Репетиция джаз-оркестра (Ретрофото)

Репетиция джаз-оркестра

      Мы с бабушкой всегда ложились поздно и любили почитать еще в постели. Сперва – она мне читала, а когда я подрос, потом я уже сам. И нам никто не мешал.

     Одними из первых русских книг, с которыми я познакомился, были «Что я видел » («Почемучка») Бориса Жидкова и бабушкина «Детская Энциклопедия» издания И.Сытина, с еще дореформенной орфографией, буквами «ять», «фитА», «Ижица» и пр. Я мог часами рассматривать чудесные цветные рисунки, фотографии, карты в этих тяжелых, с серым коленкоровым переплетом, книгах.

      Бабушка считала, что на детские вопросы надо отвечать не отговорками, а лучше почитать хорошее объяснение, написанное доступным для детей языком.
     Так как многое я знал уже наизусть на слух, то, кажется, я и читать-то по-русски научился одновременно по разным алфавитам.

Кстати, я с удивлением узнал, что энциклопедия считается десятитомником, потому что у нас было 11 книг из 12. И недостающий ХI –й том я смог разыскать и выменять у букиниста лишь в 56-летнем возрасте!

      Единственный человек, кто мог нарушить наше блаженство, это была бабушка Тамара. Родная сестра дедушки Пети (который скончался задолго до моего рождения), а, значит, золовка бабушки, Тамара Ивановна Гвердцители (Старшая, как приходится сейчас говорить) — была, как я понимал, «главной музыкальной начальницей всех детей и детских садов».
       Музыкальные преподаватели и работники детсадов буквально дрожали при мысли, что она может придти к ним с проверкой.

Но она была грозой и для всех родственников!

        Помню, когда она на выходной, или по делам, приезжала в Тбилиси из Сухуми, где ее муж работал главным рентгенологом, все родственники, которые способны были передвигаться, должны были ее встречать на вокзале. И не дай Бог попасться ей на язык! «Интересно, чем они были так заняты, что не могли придти встретить...» То же было, когда через пару дней она уезжала. Я очень любил эти встречи-проводы, поездки на вокзал, а там — дымящие паровозы, свистки, удары колокола, предупреждающие об отправлении поезда.
      И, главное, на входе надо было покупать в кассе «перронный билет», по которому пропускали на перрон! Это, обычно, поручалось мне. Я и показывал их потом контролеру, чтобы он нас всех пропустил!
    И просил, чтобы он их не рвал, потому что складывал эти твердые картонные билеты в коробку из-под спичек и мы с детьми потом строили из них домики.

      Да, так вот, несмотря на такой характер, Тамара- бебиа (бабушка)

(фото   моего  сына - Гоги Ходжашвили, третьего) очень любила мою бабушку Дагмару (Собственно, кто ее не любил? Даже все бывшие ее невестки от обоих сыновей, которых она одна поставила на ноги, оставшись молодой вдовой, и те ее очень уважали и почитали).

      Когда надо было размножить ноты каких- нибудь сочинений для детских садов, Тамара Ивановна всегда поручала эту работу нам, давая тем самым, хоть маленькую подработку.
      «Нам», потому что я достаточно рано разобрался в этих нотных хитростях и помогал бабушке закрашивать черной тушью ноты разной длительности. Кстати, все это мне потом очень пригодилось во время музыкальных занятий.

      Так вот, Тамара- бебиа жила недалеко от нас и часто, по дороге домой после работы, заходила к нам. Причем, выйдя на остановке автобуса под нашим окном, она прямо с улицы предупреждала нас криком : «Дагмара! Мовдивар!» ( «Я иду!»)..И горе нам, если она, обогнув дом, поднявшись на второй этаж, и войдя в комнату, видела, что я еще не лежал в постели, или лежа читал книгу!
    Но мы ее все равно очень любили, потому что понимали, что она ругает нас любя и для нашей же пользы.

 Но все это будет потом, через 1-2 года, а пока – мне еще нет пяти лет и мы с папой (оставить меня не с кем и сегодня его очередь) едем на трамвае через Мтквари (р. Кура) на противороложную сторону города в Ворошиловский клуб.

Папа, студент мединститута, часто ходил туда на репетиции первого в Грузии, собственного, джаз – оркестра.

      Этот оркестр состоял, как я понимаю, из врачей, медсестер, студентов-медиков. Некоторых из них я знал, потому что, как говорила бабушка, у нас был «не дом, а проходной двор», и кто только не «забегал» к нам практически в любое время суток.

     Собственно говоря, о самих репетициях мне и рассказывать нечего, потому что я их не помню. Но от этих посещений у меня в памяти осталось какое-то приятное ощущение чего-то хорошего, веселого, даже радостного.

     Папа играл на пианино и аккордеоне, его однокурсник Гиви Цулейскири — на скрипке, Ира Хачатурова пела популярную песню «Иа» («Фиалка»), дирижировал сын выдающегося композитора и сам композитор Т. Аракишвили, а я был занят своими делами.

      А то, что я расскажу, я знаю со слов папы и его друзей, хотя они были известные шутники. Но, думаю, в данном случае они бы не стали рассказывать сказки бабушке.

Оказывается, в этот раз разучивали новую композицию. Как видно, что-то не заладилось у «ударника» и оркестранты несколько раз сбивались с ритма. В конце концов, кто-то из папиных друзей сказал этому бедному барабанщику: «Хватит, слушай! Вставай. Этот ребенок и то лучше тебя сыграет!»

И под общий смех меня водрузили на стул!
Говорят, я действительно «держал» и менял ритм и темп, сперва следя за рукой дирижера, а потом и просто на слух.Надо ли говорить о той гордости, которую, разумеется,испытал мой отец, а потом и все мои родные дома!

Жаль только, что я ничего этого не помню !
Помню только, что я очень радовался, когда папа брал меня с собой и мы ехали на трамвае через Мтквари, на противоположную сторону Тбилиси в Ворошиловский клуб где я буду слушать репетицию
первого собственного джаз- оркестра Грузии.

30.06.2015.г.