28.04.2020 03:00

После Короны

На модерации Отложенный Как изменится мир, в котором мы живем. Инвентаризация экспертных сценариев

Любой мировой катаклизм и даже всего лишь его ожидание — благодатное время для мастеров прогноза. Коронакризис — не исключение. Диапазон оценок мира «После Короны» уважаемыми политологами, экономистами, культурологами, социологами и прочими экспертами, склонными к прикладной футурологии, широк и зачастую противоречив. Как, впрочем, и у медиков с биохимиками. Что понятно — ведь в современном мире мы сталкиваемся с подобной заразой впервые. И до конца непонятно не только, как с ней бороться и спасать людей сегодня, но и чего ждать от нее завтра — в том числе, как она повлияет на жизнь человечества во всех ее многообразных проявлениях. Тем более, что не все эксперты свободны в этих оценках от политических и идеологических пристрастий — некоторые из них готовы увидеть в образе будущего то, что им увидеть хочется, и пытаются установить на предполагаемых исторических развилках свои собственные дорожные знаки.

Граффити в Милане, Италия. Фото: Reuters

Тем не менее, мы решили произвести инвентаризацию экспертных оценок и выяснить, что в них преобладает. Для этого мы, во-первых, отбирая мнения, избавились от очевидных фриков, конспирологов, политических спекулянтов и просто дураков со степенями. Во-вторых, составили пул из более чем двух десятков экспертов из различных стран, придерживающихся различных политических убеждений и принадлежащих к разным научным школам, но одинаково уважаемых и достоверных. И, в третьих — все это тщательно перемешав, обобщили.

В поиске нужных людей и мыслей нам помогли качественные отечественные и зарубежные СМИ, озаботившиеся публикацией экспертных мнений. А также серьезные журналы типа Foreign Affairs или «России в глобальной политике» и серьезные сайты типа Carnegie.ru или Ecfr.eu. Наша задача — не представление версий конкретных визионеров по отдельности (это они уже сделали, публикуя свои статьи и мнения в различных источниках), а то, что остается после ознакомления с ними. Кратко и по пунктам.

А будут ли вообще крутые изменения?

В этом ключевом вопросе есть расхождения. Подавляющее большинство говорит о «новом мире» после коронавируса как о чем-то, практически бесспорном. Мол, изменится все — и геополитические расклады, и приоритеты безопасности, и отношение к глобализму/антиглобализму, и структура занятости, и привычки людей, и все, все, все. Здесь часто прибегают к историческому опыту прежних катаклизмов (эпидемий и войн — как средневековых, так и ХХ века), которые кардинально меняли мироустройство, культурные коды и самих людей.

Есть и мнения (их меньше), что в принципе не изменится ничего. Вот найдут секрет волшебной вакцины, и через несколько месяцев все уляжется, успокоится и возвратится на круги своя. Ведь человеческая природа не изменится, да и система сложившихся экономических и политических интересов никуда не денется — она возобладает.

Мне лично гораздо больше импонирует «срединная» точка зрения, что нынешний кризис станет не столько переломным моментом, сколько, по выражению Ричарда Хааса (главы Совета по международным отношениям, США), «промежуточной станцией, к которой мир движется в течение последних нескольких десятилетий». Пандемия лишь брутально выявила и обострила те тенденции трансформации мира и человеческого поведения, которые уже назрели и стали проявляться в конкретной общественно-политической жизни еще до нынешнего кризиса. Однако скорость этих изменений будет кризисом мощно подстегнута.

Что в итоге нынешний мир, несомненно, серьезно изменит, причем, гораздо быстрее, чем при спокойном эволюционном процессе.

Судьба глобализации

Штаб-квартира ООН. Фото: Reuters

Большинство исследователей считают: хотя коронавирус и нанес серьезный удар по плодам глобализации (сворачивание контактов, закрытие границ, распад международных производственных цепочек и т.п.), хотя это по факту «антиглобализационный вирус» (Иван Крастев, председатель Центра либеральных стратегий, Болгария), но по большому счету «глобализация никуда не денется» (Питер Ратленд, профессор Уэслианского университета, США). Она в природе капитализма, который стремится к экспансии, расширению рынков и минимизации издержек. Сама бурно развивающаяся на всех континентах пандемия демонстрирует реальность существования глобализированного мира. Но он пока однобок: глобальные вызовы не находят адекватных глобальных ответов. Это — следствие неудовлетворительного уровня глобального управления, неспособности нынешних международных и наднациональных институтов эффективно реагировать на глобальные вызовы. Выражаясь словами того же г-на Хааса,

«хотя понятие «международное сообщество» употребляется так, как будто явление, подразумеваемое им, уже существует, в действительности оно во многом амбициозно-декларативно».

Попытки сделать его реальным и эффективным — это одно из главных заданий на будущее. Хотя, исходя из нынешних геополитических реалий, сохраняющихся национальных эгоизмов и довольно посредственного качества правящих элит, это будет крайне трудной задачей.

Другое задание — для корпораций и правительств — поиск более безопасного соотношения выгод глобального разделения труда и сохранения надежности некоторых цепочек поставок. По мнению известного сербско-американского экономиста Бранко Милановича, если кризис и связанные с ним проблемы с перемещением людей, товаров и капитала затянутся дольше, чем на год, глобализация может начать рушиться. К кризису и к отсутствию адекватной наднациональной реакции на него «привыкнут», и появятся влиятельные политически и экономически заинтересованные группы, призывающие к более высокому уровню национального самообеспечения. По принципу «пусть дороже, зато надежнее».

Что с мировым порядком?

Здесь та же исходная оценка, разделяемая большинством специалистов: кризис не столько меняет мир, сколько усиливает то, что уже наметилось в международной жизни до него. И ведут эти перемены к смене мирового порядка. Основные признаки: постепенный отход США от мирового лидерства (и по внутренним соображениям, и потому что другие поднялись); переход усилившегося Китая к активной глобальной политике; ослабление Евросоюза как центра силы при нарастании противоречий между странами-членами. Ожидается не только рост влияния Китая на международной арене, но и в целом некое смещение центров влияния с Запада на Восток. И все это на фоне уже начавшегося и нарастающего американо-китайского противостояния. Подобная композиция позволяет, например, Дмитрию Тренину (директору Московского центра Карнеги, РФ) говорить о «новой биполярности» — на этот раз китайско-американской. Именно эти две страны станут мировой «высшей лигой», которая в динамике своих отношений соперничества будет определять основные параметры мировой политики. В их экономическое, технологическое, а также политическое противоборство неизбежно будут вовлекаться и другие страны, в частности члены ЕС и страны азиатско-тихоокеанского региона.

Реальная роль России на мировой арене будет и далее снижаться, и перед ней все острее встанет задача не оказаться в шлейфе китайских интересов в роли младшего «стратегического партнера».

Западные эксперты видят и рост проблем внутри трансатлантического альянса. Очевидное отсутствие «коронавирусного» сотрудничества между Европой и США усугубит то недоверие, которое уже возникло при президентстве Трампа. Как отмечал Джереми Шапиро (директор по исследованиям Европейского совета по международным делам),

«европейцы и американцы запомнят, что, когда прозвучал набат, мы были не вместе. Мы были друг для друга «другими».

Среди других последствий кризиса эксперты отмечают высокую вероятность увеличения количества так называемых failed states — несостоявшихся, слабых государств, которым не удастся преодолеть падение экономики из-за коронавирусного кризиса.

По мнению российского академика Виктора Полтеровича, коронакризис продемонстрировал бессмысленность «традиционной геополитики». Национальная безопасность не может зависеть лишь от военного потенциала, ведь пандемию невозможно побороть силой оружия. Нынешняя напасть — это, наряду с другими уже известными глобальными вызовами, дополнительный аргумент в пользу международного сотрудничества для устранения нынешнего колоссального разрыва в благосостоянии народов и их доступа к современной медицине. Это в жизненных интересах и стран «золотого миллиарда» — ведь пандемии не щадят ни бедных, ни богатых.

По мнению бывшего министра иностранных дел РФ Игоря Иванова, человечеству предстоит острая борьба относительно модели нового мироустройства.

«И линия фронта в этом сражении будет проходить не только и не столько между отдельными государствами и их союзами, сколько внутри государств, поскольку в каждой стране имеются и защитники старого, и сторонники нового. В каждом обществе на Востоке и на Западе найдутся политики, обращенные в комфортное прошлое, и политики, вглядывающиеся в тревожное будущее».

Евросоюз и национальные государства Европы

Пресс-конференция в ЕК. Фото: EPA

Очень скептичны оценки роли и возможностей Евросоюза в его сегодняшнем виде — как в ходе пандемии, так и в процессе выхода из кризиса. Преобладает мнение, что ЕС перед лицом коронавируса как организация провалился.

«Европейская комиссия выглядит, как испуганный кролик»;

«каждая страна решает и действует сама за себя»; «коронавирус в очередной раз продемонстрировал иллюзорность границ, что позволит укрепить роль национальных государств в Евросоюзе»; «коронавирус усугубит национализм, но не этнический, а территориальный»; неспособность Евросоюза «превзойти суверенные национальные государства стала очевидной для всех» — таковы некоторые из оценок европейских экспертов. Остальные — в том же духе.

Впрочем, это не означает, что Евросоюзу выносится смертный приговор. Наоборот, речь идет о том, что он критически необходим — правда, в гораздо более эффективной ипостаси. Но для этого потребуется смена приоритетов и наделение ЕС легитимностью и ресурсами для борьбы с глобальными вызовами, которыми он сегодня не обладает и которыми на сегодня располагают лишь государства-члены. Чтобы это изменить, потребуется пересмотр ряда базовых принципов, на которых ЕС строится. Борьба внутри Европы вокруг назревшей и усугубившейся кризисом проблемы реформирования Евросоюза, поиск оптимального соотношения между условным «Брюсселем» и государствами-членами, который будет сопровождаться столкновением национальных эгоизмов с потребностью укрепления общей союзной безопасности и эффективности — все это мы увидим в «послевирусной» действительности. Исход этой борьбы сегодня непонятен. Аргументов и у критиков «брюссельской бюрократии» с позиций «защиты суверенитетов», и у сторонников превращения ЕС в реальный центр силы с адекватными глобальным вызовам ресурсами и полномочиями предостаточно. А выход из глубочайшего кризиса времени не оставляет, причем, в ситуации, когда, как мы уже отметили, ресурсы для этого исключительно в руках национальных государств и правительств, — вряд ли они захотят пренебречь этими ресурсами и ждать реформирования ЕС, все глубже погружаясь в кризис.