Предсмертные письма борцов с фашизмом . Продолжение 2
ПИСЬМО ВОЕННОГО ФЕЛЬДШЕРА ПУТИВЛЬСКИХ ПАРТИЗАН Н. Д. ЛЕПИНОЙ РОДИТЕЛЯМ
Апрель 1942 г.
Я жива и здорова. С 5 марта в Путивльском партизанском отряде. У Ковпака. Может, слышали про такого? О том, что случилось, где была, что делала, писать рано. Вот кончится война, встретимся — все расскажу. Пережила и перевидала такое, что меня теперь ничем не испугаешь…
Перед войной Нина Дмитриевна Лепина окончила медицинский техникум и работала в одной из куйбышевских клиник.
В первые дни Великой Отечественной она добровольцем пошла на фронт. В конце сентября 1941 года под Сумами гитлеровцы окружили 275-й полк, в котором служила Нина Лепина. На совещании командиров полка было принято решение — пробиваться к своим, а тяжелораненых спрятать в окрестных селах и хуторах. С ними осталась Нина Лепина. Вместе с бывшим агрономом колхоза имени Ленина Никитой Ивановичем Дарико она ухаживала за бойцами. Двенадцать человек были укрыты на усадьбе Н. И. Дарико, а остальных разместили по близлежащим хуторам.
Тяжело приходилось Нине. Из имущества полковой медсанчасти почти ничего спасти не удалось. На бинты шли прокипяченные старые тряпки, вместо йода раны приходилось заливать соком, выжатым из стеблей чистотела. Но Нина была не одна. Она нашла помощь и поддержку у местных колхозников, которые ухаживали за ранеными, кормили их, стремились помочь кто чем мог. Особенно помогали Нине Дмитриевне Вера Волк — звеньевая колхоза и Марина Штанюк — секретарь комсомольской организации. Никита Иванович Дарико нашел в Ямполе знакомого аптекаря и достал несколько банок йода и консервированной крови.
Большинство тяжелораненых удалось поставить на ноги. Выздоравливающих Никита Иванович уводил в Ямпольский партизанский отряд, командиром которого был Гнибеда.
Вместе с последней группой поправившихся бойцов Нина Лепина перебралась в партизанский отряд. Захватив продукты и медикаменты, она отправилась на санях к партизанам. Но тут случилась беда. По дороге случайно была потеряна банка консервированной крови, которую нашли гитлеровские полицаи… Все были поставлены на ноги. Дороги перекрыты. Искали отважную девушку-партизанку. На следующий день повесили Н. Дарико и В. Волк, а через несколько дней расстреляли М. Штанюк. После многих дней скитаний Нина Лепина ушла от гитлеровских карателей и прибыла в штаб С. А. Ковпака. Ее назначили в лесной лазарет. Это был глубоко запрятанный и надежно защищенный госпиталь. И здесь Нина самоотверженно ухаживала за ранеными бойцами, порой не спала по нескольку суток, стремясь помочь каждому. Но девушка хотела попасть в оперативную группу. Неоднократные беседы с Ковпаком сделали свое дело. Нину Лепину назначили в 4-ю оперативную партизанскую группу.
Партизаны уходили на многие десятки и сотни километров от своей базы, и всюду с ними шла мужественная девушка с санитарной сумкой на боку. Командование соединения несколько раз представляло ее к правительственным наградам, особенно за бои под Старой Шарповкой и Старой Гутой.
В Брянских лесах, когда соединение готовилось к большому рейду по Киевщине и Житомирщине, Нина Лепина стала членом Коммунистической партии Советского Союза.
А через два дня шел упорный и тяжелый бой за Голубовку, где засел хорошо укрепившийся гитлеровский гарнизон.
Нина Дмитриевна Лепина выносила с поля боя раненых партизан, тут же организовала перевязочный пункт. Вдруг в самой гуще раненых разорвалась мина. Несколько человек было убито. Нине оторвало ноги. Бойцы не успели донести девушку до лазарета, она скончалась у них на руках. Это случилось на исходе дня 4 октября 1942 года.
Через некоторое время родителям Нины Лепиной пришло фронтовое письмо
«Дорогие родители Нины — Дмитрий Емельянович и Любовь Васильевна!
Просим прощения за то, что так долго не писали вам. Были в дальнем рейде. В глубоком тылу врага. С болью и горечью в сердце сообщаем вам черную весть о гибели нашего боевого друга, вашей дочери Нины Лепиной. Смерть вырвала ее из рядов народных мстителей.
Но мы не забудем ее. Она любила жизнь и Родину. Была замечательной коммунисткой и бесстрашной партизанкой. Похоронили ее с воинскими почестями в районе Старой Гуты. Надеемся, что вы стойко перенесете горе. Помните, что бойцы и командиры Путивльского отряда в этот час с вами! Мужайтесь! А мы будем мстить за вашу дочь…
Командир группы партизанских отрядов Сумской области
С. А. Ковпак
Комиссар С. В. Руднев
Начальник штаба Г. Я. Базыма».
В родном городе Нины ее именем названа одна из улиц и школа, в которой она училась.
Письмо Нины Лепиной опубликовано в журнале «Работница» № 1 за 1961 год.
ПИСЬМА ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА Е. К. УБИЙВОВК ИЗ ГЕСТАПОВСКОГО ЗАСТЕНКА ПОЛТАВЫ
12-25 мая 1942 г.
ПИСЬМО ОТЦУ 12–13 мая 1942 г. Папа, родной! Ты мужчина и должен перенести все, что будет, как мужчина. У меня один на сто шансов выйти отсюда. Виноват в этом не Сергей, — он сделал все, что мог, чтобы спасти меня.
Страница 33 из 114
Я пишу не сгоряча, а хорошо все обдумав. Надежду не теряю до последней минуты и присутствия духа. Но если я погибну, помни — вот мое завещание: мама, верно, не переживет моей смерти, но ты должен жить и мстить, когда будет возможность.
Отсюда, из самого сердца фашизма, я ясно вижу, что это такое — все это утонченное зверство.
Смерти я не боюсь, но хочу, если не будет выхода, погибнуть от своей руки, поэтому заклинаю тебя всем, что для тебя свято, твоею любовью ко мне — принести мне, и сегодня же, опию, у нас дома есть в бутылке, ровно столько, сколько это нужно, чтобы умереть, ни больше, ни меньше, чтобы не промазать.
Я верю, что любя меня, это сделаешь. Помни, что я пишу не сгоряча и поспешности тоже не сделаю. Налей пузырек и вложи в хлеб. Лучше в кастрюлю с супом, супя вылью вон.
Я выполню свой долг — не впутаю невинных людей и, если нужно, стойко умру. Но, чтобы избавить меня от мук, передай сегодня же, пока можно видеть, опий или морфий — тебе виднее, смертельную дозу — и будь молодцом, чтобы не сделать мне хуже. К пяти часам меня привезут в тюрьму, и там меня можно увидеть.
Друзьям передай: я уверена, что моя смерть будет отомщена. Валя — предательница, она наговорила на меня и Сергея. Сергей — молодец, и все это не забудь передать.
Каждое это слово — завещание, и если я буду знать, что все будет выполнено, буду спокойна.
Еще надежда есть, но решение мое неизменно, если ее не будет. Маму пока не волнуй.
Целую вас всех от всего сердца.
Привет друзьям.
ПИСЬМО РОДНЫМ
24–25 мая 1942 г.
Родные мои мама, папа, Верочка, Глафира.
Сегодня, завтра — я не знаю когда — меня расстреляют за то, что я не могу идти против своей совести, за то, что я комсомолка. Я не боюсь умирать и умру спокойно.
Я твердо знаю, что выйти отсюда я не могу. Поверьте — я пишу не сгоряча, я совершенно спокойна. Обнимаю вас всех в последний раз и крепко, крепко целую. Я не одинока и чувствую вокруг себя много любви и заботы. Умирать не страшно.
Целую всех от всего сердца.
Ляля.
Елена Константиновна Убийвовк — комсомолка, студентка Харьковского университета. Война застала ее в Полтаве.
В период оккупации в городе было создано несколько подпольных организаций молодежи.
Ляля Убийвовк создала подпольную группу, в которую первоначально вошло девять комсомольцев. Вместе с товарищами она собирала оружие, вела антифашистскую агитацию среди жителей города. Подпольщикам удалось установить связь с партизанским отрядом под командованием коммуниста Жарова, который действовал в Диканьских лесах. Комсомольцы, получая указания от командира отряда, стали регулярно принимать по радио из Москвы сводки Совинформбюро и печатать листовки. В течение шести месяцев они распространили более 2 тысяч листовок. Группа постепенно росла и вскоре насчитывала уже 20 человек.
Юные патриоты организовали помощь военнопленным, находившимся в лагере на Кобылянской улице, в Полтаве, снабжая их штатской одеждой и продуктами питания, помогли 18 военнопленным бежать и переправиться в партизанский отряд. Комсомольская группа готовилась в удобный момент провести диверсии, вооруженное выступление в Полтаве.
В результате излишней доверчивости к окружающим группа была раскрыта. 6 мая 1942 года одновременно были арестованы и подвергнуты пыткам наиболее активные ее члены.
Лялю Убийвовк пытали и допрашивали 26 раз. 26 мая 1942 года, стойко выдержав все пытки и истязания, Елена Константиновна Убийвовк, Сергей Терентьевич Сапега, Борис Поликарпович Серга, Сергей Антонович Ильевски, Валентин Дмитриевич Сорока и Леонид Пузанов были расстреляны за городским кладбищем в Полтаве. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года Е. К. Убийвовк посмертно присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Из гестаповской тюрьмы Е. Убийвовк удалось переслать родителям четыре предсмертных письма. Заверенные их копии хранятся в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (материалы по Полтаве, 1942 г., л. 1–5), частично опубликованы в сборнике «Советские партизаны» (М., 1961, стр. 513–514).
ИЗ ДНЕВНИКА ЧЛЕНА ПОДПОЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ В СЕЛЕ ЧАПАЕВКА, ПОЛОГОВСКОГО РАЙОНА, ЗАПОРОЖСКОЙ ОБЛАСТИ, И. В. МЕДВЕДОВСКОГО
Конец мая 1942 г.
…Меня распинали, как Иисуса Христа. Били палками и шомполами, кололи иголками. 3 мая 1942 года. Вчера был в «СД». Отпущен до особого. Живу в ужасных условиях. Нет хлеба, картошки, нет ничего. Начинаю опухать. Болят ссадины, все же хочу жить. Жить ради будущего. При отходе Советской Армии на восток в Запорожской области были созданы подпольные организации и группы для борьбы с врагом. Одна такая группа возникла в селе Чапаевка, Пологовского района, во главе с комсомольцем Иваном Васильевичем Медведовским — директором местной школы. Он вел агитацию среди населения, учил молодежь непримиримой борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.
В мае 1942 года И. В. Медведовский был арестован гестапо и вскоре расстрелян.
Страница 34 из 114
Подробностей подпольной деятельности И. В. Медведовского пока установить не удалось. После первого издания книги «Говорят погибшие герои» в редакцию поступило письмо от его жены Раисы Григорьевны и дочери Лилии, проживавших в Никополе. Они прислали последнюю весточку Ивана Васильевича, в которой выражается глубокая вера в победу советского народа. «За все злодеяния гитлеровских извергов народы нашей Родины ответят сокрушительными ударами по фашистским разбойникам, и недалек тот час, когда кровавый Гитлер и его банда будут стерты с лица земли».
Заверенная копия дневника И. В. Медведовского хранится в Центральном архиве ЦК ВЛКСМ (материалы по Запорожью № 54).
КЛЯТВА МЛАДШЕГО СЕРЖАНТА В. И. АЗАРОВА
5 июня 1942 г.
Я, сын Родины и воспитанник трудового народа, клянусь защищать родную крепость Черного моря г-д Севастополь храбро и с полным умением использования своего оружия.
Уничтожу как можно больше врагов и свою жизнь отдам как можно дороже. Отразивши 2 наступления врага — отразим и третье, где полностью разгромим его.
5.06.42 г. В. Азаров
Василий Азаров родился в 1919 году, являлся членом Ленинского комсомола, пал смертью храбрых при отражении третьего, самого мощного наступления фашистских войск на Севастополь в июне 1942 года.
В это время бои здесь достигли предельного напряжения. Стремясь быстрее овладеть главной базой советского флота на Черном море, гитлеровское командование бросило против защитников Севастополя свежие войска. Располагая многократным превосходством в силах, противник ожесточенно и непрерывно штурмовал город и с суши и с воздуха.
Испытывая трудности с подвозом боеприпасов и продовольствия, советские пехотинцы, моряки, местные жители совершали чудеса воинской доблести и геройства.
Оборона Севастополя имела важное военное и политическое значение. Сковав большое число немецко-румынских войск, защитники города нарушили планы фашистского командования.
250 дней длилась героическая оборона Севастополя. История обороны этого города полна героических эпизодов. Защитники города-героя шли на верную смерть ради спасения черноморской твердыни.
Решительные и удивительно мужественные слова клятвы Василия Ивановича Азарова отражали настроение всех советских воинов, оборонявших Севастополь.
В Центральном музее Советской Армии бережно хранятся комсомольский билет Василия Азарова и его клятва перед боем. Однажды, осматривая экспозицию, у одной из витрин остановился пожилой мужчина. Он внимательно рассматривал пробитый пулями комсомольский билет. Вглядевшись в фотографию, он вдруг изменился в лице, побледнел и вскрикнул: «Вася!» Его спросили, что с ним. «Это, — показал он на фотографию, — мой сын». Все окружающие прильнули к витрине, в которой находился пробитый пулями комсомольский билет участника героической обороны Севастополя Василия Ивановича Азарова.
ПИСЬМА ГОМЕЛЬСКИХ ПОДПОЛЬЩИКОВ И. ШИЛОВА И Т. БОРОДИНА
9 мая и 20 июня 1942 г.
ПИСЬМО И. ШИЛОВА
Дорогие мои родители и братья!
Я теперь нахожусь в тюрьме. Обвинения предъявляются очень тяжелые: в общем, придется расстаться с жизнью. Ну, что же делать? Не я первый, не я, видимо, последний… Поэтому прошу очень не переживать. Знайте, что я умираю, любя вас, мои дорогие родители, свою жену, дочь, любя свою Родину. Если когда-нибудь найдется моя семья, то пусть это письмо напомнит ей о последних днях моей жизни. Уцелел на фронте, но не уцелел дома. Вполне понятно, но пусть это не печалит мою семью.
Сегодня был первый допрос, а в понедельник, 1115, будет второй, где будут бить и пытать. Я боюсь одного, чтобы из-за этой мелочи не пострадали вы. На этом кончаю сегодня. Будет возможность, напишу еще, а пока прощайте, целую всех.
Ваш Ваня. 9 мая 1942 года.
ПИСЬМО Т. БОРОДИНА
Родные!
В последний час пишу вам. Видно, такая моя судьба, чтобы умереть от пули.
Мама, папа, Валя, Тоня, Лида, Нина, Женя, Володя, Аркадий, Саша, если я был к кому несправедлив — простите меня. Дорогие, берегите себя, не обижайте друг друга.
Папа, берегите Тоню и Сашу. Привет в предсмертный час всем родным и знакомым.
20-VI-42 г.
Бородин Тимофей Степ.
Осенью 1941 года в оккупированном Гомеле начала действовать подпольная партийно-комсомольская организация, возглавляемая коммунистом Романом Тимофеенко, комсомольцами Тимофеем Бородиным и Иваном Шиловым.
Тимофей Степанович Бородин работал в типографии «Полеспечать». После занятия города врагом он ушел в подполье.
Иван Шилов служил в армии. В первые дни войны попал в окружение. Оказавшись на оккупированной гитлеровцами территории, он пробрался в родной Гомель, где вступил в подпольную организацию. Хорошо владея немецким языком, И. Шилов вошел в доверие к оккупантам и «работал» в фашистских учреждениях.
В начале 1942 года члены подпольной организации совершили на промышленных предприятиях города ряд крупных диверсий. Они взорвали цеха на станкостроительном заводе, где производился ремонт вражеских танков, разрушили паровозостроительный завод, вывели из строя несколько железнодорожных составов с боеприпасами и вооружением.
Страница 35 из 114
На территории Гомельской области лучшие сыны и дочери белорусского народа поднимали знамя беспощадной партизанской войны против оккупантов. Росла и крепла связь подпольной организации города с партизанами. Подпольщики добывали и пересылали в партизанские отряды медикаменты, снабжали их оружием, боеприпасами, взрывчаткой. Немало антифашистских листовок, изготовляемых подпольно, было напечатано в типографии «Полеспечать».
В мае 1942 года комсомольцы-подпольщики Тимофей Бородин и Иван Шилов по доносу провокаторов были арестованы.
Начались допросы, во время которых комсомольцев подвергали невыносимым пыткам. Гестаповцы обещали арестованным сохранить жизнь, если они назовут фамилии членов организации и местонахождение партизанских отрядов. Но палачи ничего не добились: патриоты не выдали своих боевых товарищей. 20 июня 1942 года Тимофей Бородин и Иван Шилов были расстреляны. За час до смерти Тимофей Степанович на носовом платке крупными буквами написал свое последнее письмо.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года за особые заслуги, мужество и героизм, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков, Тимофею Степановичу Бородину присвоено звание Героя Советского Союза.
Письма хранятся в Гомельском областном краеведческом музее, частично они опубликованы в газете «Известия» от 15 июня 1958 года и в книге «Советские партизаны» (М., 1961, стр. 405).
ПОСЛЕДНИЙ НОМЕР РУКОПИСНОЙ ГАЗЕТЫ «ОКОПНАЯ ПРАВДА» ВЫПУЩЕННОЙ ПИОНЕРОМ В. ВОЛКОВЫМ
Июнь 1942 г.
ОКОПНАЯ ПРАВДА № 11 Наша 10-ка — это мощный кулак, который врагу будет дивизией, и, как сказал майор Жиделев, мы будем драться как дивизия. Нет силы в мире, которая победит нас, Советское государство, потому что мы сами хозяева, нами руководит партия коммунистов. Вот посмотрите, кто мы. Здесь, в 52-й школе: Валерий Волков 1. Командир морского пехотного полка майор Жиделев, русский. 2. Капитан, кавалерист, грузин Гобиладзе. 3. Танкист, рядовой Паукштите Василий, латыш, 4. Врач медицинской службы, капитан Мамедов, узбек. 5. Летчик, младший лейтенант Илита Даурова, осетинка. 6. Моряк Ибрагим Ибрагимов, казанский татарин. 7. Артиллерист Петруненко из Киева, украинец. 8. Сержант, пехотинец Богомолов из Ленинграда, русский. 9. Разведчик, водолаз Аркадий Журавлев из Владивостока. 10. Я, сын сапожника, ученик 4.-го кл., Волков Валерий, русский. Посмотрите, какой мощный кулак мы составляем и сколько немцев нас бьют, а мы сколько их побили; посмотрите, что творилось вокруг этой школы вчера, сколько убитых лежит из них, а мы, как мощный кулак, целы и держимся, а они, сволочи, думают, что нас здесь тысяча, и идут против нас тысячами. Ха-ха, трусы, оставляют даже тяжелораненых и убегают. Эх, как я хочу жить и рассказывать все это после победы. Всем, кто будет учиться в этой школе! 52-я школа! Твои стены держатся, как чудо среди развалин, твой фундамент не дрогнул, как наш мощный кулак десятки… Дорогая десятка! Кто из вас останется жив, расскажите всем, кто в этой школе будет учиться; где бы вы ни были, приезжайте и расскажите все, что происходило здесь, в Севастополе. Я хочу стать птицей и облететь весь Севастополь, каждый дом, каждую школу, каждую улицу. Это такие мощные кулаки, их миллионы, нас никогда не победят сволочи Гитлер и другие. Нас миллионы, посмотрите! От Дальнего Востока до Риги, от Кавказа до Киева, от Севастополя до Ташкента, таких кулаков миллионы, и мы, как сталь, непобедимы! Валерий «поэт» (Волк) 1942 г. Эту небольшую газету-листовку за № 11 писал под грохот боя пионер Валерий Волков, ученик одной из школ Севастополя, оказавшийся в районе прикрытия героически сражавшихся защитников города-героя.
Выполняя поручения старших, Валерий ходил в разведку, подтаскивал патроны, помогал раненым, стрелял из винтовки, когда гитлеровцы начинали очередную атаку.
В жестоких боях, не прекращавшихся ни днем ни ночью, гибли бесстрашные борцы. В живых осталось только десять… Четверо русских, один украинец, грузин, латыш, узбек, татарин и осетинка. Тогда-то и появился последний, одиннадцатый выпуск своеобразной газеты — яркое свидетельство мужества героической десятки советских патриотов.
Прошло много лет, а их подвиг долго был неизвестным. Оставшиеся в живых Иван Петруненко и Илита Даурова обнародовали эту последнюю газету-листовку. Они же рассказали и о подвиге Валерия.
…Стояли жаркие июньские дни 1942 года. Наши части двигались к Инкерману, занимая новые рубежи на окраине города. Группа бойцов, в рядах которых находился Валерий, держала оборону на шоссе, в самом узком месте. Вдруг на смельчаков двинулись танки. Валерик выскочил вперед и хотел метнуть связку гранат. Но пуля ударила его в правое плечо. Левой рукой он перехватил связку. Еще раз повернулся навстречу танку и бросил гранаты под гусеницы. Валерик не успел даже отбежать — грохнул взрыв, танк завертелся на узком шоссе, закрыв проход остальным. Еще секунда — и все три танка пылали: их забросали бутылками…
Страница 36 из 114
Начались розыски школы, у которой велись упорные бои, поиски сведений о погибшем Валерии Волкове. В эти поиски включились следопыты-школьники Москвы, Севастополя, Осетии, Татарии, Украины и Грузии. Многое удалось выяснить…
Когда немецко-фашистские захватчики подошли к городу, Валерий стал разведчиком одного из дислоцировавшихся здесь полков. После гибели отца — его убили фашисты в селе Чоргунь, под Севастополем, — Валерий стал сыном полка. Любил стихи и часто читал бойцам Маяковского. С радостью принял предложение выпускать «Окопную правду». К сожалению, предыдущие десять номеров этой уникальной газеты пока еще не обнаружены.
Рукописная газета-листовка опубликована в газете «Правда» 8 февраля 1963 года. Текст этой публикации нами перепроверен для шестого издания, с внесением в него ряда уточнений после выявления оригинала газеты, фотокопия которого также впервые включается в книгу «Говорят погибшие герои».
28 декабря 1963 года за мужество и отвагу Родина посмертно наградила пионера орденом Отечественной войны I степени. Теперь имя Валерия Волкова записано рядом с именами пионеров-героев Володи Дубинина, Вали Котика в Книге почета Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина.
ПИСЬМА КОМАНДИРА ПАРТИЗАНСКОЙ БРИГАДЫ А. В. ГЕРМАНА ЖЕНЕ
1 мая — 9 июля 1942 г.
Боевой первомайский привет!
Дорогие Фаинушка и Алюсик!
За последнее время получил шесть писем от вас, вот это праздник! Вообще письма получаю очень редко в связи с особыми условиями работы, но зато сразу пачками…
Сейчас нахожусь на территории Ленинградской области, в «гостях» у «фрицев», живу с ними «дружно», знаем и ненавидим друг друга от всей души: они — за «беспокойную жизнь», ну а мы за все: за кровь, за муки, за издевательства. То, что ты читаешь в газетах или слышишь по радио, — это ничто в сравнении с тем, что видим почти ежедневно мы…
Я здоров душой и телом, желаю и надеюсь, что
и у вас в этом отношении обстоит все благополучно. Беспокоит только вопрос с питанием у вас. Ведь я знаю, что с этим сейчас трудновато… Пока писать больше нечего. Постарайся связаться с мамой.
Крепко целую. Твой Шура.
9 июля 42 г.
Дорогая Фаинушка!
Сейчас наша страна переживает тяжелые дни своей истории. Каждый гражданин Советской России обязан отдать все, что он может, вплоть до своей жизни, если она потребуется…
Я на протяжении почти года был в тылу немцев. Прошел много районов — Молвотицы, Пено, Сережино, Андреаполь, Холм, Торопец, Великие Луки, Локня, Новосоколъники, Пустошка, Идрица, Себеж, был у самой границы Латвии. Я видел фашиста в звериной шкуре, в роли «молодца», когда он издевается над мирным населением — детьми и стариками, видел, как изверг убивает ребенка перед глазами обезумевшей матери, как садистски насилует жену на глазах истерзанного мужа. В селе Санники Новосокольнического района гитлеровцы сожгли и истерзали 480 человек. Видел фашиста в роли овечки, когда он попадает в руки партизан, когда он бежит, как заяц, от частей Красной Армии. Я помнил, что у меня есть жена, есть ребенок, за моей спиной советские честные люди, я должен их защищать. И я их защищал. По пройденному пути разгромлены десятки гарнизонов, 17 волостных управ, опочецкая и идрицкая полиции, уничтожено много техники и живой силы врага. Мы заставили фашистов трепетать при упоминании слова «партизан».
Скоро опять, возглавляя теперь особое соединение, пойду в тыл, в «гости» к фашистам, драться буду не на жизнь, а на смерть. Мало кому из них удастся еще топтать русскую землю…
Воины Красной Армии дерутся честно, самоотверженно. Они знают, что за их спинами свободолюбивый советский народ. Они говорят, что лучше умереть, отстаивая свою независимость и свободу, чем влачить жалкое рабское существование. Так смотрю на эти вопросы и я.
Жизнь я люблю безумно. Она хороша и своими горестями и своей радостью, но если придется умереть, то знай, что умру честно, самоотверженно. Я не посрамлю земли русской, не посрамлю своей семьи; сыну будет что вспомнить об отце его, и если когда-либо еще повторится столь грозный час, то будет с кого взять пример…
Фаинушка, какие бы испытания тебя ни ждали впереди, будь всегда крепкой, стойкой советской женщиной. Сейчас помогай всем, чем можешь, бить врага, словом и делом, народ тебе потом скажет спасибо. Так воспитывай и Алюську. Ну пока. Крепко прижимаю к сердцу тебя и Алюську.
Ваш Шура.
Александр Герман! Неувядаемой славой овеяно это имя. Это о нем, о бесстрашном партизанском комбриге, поют песни на берегах голубой Шелони и тихой, задумчивой Сороти. Это о Германе, доблестном сыне Ленинграда, рассказывают детям старожилы древнего Пскова и седого Новгорода.
Александр Викторович Герман родился и вырос в городе на Неве. Ленинградский комсомол дал ему путевку в армию. В 1937 году Герман окончил бронетанковое училище в Орле и служил в танковых войсках: командовал взводом, ротой.
В суровые дни первой военной осени Александр Викторович стал партизаном. Вскоре старший лейтенант Герман был назначен заместителем командира по разведке 2-й Особой партизанской бригады.
Страница 37 из 114
2-я Особая… Отборное, ударное небольшое соединение. Дерзко вклинилась бригада осенью 1941 года в стык групп фашистских армий «Север» и «Центр». Рейд по тылам врага продолжался несколько месяцев. Ни суровые метели, ни весенняя распутица не могли преградить путь отважным бойцам.
В начале второго года войны 2-я Особая была расформирована и на ее базе создана 3-я Ленинградская партизанская бригада. В новые бои ее повел комбриг Герман. Вначале тяжелые оборонительные бои в партизанском крае, затем выход в безлесные районы Псковщины и Калининской области. Всю зиму 1942 года и весну 1943-го провели партизаны в непрерывных походах, базируясь не в лесах, а в деревнях, из которых с боями изгонялись оккупанты.
Тактика гибкого маневра, девиз Германа: «Искать, преследовать и истреблять врага!» — нашли единодушную поддержку местных жителей. Они пополняли ряды бригады, численность которой к первомайскому празднику 1943 года достигла почти 2 тысяч человек. Каждый четвертый был коммунистом.
В разгар сражения советских войск на Орловско-Курской дуге ленинградские партизаны начали в широких масштабах «рельсовую войну».
В начале сентября 1943 года фашистам удалось окружить 3-ю Ленинградскую партизанскую бригаду в Новоржевском районе. В ночь на 6 сентября Герман повел бригаду на прорыв. В районе деревни Житницы партизаны сбили врага с высот. Бригада прорвалась, но в этом ночном бою фашистская пуля сразила бесстрашного комбрига.
Герман похоронен в городе Валдае, Новгородской области. В 1944 году ему присвоено звание Героя Советского Союза.
Подлинники писем Германа хранятся в семье героя. Сын Александра Викторовича — Альберт Герман стал офицером Советской Армии.
ЗАПИСКА-КЛЯТВА КОМСОМОЛЬЦА-СВЯЗИСТА В. А. ПАНКЕВИЧА
Не позднее 23 июля 1942 г.
Клянусь тебе, Вера, что я, как сын народа, буду бить врагов до последнего вздоха, до последней капли крови. Моя любовь к тебе осталась и еще в несколько раз удесятерилась.
Комсомолец Владимир Антонович Панкевич под огнем противника обеспечивал связь передовых частей соединения. Свое умение он показал в сражениях с немецко-фашистскими захватчиками при освобождении Солнечногорска, Волоколамска и других населенных пунктов. Но вот в боях за деревню Быково вражеская пуля оборвала жизнь отважного комсомольца Владимира Панкевича. В кармане погибшего воина оказалась фотокарточка и неотправленная записка любимой девушке Вере.
Записка-клятва опубликована в «Комсомольской правде» 23 июля 1942 года.
ПИСЬМО ОДЕССКОГО ПОДПОЛЬЩИКА Я. ГОРДИЕНКО
27 июля 1942 г.
Дорогие родители!
Пишу вам последнюю свою записку. 27-VII- 42 г. исполнилось ровно месяц со дня зачтения приговора. Мой срок истекает, и я, может быть, не доживу до следующей передачи. Помилования я не жду. Эти турки отлично знают, что я из себя представляю (это благодаря провокаторам). На следствии я вел себя спокойно. Я отнекивался. Меня повели бить. Три раза водили и били на протяжении 4–5 часов. В половине четвертого кончили бить. За это время я три раза терял память и один раз представился, что потерял сознание. Били резиной, опутанной тонкой проволокой. Грабовой палкой длиной метра полтора. По жилам на руках железной палочкой… После этого избиения остались следы шрамов на ногах и повыше. После этого избиения я стал плохо слышать на уши.
Кто вообще был в моей группе, те гуляют на воле. Никакие пытки не вырвали их фамилий. Я водил ребят на дело. Я собирал сведения. Я собирался взорвать дом, где были немцы (рядом с д. Красной Армии, новый дом). Но мне помешал старик. Эта собака меня боялась. Он знал, что у меня не дрогнет рука, поднятая на провокатора. От моей руки уже погиб один провокатор. Жаль, что я не успел развернуться…
Я рассчитывал на побег. Но здесь пару дней тому назад уголовные собирались сделать побег, и их зашухерили. Они только нагадили. Сейчас нет возможности бежать, а времени осталось очень мало. Вы не унывайте. Саша Хорошенко поклялся мне, что, если будет на воле, он вас не оставит в беде. Можете быть уверены, что он будет на свободе. У него есть время, и он подберет нужный момент улизнуть из тюрьмы. Наше дело все равно победит. Советы этой зимой стряхнут с нашей земли немцев и «освободителей» — мамалыжников. За кровь партизан, расстрелянных турками, они ответят в тысячу раз больше. Мне только больно, что в такую минуту я не могу помочь моим друзьям по духу.
Достаньте мои документы. Они закопаны в сарае. Под первой доской от точила сантиметров 30–40. Там лежат фото моих друзей и подруг и мой комсомольский билет. В сигуранце у меня не вырвали, что я комсомолец. Там есть фото Вовки Ф., отнесите его на Лютеранский переулок, 7, Нине Георгиевне. Вы ей отнесите, и пусть она даст переснять, а фото заберите назад. Может быть, вы его когда-нибудь встретите. Там есть и мои письма. Есть там и коробочка. Можете ее вскрыть. Там мы клялись в вечной дружбе и солидарности друг другу. Но мы все очутились в разных концах. Я приговорен к расстрелу, Вова, Миша и Абраша эвакуировались. Эх! Славные были ребята! Может быть, кого-нибудь встретите.
Страница 38 из 114
Прощайте, дорогие. Пусть батька выздоравливает. Это я хочу. Прошу только не забыть про нас и отомстить провокаторам. Передайте привет Лене. Целую вас всех крепко, крепко. Не падайте духом. Крепитесь. Привет всем родным. Победа будет за нами! 27.VII. 42 года. Яша. В героические дни обороны Одессы в августе 1941 года в «летучем отряде» капитана В. А. Молодцова появился коренастый юноша, которого зачислили в отряд связистом. Это был комсомолец Яша Гордиенко.
16-летний юноша мечтал о подвигах, горел желанием с оружием в руках защищать родной город от фашистских захватчиков, но бойцы оберегали паренька. Сын черноморского моряка, он только перед войной окончил девять классов.
…16 октября 1941 года, после 73 дней обороны, войска Одесского оборонительного района оставили город. Румынско-немецкие части вошли в Одессу.
На смену регулярным частям Красной Армии и Военно-Морского Флота, героически защищавшим Одессу, пришли солдаты «невидимого» фронта: в борьбу с оккупантами вступили разведчики, подпольщики, партизаны, многие советские патриоты, для которых свобода и жизнь социалистической Родины были превыше всего. Помогая защитникам города отойти с последних рубежей, подпольщики и партизаны скрылись в катакомбах — разветвленной сети подземных галерей, оставшихся от многолетней вырубки камня-ракушечника.
16 октября 1941 года в катакомбы ушли боевые группы Одесского Пригородного и Овидиопольского подпольных райкомов партии, отдельные ячейки областного партийного подполья, бойцы партизанского отряда Солдатенко, разведывательно-подрывной отряд чекиста Калошина, разведгруппа особого отдела Приморской армии и др.
Одной из первых в подземелье обосновалась группа подпольщиков, которой командовал капитан-чекист Владимир Александрович Молодцов, бывший шахтер, коммунист с 1931 года. Он прибыл из Москвы в Одессу со специальным заданием в середине июля 1941 года.
Вместе с Молодцовым стал работать в подполье и Яша Гордиенко. Одесским подпольщикам капитан Молодцов был известен под фамилией Бадаев. Этот мужественный человек послужил прототипом Дружинина в романе Валентина Катаева «За власть Советов».
В отряде Молодцова-Бадаева Яша Гордиенко был разведчиком. Он собирал информацию о действиях фашистов, распространял листовки, проводил политическую работу среди населения, особенно среди молодежи. Отважный юноша неоднократно участвовал в боевых операциях отряда: в подрывах железнодорожного полотна, в нападениях на вражеские автомашины, много раз выводил из строя телефонную связь противника.
Однажды благодаря находчивости и бесстрашию Яше Гордиенко удалось спасти около 50 военнопленных.
Один из славных бойцов отряда, Галина Марцышек, испытавшая пытки фашистских застенков, вспоминала впоследствии, уже после гибели Яши Гордиенко, о Яшуне, как его называли товарищи: «С появлением Яши будто светлее становилось в нашем мрачном подземелье. Перед озаренностью, которую излучали не только его светлые глаза, но и весь он, крепкий и юный, с выбивавшимися из-под кубанки мальчишескими вихрами, отступала гнетущая тишина, на смену подавленности приходило настроение приподнятости… Потом мы все, кто был свободен от заданий, провожали отчаянно смелого паренька к выходу и, прощаясь, мысленно желали обойти все опасности, подстерегавшие его на каждом шагу более чем двадцатикилометрового пути…» А за осень и зиму разведчик проделал этот трудный путь не менее десяти раз.
Отряд Молодцова, ряды которого росли, в сочетании с выступлениями других отрядов и групп наносил серьезный ущерб оккупантам.
Командование гарнизона оккупированной Одессы докладывало 12 декабря 1941 года в Берлин: «Настроение населения крайне враждебно. Повсюду говорят, что… советские войска перешли в крупное контрнаступление по всему фронту… Распространены выдержки из последнего выступления Сталина, В последнее время широко распространяется среди населения убеждение в том, что советская власть здесь будет скоро восстановлена… Партизаны зачастую как днем, так и ночью появляются в городе. Используя уличные баррикады, разрушенные здания и обломки автомашин, они внезапно нападают на учреждения местных властей, высокопоставленных лиц, чинов полиции и солдат…»
Агенты тайной полиции доносили: «Организация Бадаева связана системой катакомб, протянувшихся на десятки километров, с другими организациями… Разведчики Бадаева находятся как в городе, так и в области… Ущерб, нанесенный нам организацией Бадаева, не поддается учету… Партизаны-катакомбисты представляют собой невидимую коммунистическую армию на оставленных территориях… Они активно действуют в целях выполнения заданий, с которыми оставлены…»
Боясь советских людей, немецко-румынские оккупанты с каждым днем усиливали кровавый террор. Уже в первую неделю «нового порядка» фашистские палачи расстреляли, повесили или заживо сожгли более 45 тысяч жителей Одессы. Особенно вражеская охранка охотилась за подпольщиками и партизанами, от которых им не было покоя.
Агентам румынской сигуранцы (политической полиции) из доноса предателя стало известно место явки подпольщиков. В один из вечеров, когда Яша Гордиенко вместе с командиром отряда В. А. Молод-цовым, ничего не подозревая, выходили из дома, на них набросились агенты охранки.
Это случилось 9 февраля 1942 года. Ни пытки, ни истязания не могли сломить волю советских патриотов. Молодой паренек держался так же мужественно, как и стойкий коммунист В. А. Молодцов.
Страница 39 из 114
Они были приговорены к смерти и расстреляны.
В одном из номеров грязной газетенки, издававшейся в Одессе, можно прочитать о действиях отважных подпольщиков. Так, «Одесская газета» писала: «…при отступлении советских войск из Одессы органами НКВД оставлена группа партизан-коммунистов для проведения террористической подрывной деятельности и шпионской работы. В их распоряжении были склады оружия и взрывчатых веществ. Партизаны скрывались в катакомбах, но были схвачены и преданы военно-полевому суду. Суд приговорил расстрелять Бадаева Павла, Тамару Межигурскую, Тамару Шестакову, Якова Гордиенко… (всего 12 человек). Остальные партизаны осуждены к пожизненной каторге…»
Зная наверняка, что через несколько дней погибнет, Яша Гордиенко на шести клочках папиросной бумаги написал последнее письмо родителям, которое товарищи по камере сумели впоследствии переслать в город.
10 апреля 1944 года Одесса была освобождена. С заслуженными почестями захоронены герои.
В одной из камер гестаповского застенка нашли эту записку: «Дорогие товарищи! Нас скоро расстреляют. Не огорчайтесь, мы ко всему готовы и на смерть пойдем с поднятой головой. Передайте моему сыну Славику все, что вы знаете обо мне. 14.6.42. Тамара».
Писала, как выяснилось, та самая Тамара, о которой с ненавистью сообщала «Одесская газета», — Тамара Ульяновна Межигурская, верная соратница В. А. Молодцова-Бадаева, старший товарищ Якова Гордиенко.
А над катакомбами — этими «одесскими партизанскими лесами» — вскоре был установлен памятник, на мраморе которого высечены слова: «Здесь, в катакомбах с. Нерубайское, в 1941–1942 гг. находился подземный лагерь партизанского отряда под командованием чекиста Героя Советского Союза В. А. Молодцова-Бадаева, успешно действовавшего в тылу врага».
Яков Гордиенко посмертно награжден орденом Ленина и медалью «Партизану Отечественной войны» I степени.
Письмо Я. Гордиенко опубликовано в сборнике «Одесса в Великой Отечественной войне Советского Союза» (т. 2. Одесса, 1949, стр. 211–212); на итальянском языке — в книге П. Мальвецци и Дж. Пирелли «Письма обреченных на смерть борцов европейского Сопротивления» (Турин, 1954, стр. 699–700).
Именем Я. Гордиенко названа одна из улиц Одессы.
НАДПИСИ СОВЕТСКИХ ВОИНОВ НА СТЕНАХ И ЗАПИСИ В ДНЕВНИКАХ, НАЙДЕННЫХ В АДЖИМУШКАЙСКИХ КАМЕНОЛОМНЯХ
Май — июль 1942 г.
НАДПИСИ НА СТЕНАХ
Смерть, но не плен! Да здравствует Красная Армия! Выстоим, товарищи! Лучше смерть, чем плен.
22-VI-42. Ровно 1 год войны… Немецкие фашисты напали на нашу Родину. Проклятье фашистам! Прощайте!
ИЗ ДНЕВНИКА МЛАДШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА А. И. ТРОФИМЕНКО
16 мая. Немцы окружили со всех сторон наши катакомбы. В церкви огневая точка, пулеметы, автоматы. Большая часть домов в Аджимушкае захвачена немцами, и почти в каждом расположились автоматчики. Становится затруднительно движение на дворе. Трудно добираться за водой.
Однако жизнь идет своим чередом. Утро действительно было самое хорошее, восточный ветерок еле колыхал воздух, но канонада не утихала. Воздух наполнен сплошным дымом…
17 мая. К атаке все уже было подготовлено. В последний раз про
хожу, проверяю своих орлов. Моральное состояние хорошее. Проверяю боеприпасы. Все есть. Сто человек поручило
командование вести в атаку. Сто орлов обращают
внимание на то, кто будет вести их в бой за Родину. Последний раз продумываю план. Разбиваю на группы, по двадцать человек. Выделяю старших групп. Задача всем ясна, ждем общего сигнала.
Встретился с Верхутиным, который будет давать сигнал для общей атаки. Вылезаю на поверхность, рассматриваю. Оказалось — метрах в ста, возле сладкого колодца, стоят два танка.
Приказываю противотанковому расчету уничтожить. Пять-шесть выстрелов, и танк загорелся, а другой обратился в бегство. Путь свободен.
Слышу сигнал.
— В атаку!
Сжимаю покрепче автомат, встаю во весь рост.
— За мной, товарищи, за Родину! Вперед!
Грянули выстрелы. Дымом закрыло небо. Вперед! Враг дрогнул, в беспорядке начал отступать.
Вижу, из-за памятника два автоматчика стоя ведут огонь по нашим. Падаю на землю. Даю две очереди. Хорошо, ей-богу, хорошо! Один свалился в сторону, другой остался на своем месте. Славно стреляет автомат — грозное русское оружие.
А ребята с правого фланга давно уже пробрались вперед, с криком «ура!» громят врага…
20 мая. Насчет воды дело ухудшилось совершенно. Гражданское население находится от нас недалеко. Мы разделены недавно сделанной стеной, но я все-таки проведываю их и часто интересуюсь настроением. Плохо дело. Вот воды хотя бы по сто граммов, жить бы еще можно, но дети, бедные, плачут, не дают покоя. Да и сами тоже не можем: во рту пересохло, кушать без воды не сготовишь. Кто чем мог, тем и делился. Детей поили с фляг по глотку, давали свои пайки сухарей…
24 мая. Грудь мою что-то так сжало, что дышать совсем нечем. Слышу крик, шум… Быстро схватился, но было уже поздно.
Человечество всего земного шара, люди всяких национальностей! Видели ли вы такую зверскую расправу, какой владеют германские фашисты. Нет…
Страница 40 из 114
Я заявляю ответственно: история нигде не рассказывает нам об этих извергах. Они дошли до крайности! Они начали давить людей газами!
Катакомбы полны отравляющим дымом. Бедные детишки кричали, звали на помощь своих матерей. Но, увы, они лежали мертвыми на земле с разорванными на груди рубахами, кровь лилась изо рта.
— Помогите!
— Спасите!
— Покажите, где выход! Умираем!
Но за дымом ничего нельзя было разобрать.
Я и Коля тоже были без противогазов. Мы вытащили четырех ребят к выходу, но напрасно. Они умерли на наших руках.
Чувствую, что я уже задыхаюсь, теряю сознание, падаю на землю. Кто-то поднял и потащил к выходу. Пришел в себя. Мне дали противогаз. Теперь быстро к делу, спасать раненых, что были в госпиталях.
Ох, нет, не в силах описать эту картину. Пусть вам расскажут толстые каменные стены катакомб, они были свидетелями этой ужасной сцены…
Вопли, раздирающие стоны. Кто может, идет, кто не может — ползет. Кто упал с кровати и только стонет: «Помогите!», «Милые друзья, умираю, спасите!»
Белокурая женщина лет 24-х лежала вверх лицом на полу. Я приподнял ее, но безуспешно. Через пять минут она скончалась. Это врач госпиталя. До последнего своего дыхания она спасала больных, и теперь она, этот дорогой человек, удушен.
Мир земной! Родина!
Мы не забудем зверств, людоедства. Живы будем — отомстим за жизнь удушенных газами!
Требуется вода, чтобы полить марлю и через волглую дышать, но воды нет ни одной капли. Таскать людей к отверстию нет смысла, потому что везде бросают шашки и гранаты. Выходит, один выход — умирать на месте в противогазе. Она, может быть, и есть, но теперь уже поздно искать ее.
Гады, душители. За нас отомстят другие!
Несколько человек вытащили ближе к выходу, но тут то же самое, а порой еще больше газов…
Колю потерял, не знаю, где Володя. В госпитале не нашел, хотя бы в последний раз взглянуть на них. Пробираюсь на центральный выход. Думаю, что там меньше газов, но это только предположение. Теперь я верю в то, что утопающий хватается за соломинку. Наоборот, здесь больше отверстия, а поэтому здесь больше пущено газа.
Почти у каждого отверстия 10–20 немцев, которые беспрерывно пускают ядовитые газы-дым.
Прошло восемь часов, а они все душат и душат. Теперь противогазы уже пропускают дым, почему-то не задерживают хлор.
Я не буду описывать, что делалось в госпитале на центральной. Такая же картина, как и у нас. Ужасы были по всем ходам, много трупов валялось, по которым еще полуживые метались то в одну, то в другую сторону. Все это, конечно, безнадежно. Смерть грозила всем, и она была так близка, что ее чувствовал каждый.
Чу! Слышится песнь «Интернационал». Я поспешил туда. Перед моими глазами стояло четверо молодых лейтенантов. Обвязавшись, они в последний раз пропели пролетарский гимн.
— За Родину!
Выстрел.
— За нашу любимую партию Ленина!
Выстрел.
— За нашу победу!
Выстрел.
Еще прозвучало три выстрела, четыре трупа лежало неподвижно. Какой-то полусумасшедший схватил за рукоятку «максим» и начал стрелять куда попало. Это предсмертная судорога.
Каждый пытался сохранить свою жизнь, но увы! Труды напрасны. Умирали сотни людей за Родину.
Изверг, гитлеровская мразь, посмотри на умирающих детишек, матерей, бойцов, командиров! Они не просят от вас пощады, не станут на колени перед бандитами, издевавшимися над мирными людьми. Гордо умирают за свою любимую священную Родину…
3 июля. Целый день 2 июля ходил как тень. Порой имел желание хотя бы закончить такую муку смертью, но подумал о доме, хочется еще раз увидеть свою любимую жену, обнять и поцеловать своих любимых крошек деток, а после и жить вместе с ними.
Болезнь увеличивается. Силы падают. Температура до 40°. Зато следующий день принес большую радость: вечером к нам в штаб пришел воентехник I ранга тов. Трубилин. Он долго говорил с капитаном, после чего мне было слышно, что он сказал:
— Да ей-богу, будет же вода.
Смысла я не понял, что за вода и откуда. Оказывается, что этот Трубилин взялся за день дорыть подземный ход к наружному колодцу и достать воду. Хотя это и стоило большой напряженной работы, но молодой энергичный товарищ взялся по-большевистски за работу. Вновь застучали кирки, заработали лопаты. Но верить в то, что уже будет вода, никто не верил.
Что же получилось с колодцем? Фрицы его сначала забросали досками, колесами с повозок, а сверху большими камнями и песком. В глубине он был свободен и можно было брать воду.
Прошло восемь часов, а они все душат и душат. Теперь противогазы уже пропускают дым, почему-то не задерживают хлор.
Я не буду описывать, что делалось в госпитале на центральной. Такая же картина, как и у нас. Ужасы были по всем ходам, много трупов валялось, по которым еще полуживые метались то в одну, то в другую сторону. Все это, конечно, безнадежно. Смерть грозила всем, и она была так близка, что ее чувствовал каждый.
Страница 41 из 114
Чу! Слышится песнь «Интернационал». Я поспешил туда. Перед моими глазами стояло четверо молодых лейтенантов. Обвязавшись, они в последний раз пропели пролетарский гимн.
— За Родину!
Выстрел.
— За нашу любимую партию Ленина!
Выстрел.
— За нашу победу!
Выстрел.
Еще прозвучало три выстрела, четыре трупа лежало неподвижно. Какой-то полусумасшедший схватил за рукоятку «максим» и начал стрелять куда попало. Это предсмертная судорога.
Каждый пытался сохранить свою жизнь, но увы! Труды напрасны. Умирали сотни людей за Родину.
Изверг, гитлеровская мразь, посмотри на умирающих детишек, матерей, бойцов, командиров! Они не просят от вас пощады, не станут на колени перед бандитами, издевавшимися над мирными людьми. Гордо умирают за свою любимую священную Родину…
3 июля. Целый день 2 июля ходил как тень. Порой имел желание хотя бы закончить такую муку смертью, но подумал о доме, хочется еще раз увидеть свою любимую жену, обнять и поцеловать своих любимых крошек деток, а после и жить вместе с ними.
Болезнь увеличивается. Силы падают. Температура до 40°. Зато следующий день принес большую радость: вечером к нам в штаб пришел воентехник I ранга тов. Трубилин. Он долго говорил с капитаном, после чего мне было слышно, что он сказал:
— Да ей-богу, будет же вода.
Смысла я не понял, что за вода и откуда. Оказывается, что этот Трубилин взялся за день дорыть подземный ход к наружному колодцу и достать воду. Хотя это и стоило большой напряженной работы, но молодой энергичный товарищ взялся по-большевистски за работу. Вновь застучали кирки, заработали лопаты. Но верить в то, что уже будет вода, никто не верил.
Что же получилось с колодцем? Фрицы его сначала забросали досками, колесами с повозок, а сверху большими камнями и песком. В глубине он был свободен и можно было брать воду. Трубилин уверенно дошел до колодца подземным ходом в течение 36 часов своей упорной работы, пробил дырку в колодце, обнаружил, что воду можно брать, тихонько набрал ведро воды и впервые пил сам со своими рабочими, а потом незаметно принес в штаб нашего батальона.
Вода, вода. Стучат кружками. Пьют. Я тоже туда. Капитан подал мне полную кружку холодной чистой воды, шепотом сказал:
— Пей, это уже наша вода.
Не знаю, как я ее пил, но мне кажется, что там как будто ее и не было. К утру вода уже была и в госпитале, где давали по 200 г. Сколько радости — вода, вода! 15 дней без воды, а теперь хотя пока и недостаточно, но есть вода.
Застучали, зазвенели котлы. Каша! Каша! Суп! О! Сегодня — каша! Значит, будем жить.
Сегодня уже имеем в запасе 130 ведер воды. Это ценность, которой взвешивают жизнь до 3000 людей. Она, вода, решала судьбу жизни или смерти. Фрицы думали, что колодец забит, и свои посты оттуда сняли, так что с большим шумом брали воду. Но нужно оговориться, воду брать было очень трудно по подземному ходу, можно идти только на четвереньках…
ЗАПИСКА С. Т. ЧЕБАНЕНКО
28 мая 1942 г.
К большевикам и ко всем народам СССР.
Я не большой важности человек. Я только коммунист-большевик и гражданин СССР. И если я умер, так пусть помнят и никогда не забывают наши дети, братья, сестры и родные, что эта смерть была борьбой за коммунизм, за дело рабочих и крестьян…
Война жестока и еще не кончилась. А все-таки мы победим!
С. Т. Чебаненко
В Аджимушкайских каменоломнях летом 1942 года советские люди совершили массовый подвиг, а гитлеровцы — чудовищное преступление, поражающее бесчеловечностью.
Немецко-фашистские захватчики побывали в этом крае дважды: осенью 1941 года, но их тогда довольно быстро отбросили назад, и в мае 1942 года, когда они вновь захватили Керченский полуостров, прорвались к проливу и окружили ряд частей Красной Армии.
Советские воины, не желая сдаваться врагу, отошли в каменоломни у поселка Аджимушкай и заняли там круговую оборону. В тех же каменоломнях находилось несколько тысяч местных жителей, в основном женщин, стариков и детей, спасавшихся от бомбежек и вражеских обстрелов. Всего здесь собралось более 20 тысяч человек.
Гитлеровское командование приказало пленить всех, кто укрылся в подземелье, а в случае сопротивления — безжалостно уничтожить. Против осажденных бросили два отборных полка пехоты 46-й дивизии, танки и минометы, 88-й саперный батальон и специальную команду войск СС.
Но первое время ни танки, ни автоматчики не могли даже близко подойти к входам в каменоломни — всюду их встречал дружный огонь отрядов прикрытия. Лишь 16 мая врагу удалось блокировать район каменоломен. Но и тогда днем и ночью смельчаки выходили на поверхность и внезапными налетами отгоняли гитлеровцев на 3–4 километра. Несколько раз они подолгу удерживали поселки Аджимушкай, Колонка и завод имени Войкова, используя этот успех для пополнения запасов воды и продовольствия.
О том, какое большое военное и моральное значение имели боевые действия Аджимушкайского подземного гарнизона в тылу врага, свидетельствуют не только их каждодневные боевые дела, но и некоторые трофейные документы, которые попали в руки советских воинов после разгрома фашистской Германии. Так, в одном из таких документов, секретном донесении из Симферополя в Берлин, названном «О советских очагах сопротивления в каменоломнях Аджимушкая-Крым», есть такие признания: «Аджимушкайские каменоломни, находившиеся в 3 километрах от окраин Керчи, превращены большевиками в сильно укрепленные узлы сопротивления…» Далее: «Ягунов получил приказ командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Козлова держаться до тех пор, пока не вернется Красная Армия. Этот приказ неукоснительно выполнялся…» Авторы доклада вынуждены признать, что даже в конце октября 1942 года приходилось проводить усиленные карательные экспедиции против остатков мужественных защитников каменоломен.
Страница 42 из 114
Борьбой окруженных советских воинов руководил штаб обороны, во главе которого встали коммунисты — полковник П. М. Ягунов, комиссар И. П. Парахин, полковник Ф. А. Верушкин, подполковник Г. М. Бурмин. Был образован полк обороны Аджимушкая с четырьмя батальонами и специальными командами разведчиков, радистов, истребителей танков, интендантской частью, госпиталем, группой по добыче воды и группой «слухачей», наблюдавших за взрывными работами на поверхности. Вся жизнь подземного гарнизона велась строго по уставу РККА, и это значительно повысило его обороноспособность.
В первых ожесточенных схватках с гитлеровцами смертью храбрых пали командир 1-го батальона старший лейтенант Н. Н. Белов, капитан В. М. Левицкий, лейтенант Новиков, младший лейтенант Павел Салтыков и десятки других героев.
Над каменоломнями день и ночь гремели выстрелы, разрывы гранат и мин, затем заухали мощные разрывы авиабомб, которыми гитлеровцы хотели вскрыть центральные подземные траншеи. К 20 мая 1942 года в Керчь из Берлина прибыли самолеты, которые доставили секретное оружие для борьбы с непокорными советскими людьми. Этим оружием оказался новый газ, изобретенный фашистскими учеными. Газ находился в больших баллонах и гранатах особой конструкции.
Засыпав камнями и землей от взрывов все выходы из каменоломен, гитлеровцы подвели к щелям трубы от баллонов со сжатым газом. Через пробуренные отверстия вниз бросали гранаты. А тех, кто пытался выбраться наверх, разили из пулеметов и автоматов.
Первая газовая атака была проведена в ночь на 25 мая. За ней последовали другие — в течение нескольких дней с интервалами 3–5 часов. Эту трагедию описал в своем дневнике младший лейтенант Александр Иванович Трофименко — один из героев Аджимушкая.
От газов и обвалов погибло не менее 10 тысяч человек. Часть людей в бессознательном состоянии попала в руки гитлеровцев.
Но и эти варварские атаки не сломили волю оставшихся в живых защитников Аджимушкая. Конец мая и июнь они не давали покоя карателям. Однако силы их с каждым днем таяли. Люди гибли от голода и жажды, от газовых атак, гибли во время вылазок из каменоломен.
В начале июля трагически погиб Павел Максимович Ягунов. Выходец из крестьянской семьи села Чебаргино, Осташевского района, Мордовской АССР, он прошел трудный жизненный путь. Ему рано пришлось уйти из дому на заработки. Гражданская война застала 18-летнего рабочего в Средней Азии, где он вступил добровольцем в 1-й Отдельный Туркестанский коммунистический батальон и участвовал в боях с белоказаками под Актюбинском. Затем в рядах 5-го Туркестанского стрелкового полка сражался на юге Советской республики против белогвардейцев Деникина.
Кончилась гражданская война, и он снова в Средней Азии. Во главе красноармейского отряда преследует басмаческие банды, ликвидирует гнезда контрреволюции. К этому времени выбор был сделан: Павел Максимович стал кадровым военным. В 1937 году он командир полка на юге страны. Коммунист, грамотный, вдумчивый и решительный командир, отзывчивый товарищ, хороший семьянин и отец.
Перед войной он служил в Бакинском военном пехотном училище. Затем — фронт, Крым, Аджимушкай…
Под стать Ягунову был его помощник — кадровый военный Федор Алексеевич Верушкин. Война застала его с семьей в Симферополе. Коммунист, волевой командир, он пользовался авторитетом в гарнизоне и округе.
С первых дней войны Федор Алексеевич занимался формированием новых частей Красной Армии. Затем — участие в обороне Крыма, тяжелое ранение, госпиталь в Аджимушкае и снова бои…
Комиссар гарнизона Иван Павлович Парахин был потомственным шахтером. В 1921 году вступил в партию, затем учился, был на партийной работе. С 1935 года в армии. Это мужественный, твердого характера человек, умевший раскрыть человеческую душу и помочь добрым советом.
Командование обороной каменоломен после гибели Ягунова принял-Григорий Михайлович Бурмин, кадровый военный, танкист, участник боев на Халхин-Голе. В Крыму во главе танкового полка он прикрывал арьергарды пехотных частей, оборонял до последнего часа завод имени Войкова и уже после блокады Аджимушкая пробился в каменоломни с группой бойцов. После многодневных упорных боев, больших потерь в составе гарнизона Парахин, Верушкин и их товарищи оказались в гестаповской тюрьме Симферополя. Их долго пытали и, ничего не добившись, расстреляли.
Последние разрозненные группы обессиленных защитников Аджимушкая ушли из каменоломен в ноябре 1942 года, когда землю засыпало мокрым снегом.
Среди участников аджимушкайской обороны выделялись А. И. Пирогов, П. Е. Сидоров, Н. С. Данченко, Н. Д. Филиппов, В. М. Левицкий, А. Г. Голядкин, В. А. Соловьев, Н. П. Горошко, В. И. Шукевич, П. И. Скилевой, Г. И. Бармет, Трибулин, В. И. Костенко, Г. К. Деркач, Ф. Ф. Казначеев, Н. А. Ефремов, М. Г. Поважный, А. М. Воронов, А. П. Казмирчук, В. И. Колодин, И. Жунускулов, А. Чукулюк, 3. С. Егорова, медсестры Аня Чурова и Лида Гордеева, пулеметчик Ковалев, красноармеец Г. Я. Хазаров и многие другие храбрые бойцы, имена которых еще не раскрыты.
В ноябре 1943 года части Отдельной Приморской армии форсировали Керченский пролив и одним из первых освободили поселок Аджимушкай. То, что увидели воины в каменоломнях, трудно поддается описанию. Несколько тысяч людей погибли у входов и отдушин, задохнувшись от газов. Они находились в позах, говоривших об ужасных мучениях. Из катакомб было извлечено свыше 3 тысяч трупов. Позднее стали известны имена тех, кто душил советских людей газами. Чудовищное преступление совершила группа гитлеровцев с погонами генералов и офицеров. Среди них:
Страница 43 из 114
Генерал Гакциус — командир 46-й немецкой пехотной дивизии, скрывшийся от возмездия.
Капитан войск СС Пауль Книпе.
Командир специальной команды унтер-офицер Бонфик, прибывший из Берлина для осуществления газовых атак.
Командир 88-го саперного батальона капитан Ганс Фрелих (Фрей-лих), 1916 года рождения, в гитлеровской армии с 1937 года, награжден Железным крестом 1 степени и медалями. Отъявленный нацист. В мае 1945 года взят в плен. Сумел скрыть свои преступления и в 1949 году репатриирован на родину в Нюрнберг.
Обер-лейтенант Ганс Нойбауэр — заместитель Фрелиха, 1905 года рождения, из Баварии. В 1946 году был объявлен розыск как военного преступника.
Командир 2-й роты 88-го саперного батальона Фриц Линеберг. Особенно зверствовал в районе Аджимушкайских каменоломен. Имел награды за «геройство» при уничтожении женщин, детей и стариков.
Командир 1-го взвода роты 88-го батальона обер-ефрейтор Берн-гардт Браун, 1921 года рождения. Руководил и осуществлял подрывные работы, в частности по закрытию выходов из каменоломен.
Оберефрейтор Рудольф Гуземан, 1919 года рождения, из Дюссельдорфа, член союза гитлеровской молодежи. За злодеяния над советскими людьми награжден Железным крестом и медалью «За Крым».
Фельдфебель Вильгельм Флеснер, 1915 года рождения. Руководил взрывными работами в Аджимушкае. Награжден двумя Железными крестами, медалью «За Крым».
Ф. Линеберг, Б. Браун, Р. Гуземан, В. Флеснер были осуждены советским судом. Сроки заключения — 25 лет. Но, руководствуясь гуманностью, правительство СССР вскоре репатриировало их на родину для дальнейшего отбывания наказания.
Нет, кровь Аджимушкая, кровь тысяч жертв других мест массового уничтожения советских людей требует сурового возмездия гитлеровским палачам!
О героической обороне Аджимушкайских каменоломен заговорили сразу же, как только советские войска освободили Керченский полуостров. В газете «Керченский рабочий» был опубликован акт комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в районе Керчи. В этом акте значительное место отводилось трагическим событиям в Аджимушкае. Тогда же писатель Марк Колосов опубликовал ряд ярких публицистических статей в газетах, где впервые рассказал о героях Аджимушкая.
С конца 1959 года в газетах и журналах стали эпизодически появляться небольшие сообщения о поисках героев Аджимушкая. От публикации к публикации накапливался фактический материал, назывались новые фамилии, рассказывалось о последних находках. У журналистов М. Колосова, В. Биршерта, полковника в отставке Ф. Третьякова, неутомимого энтузиаста писателя С. Смирнова появилась обширная переписка. Обобщающие данные были изложены в документальной книге «Говорят погибшие герои», вышедшей в 1961 году, а вслед за ней историком В. А. Кондратьевым в «Военно-историческом журнале» (1965, № 1), в статье С. Смирнова «Подземная крепость», увидевшей свет в журнале «Дружба народов» (1962, № 11), и др.
После выхода книги «Говорят погибшие герои» поступили многочисленные отклики с мест. Это обстоятельство, а также последующие розыски людей и документальных свидетельств дали возможность довольно подробно восстановить подлинную картину героической эпопеи.
Среди многообразных источников — настенных надписей, красноармейских книжек, найденных в каменоломнях, писем и воспоминаний участников обороны и очевидцев, сообщений печати, материалов судебных процессов и трофейных материалов — особое место занимают дневниковые записи.
Наибольший интерес представляет дневник, который велся в центральных каменоломнях, то есть там, где находилось главное командование гарнизона защитников Аджимушкая. На 59 тетрадных страницах убористым почерком рассказывалось о первых днях обороны и до начала июля 1942 года, когда автор скончался от голода и истощения. Из-за важности своего содержания и хорошей сохранности дневник получил довольно широкое распространение в литературе последних лет.
К сожалению, при публикации текста было допущено много ошибок, переходивших из одной печатной работы в другую. Более того, авторство дневника приписывалось некоему Сарикову или Серикову, в то время как подлинным автором его был младший лейтенант Александр Иванович Трофименко.
Александр Иванович Трофименко родился в станице Ахтырской, Краснодарского края. Там же окончил школу, заочно учился в Новороссийском учительском институте, работал учителем. В начале войны ушел добровольцем в армию, окончил Краснодарское военное пехотное училище и в звании младшего лейтенанта в апреле 1942 года прибыл в Керчь в распоряжение Военного совета Крымского фронта. Здесь-то и застала его аджимушкайская эпопея.
Со страниц дневника встает благородный, мужественный образ настоящего советского патриота.
Фотография А. И. Трофименко получена от его родных, живущих все в той же станице Ахтырской. Это фото 1940 года.
Составителям книги «Говорят погибшие герои» удалось разыскать несколько фронтовых писем А. И. Трофименко, адресованных жене Домне Михайловне и трем детям, о которых он так часто вспоминал и писал в своем дневнике. «Верю, что первую годовщину войны встретим наступлением. Ох, и жарко будет фрицам, погоним их с нашей земли, отомстим за все, за смерть и слезы людей, за то, что хотят обратить нас в рабство, разрушить нашу семью и наш дом… Будь здорова, береги детей. Передай привет всем знакомым и ученикам, если встретишь. Еще раз будьте здоровы. Крепко целую». Это письмо от 14 апреля 1942 года. А вот последнее:
Страница 44 из 114
«Я жив и здоров. Нахожусь под Керчью. Пусть Гриша возьмет карту и покажет маме, где находится папа. Это красивый, необыкновенный город. Но ироды превратили его в груды развалин. И несмотря на то, что, казалось, уже разрушать нечего, пираты почти каждый день продолжают бомбить мирное население.
Вот передо мной разбит бомбой жилой дом. Тут жили женщины и маленькие дети. Теперь их уже нет! Пусть же помнят фашистские морды, что за пролитую кровь наших людей мы отомстим!.. Подлым стервятникам не удалось вернуться назад. Наши доблестные зенитчики и летчики из пяти самолетов три сбили, а экипажи забрали в плен… Эх! Молодцы наши соколы. Умеют бить фашистскую погань…» Затем приписал сбоку: «Легко ранен в правую ногу, но в госпиталь не пошел. Сейчас уже бегаю вовсю». На обороте солдатского треугольника добавил: «Я думаю, что теперь Гриша понял, что он есть один помощник матери и будет ей помогать во всем. А я буду бороться за ваше счастье. Закончим вот, и приеду к вам с победой…»
Позднее, уже в катакомбах, Александр Иванович напишет в своем дневнике следующие строки: «Дома у меня есть ребята. Грише 14 лет, он ученик 8-го класса, а двое — Володя и Коля — совсем маленькие». И дальше: «Прежде чем заснуть, я всегда вспоминаю свою родную станицу, где живут и крепнут мои сыны-орлы…»
Дневник Александра Ивановича Трофименко еще не раз будет предметом публикации и всестороннего изучения как уникальный исторический источник.
Интересна история записки Степана Титовича Чебаненко. Она была найдена в январе 1944 года при раскопках пяти братских могил. Записку, вложенную в партбилет, обнаружили в кармане истлевшей гимнастерки. Из биографии С. Т. Чебаненко известно, что он родился в 1914 году в селе Люблине, Октябрьского района, Киргизской ССР. С 1930 года работал в колхозе. В 1933 году был избран председателем сельсовета. Во время службы в Советской Армии С. Т. Чебаненко вступил в партию. И в колхозе, и в армии он все время вел комсомольскую работу. По окончании Бакинского военно-политического училища получил звание младшего политрука и стал кадровым военным. Он был другом П. М. Ягунова. С. Т. Чебаненко погиб в возрасте 28 лет. Содержание его записки-завещания показывает величие духа советского воина-коммуниста, верящего в конечное торжество справедливого дела.
О подвигах советских людей в Аджимушкае в последние годы появилось несколько новых работ. Так, журналист А. Рябикин на страницах журнала «Вокруг света» опубликовал новые данные, полученные в результате ежегодных экспедиций под Керчь. Например, в четвертом номере журнала за 1977 год в корреспонденции «Вы остаетесь в Керчи» сообщается о попытках советского командования помочь осажденному гарнизону, о том, что советские самолеты сбрасывали в район катакомб боеприпасы и продовольствие, рассказывается о деятельности в Керчи советской радистки Тони — 19-летней Евгении Дудник, передававшей в центр важные донесения, в том числе и о боевых действиях аджимушкайцев.
В 1975 году издательство «Молодая гвардия» выпустило книгу В. Кондратьева «Герои Аджимушкая. Рассказы о мужестве подземного гарнизона».
История героической обороны Аджимушкайских катакомб еще не дописана. Исследования приведут к открытию новых имен, новых подвигов. Но подвиг известных и безымянных героев советского народа в Великой Отечественной войне вечно будет жить в нашей памяти.
Замечательно сказал поэт Илья Сельвинский:
Кто всхлипывает тут?
Слеза мужская
Здесь может прозвучать
кощунством. Встать!
Страна велит нам почести
воздать
Великим мертвецам
Аджи-Мушкая.
ЗАПИСКА СЕКРЕТАРЯ ПОДПОЛЬНОЙ ПАРТИЙНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ПОСЕЛКА КАРДЫМОВО, СМОЛЕНСКОЙ ОБЛАСТИ, Е. Р. БАГРЕЧЕВОЙ МАТЕРИ
Не позднее 19 марта 1942 г. [1] Прощайте, мои дорогие — мамочка, Элеонорка. В ожидании повешения решила написать вам и послать последнее прости. Не плачь, мама, и не ругай меня, иначе поступить я не могла. Береги себя для Эли, которой ты как можно больше времени должна быть и бабушкой и матерью. Воспитай ее хорошим, содержательным человеком, любящим свою страну и свой народ. Целую вас крепко, передайте привет всем родным, знакомым и ученикам, — всем тем, которые сумеют пережить это черное время. Женя. Ее уважали все в поселке Кардымово — районном центре на Смоленщине, где она вела уроки истории в средней школе, уважали за любовь к детям, за приветливость, простоту и требовательность к себе и товарищам.
В первые дни войны местные ребятишки, несмотря на летние каникулы, часто прибегали в школу, встревоженно и доверчиво слушали любимую учительницу. Она рассказывала о подвигах советских людей, говорила о неизбежной победе над врагом, а затем все вместе шли на берег Днепра, где недавно открылся госпиталь, и ухаживали за ранеными советскими бойцами.
Гитлеровцев в Кардымовском районе, как и всюду на советской земле, встретило хорошо организованное сопротивление, которое направлялось подпольной партийной организацией. Секретарем сельских коммунистов поселка Кардымово являлась Евгения Родионовна, ее боевыми помощниками — председатель Кардымовского Совета И. П. Ковалев, учительница М. И. Селянинова, врач П. В. Шестерикова, работник районной больницы И. И. Куценко и др.
Мощное партизанское движение охватило всю Смоленщину. Серьезную роль в борьбе с оккупантами играло и население Кардымовского района, где уже на исходе первой военной зимы в ряде деревень была фактически восстановлена Советская власть. На подавление партизанского движения фашистское командование бросило отборные части 10-й танковой дивизии. Гитлеровцы сожгли более 25 деревень, расстреляли и повесили более 500 человек, сотни людей угнали в лагеря военнопленных в Смоленск.
19 марта 1942 года в центре поселка Кардымово на специально выстроенном эшафоте была повешена Евгения Родионовна Багречева. Перед казнью ее долго пытали, издевались, но не могли сломить коммунистку. За несколько часов до смерти она на небольшом клочке бумаги написала последнее письмо, хранящееся ныне в Смоленском государственном музее. Письмо опубликовано в сборнике «Партизанская борьба с немецко-фашистскими оккупантами на территории Смоленщины. 1941–1943» (Смоленск, 1962, стр. 90–91).
[2]19 марта 1942 года Е. Р. Багречева была повешена фашистами
ПИСЬМО И НАДПИСЬ РЖЕВСКИХ ПОДПОЛЬЩИКОВ А. ЖИЛЬЦОВА И А. БЕЛЯКОВА
Страница 30 из 114
Не позднее 28 марта 1942 г.
ПИСЬМО А. ЖИЛЬЦОВА ОТЦУ Дорогой мой отец. Не плачь. Будь уверен, что сын твой никого не подведет. Останешься жив — расскажи о нас другим. Не хочется умирать: еще мы мало сделали. НАДПИСЬ А. БЕЛЯКОВА НА СТЕНЕ КАМЕРЫ Я вынесу все нечеловеческие пытки. Клянусь вам своим комсомольским словом, мои дорогие товарищи. Буду молчать до конца. Молчите и вы. Начатое нами большое дело закончат наши товарищи. В первые месяцы после оккупации Ржева в городе начала создаваться подпольная комсомольская организация. Возглавил ее Алексей Телешов. В октябре 1941 года в группе насчитывалось десять человек, в нее входили Кузьма Латышев, Алексей Жильцов, Михаил Персиянцев и др.
Вскоре патриоты установили связь с партизанами, находившимися в Панинских лесах. Группа быстро разрасталась. В организацию приняли Александра Белякова и Владимира Некрасова. Чтобы добыть оружие, молодые подпольщики снимали часовых, совершили налет на склад оружия. О действиях подпольной организации стало известно командованию советских частей, действовавших на Калининском фронте. В ноябре 1941 года с подпольщиками установил связь разведчик одного из соединений Владимир Новоженов. Комсомольцы начали указывать цели советским бомбардировщикам, уничтожали обозы противника, взрывали железнодорожное полотно.
Предательство помешало патриотам нанести гитлеровцам еще больший урон. Пятнадцать наиболее активных подпольщиков были арестованы.
После мучительных пыток и истязаний 28 марта 1942 года А. Телешова, В. Новоженова и А. Белякова гитлеровцы публично повесили в городе Ржеве, а остальных подпольщиков расстреляли.
Перед смертью Алексею Жильцову удалось передать письмо отцу. На стене камеры в городской тюрьме обнаружена надпись, сделанная Александром Беляковым. Письмо и надпись опубликованы в газете «Советская Россия» 24 сентября 1958 года и в книге «Советские партизаны» (М., 1961, стр. 96).
Комментарии