимого законом минимума.

А потом Доминику снова повезло – подвернулась ещё одна громкая, но в основе своей крайне трагичная тема. В связи с гибелью в московском СИЗО юриста Сергея Магнитского и начатого после этого давления на российские власти с требованием расследования этого преступления Доминик в марте 2012 года инициировал принятие в британском парламенте законопроекта, предусматривающего арест активов российских должностных лиц, ответственных за нарушение прав человека.

Эта тема дала ему возможность снова прослыть защитником прав человека, но как и во время его участия в работе Международного трибунала по бывшей Югославии, его деятельность оставляла политический душок: уж больно хорошо роль защитника прав человека ложилась в русло ухудшения российско-британских отношений.

В 2014 году, на той же волне, Доминик внёс запрет на депортацию беженцев в соответствии с европейскими законами о правах человека – не самая популярная, мягко говоря, для консерваторов позиция, но его на удивление поддержали почти сто парламентариев-однопартийцев, что свидетельствовало о его растущей силе среди тори.

Осторожно, евро закрывается!

В правительство он пришел в 2015-м – при премьере Дэвиде Кэмероне – на пост помощника министра юстиции. Но стремительную карьеру сделал уже при Терезе Мэй. Стремясь омолодить правительство, она пригласила Рааба в 2017-м на должность младшего министра по делам судов и юстиции, затем – министра жилищного строительства, а ещё через полгода он занял недавно созданный пост на «передовой» – министра по выходу из ЕС.

Казалось бы, вот он – настоящий карьерный взлёт, в процессе которого можно снискать настоящую славу. Но не таков наш Доминик – через пять месяцев он демонстративно покидает правительство Терезы Мэй в знак несогласия со слишком мягкой позицией премьер-министра. А заодно и обвиняет свою «благодетельницу» в предательстве общественного доверия.

Оказавшись чуть ли не самым бескомпромиссным в Британии борцом за выход из Евросоюза, Доминик обрел симпатии преемника Мэй на посту премьер-министра – Бориса Джонсона. И он пригласил Доминика в своё первое правительство в июле 2019 года на должность министра иностранных дел. В отличие от многих министров, Рааб сохранил должность и во втором правительстве Джонсона, которое формировалось в декабре 2019-го. А помимо того, он был назначен первым секретарем кабинета, что сделало его вторым человеком в правительстве и третьим человеком во всей Британской монархии – после королевы и Джонсона.

Еврейский вопрос

Еще в молодости, работая юристом, Доминик оказался участником переговоров об урегулировании палестино-израильского конфликта в Осло, а три года спустя, в 1998-м, в рамках того же мирного процесса провёл лето в Бирзейтском университете – около палестинской столицы Рамаллы. Позднее он с ужасом вспоминал один эпизод. «Я был потрясен, когда сидел в душной аудитории Бирзейтского университета и палестинский лектор задавал студентам провокационные вопросы. Он спрашивал: “Кто из вас при наличии возможностей, вместо того чтобы договариваться, предпочел бы просто загнать всех израильтян в море?” Сразу вверх взлетело большинство рук».

Неудивительно, что, став свидетелем такого обучения, Доминик всегда выражал свою поддержку Израилю, хотя, следуя европейским нормам, и был вынужден иногда покритиковать еврейское государство за «непропорциональное применение силы». Но в 2011 году, в принципиальный момент, он отклонил призыв признать палестинское государство, заявив, что голосование за это в ООН приведёт только к эскалации палестино-израильского конфликта: «Мир требует политического лидерства, а не легального миража».

Особенно его еврейская позиция вышла на первый план во время минувших выборов в Британии, на которых партию лейбористов повёл вперёд на захват парламента известный своими антиизраильскими взглядами Джереми Корбин. Тогда Доминик и рассказал историю своего отца: «Немногие счастливчики смогли спастись после вторжения нацистов в Чехословакию, но одна еврейская семья с маленьким мальчиком добралась до Британии. Маленький мальчик не знал английского языка, но он знал, что его бабушка, дедушка и большинство родных и близких остались там, и их убили по одной-единственной причине: потому что они – евреи. Этот маленький мальчик выучил английский, пошёл в школу и вцепился в те возможности, которые ему дала наша великая страна. Он ощутил ее терпимость, но при этом он никогда не забывал, что произошло с его семьей. Этим маленьким мальчиком был мой отец. И я чту память о нём тем, что буду биться с антисемитизмом до последнего вздоха». Уж не знаю, как голоса остальных британских избирателей, но голоса евреев Альбиона он этим точно купил.